Живая душа

Турков заложил фундамент в глубине участка; дом развернул не к дороге, а к солнцу — лучше настоящее в окне, чем деревянное над окном. Еще ввел усовершенствования: водяное отопление вместо русской печки, скважину с насосом вместо колодца. И, естественно, все прочие удобства не во дворе. Извините! На исходе двадцатого века живем.

Большинство работ он проделал своими руками. Ведь с детства владел топором и пилой, умел и раствор замесить, и пазы проконопатить. А если чего-то не знал — вычитывал в книжках. Теперь по всем отраслям вдоволь литературы, только не ленись читать.

Пока строился, всякий день был расписан по минутам. И представьте: времени хватало, вполне обошелся без наемных шабашников, без ежедневной подати в виде бутылки водки.

Конечно, не сразу все ладилось, и ошибки бывали, и переделки, но — завершил Турков строительство, вселился в удобный, современный дом.

Настал час подумать о женитьбе.

У Туркова было несколько предварительных кандидатур — исподволь присмотренных и изученных; следовало решиться на окончательный выбор.

Он стал похаживать на вечера в Дом культуры, на танцы, на деревенские праздничные гулянья; поочередно провожал кандидаток до крылечка, целовал, если позволяли. И примеривался.

Его беспокоило то, что нынче каждая третья супружеская пара разводится. Он не желал быть причастным к подобной статистике. И он нашел то, что искал.

Лиза Игнатьева (будущая — Туркова) заведовала почтовым отделением, была скромницей. Не носила юбочек на запредельной высоте, никогда не давала повода сплетням. Умненькая, ласковая, практичная. Надо — оденет замшевый костюмчик, в кругу друзей почитает стихи. Надо — засучит рукава и пойдет картошку копать.

Через год после свадьбы родился первый ребенок — мальчик; еще через два года — девочка. Дети были у Турковых крепкие, здоровые, отлично развивались. Да иначе и заводить их не стоит…

Постепенно Турков расплатился с долгами, в которые пришлось влезть, пока строился; постепенно купил хорошую мебель. На участке разбил образцовый огород, насадил ягодных кустарников. Начал откладывать деньги на «Жигули».

Бытует суждение, что человеку, если он не мещанин, требуется минимум комфорта и жизненных благ. Чепуха какая! Турков не был мещанином, но ему хотелось иметь и «Жигули», и лодку с мотором, и приличное ружье для охоты, и много других вещей, которые облегчают и украшают жизнь. И Турков знал, что приобретет их, и даже от одного этого сознания ощущал удовольствие.

Всего можно добиться, если голова на плечах.

Последнюю зиму отработала в школе завуч Аглая Борисовна, она уходила на пенсию. Все понимали, что ее место займет Виталий Максимович. Все говорили об этом.

А сам Виталий Максимович предстоящее повышение ожидал бестрепетно. Не было оно финалом, конечным пунктом стремлений — впереди еще столько всего! Нормальная жизнь еще только начинается…

В июле месяце, как обычно, педагогов вызвали в город, «на доводку». Если бы Туркову знать, чем кончится поездка, — его бы трактором из деревни не выволокли.

4

Мальчик и женщина скрылись в конце улицы; завывал велосипедный моторчик; меченые гуси тупо смотрели на Туркова, вытянув шеи палками.

Бабка Ударкина предупредила, что готовить еду для постояльцев не собирается. Надо было самому заботиться, и Турков, надев плащ, тоже пошел к центру города.

Пообедал в кафе. Выпил бутылку сухого вина. Настроение улучшилось, и Турков двинулся обратно, намереваясь пораньше лечь спать.

Возле хибары громоздилась большая куча дров. Видимо, их только что привезли, враскат шарахнули с самосвала, окончательно порушив забор.

Женщина, успевшая переодеться в старенький тренировочный костюм, с трудом перекатывала чурбаки во двор к поленнице. Мальчик подбирал кору и щепочки.

— Честь труду! — сказал Турков.

— Ты к нам не приставай, — насупясь, предупредил мальчик. — Тебе же сказано!

— Предлагаю помощь! — великодушно улыбнулся Турков. — Хотите?

— Иди, иди, — сказал мальчик.

— Мы уж как-нибудь сами, — отозвалась женщина.

Мальчик собрал под ногами Туркова щепочки, словно боясь, что Турков их зажулит.

— Мама, он пьяный… — оповестил мальчик.

— Клевета, — сказал Турков. — Я, дорогой товарищ, сам не люблю пьяных.

— У нас нет на поллитру, — сказал мальчик.

— А грузчики требовали?

— Ага.

— Жулики. Мародеры. Вы правильно сделали, что не дали им поллитру.

— Для тебя тоже нету, — упрямо заявил мальчик.

— А я обычно работаю за «спасибо». Скажешь мне «спасибо», и мы в расчете.

— Мама, он правду говорит? Или обманывает?

— Отойди от него, Женечка. Не разговаривай с ним… — ответила женщина.

Турков спросил с изумлением:

— У вас тут что — заповедник напуганных граждан? Микрорайон «Спаси меня, господи»? Предложил починить крыльцо — бабуся приняла за сумасшедшего. Предлагаю дровишки перекидать — снова все шарахаются.

— Мы привыкли сами обходиться, — сказала женщина.

— Вы ж надорветесь!

— Ничего.

— Всю ночь провозитесь!

— Не беда.

— К несчастью, тут мое окошко! — проговорил Турков, снимая плащ, и пиджак. — Ночью я хочу спать. В тишине и покое… Отойдите в сторону, не мешайте!..

Он поднял чурбак и швырнул к поленнице. Дрова были сплошь осиновые, сырые, будто сию минуту вытащенные из воды. Турков подумал, что бабка Ударкина зверствует. Могла бы купить и березовых, — на те деньги, что дерет с жильцов. Ну, люди…

— Мерзнете зимой?

— Бывает, — неохотно отозвалась женщина.

— И внучонка бабуся Ударкина не жалеет?

— Какого внучонка?

— Извините — правнучка. Он ведь — правнук бабуси?

Женщина наконец догадалась, о чем идет речь.

— Мы с хозяйкой не родственники.

— Разве?!

— Такие же постояльцы. Но живем второй год.

— Произошло недоразумение, — сказал Турков. — Я вас принял за родственников. Крылечко виновато.

— Я же не могу его починить.

— Бабуся надолго ушла?

— Она смотрит кино, — сообщил мальчик.

— Откуда тебе известно?

— А она каждый день смотрит кино… — В голосе мальчика был оттенок зависти.

— Найдите-ка мне топорик, — сказал Турков.

— Не нужно. Зачем это?

— Найдите топорик. Вся ответственность будет на мне. Даже в капиталистических странах квартиросъемщики борются за свои права.