Живая вода. Часть 5
Шрифт:
– Это ты помогаешь мне?
– он положил флейту на колени. Провел по ней ладонью.
– Почему именно сейчас? Или на этих островах граница между мирами тоньше, и сюда просачивается магия?
«Граница здесь и вправду тонкая».
Ганконер обмер, услышав в голове мелодичный голос.
– Ты...
– он облизнул губы, - О боги... Почему?
«Что почему, Музыкант?»
Ганконер сосредоточился.
– Почему ты не говорила со мной раньше?
«Я говорила, но ты не слышал. Однако этот мир — особенный. Здесь родились те, кого вы зовете Древними».
– Ты — одна из них?!
–
– Ты — ровесница Перекрестка?!
«И Лабиринта тоже, - флейта засмеялась.
– Ты удивлен? Да, мы очень разные. Но при этом одной природы. Перекресток — это те из нас, кто сильнее других желал власти. Те, кто был уверен — только они знают, как надо строить мироздание».
– Они и теперь уверены, - Ганконер вспомнил, как решительно и безжалостно действовали силы Перекрестка, удаляя из своих миров всё, что мешало их порядку.
«Уже нет. Но в своих ошибках они никогда не признаются. Просто позволят другим их исправить».
– Мы действительно сможем вернуться?
– Ганконер ощутил, как поднимается внутри него пузырящаяся радость.
«Разумеется. Авалон уже близко».
– Ты...
– Ганконер нерешительно дотронулся до флейты.
– Ты простила меня?
«За что?»
– За то, что я тебя проиграл.
«Ах, это... Ты проиграл, потому что мне нужно было некоторое время побыть в Лабиринте. У нас свои дела».
– Он живой?!
«Я ведь уже сказала, Лабиринт — один из Древних. Не самый сильный, правда. Ты сам видел, как он пострадал, когда вы сражались с мастером колец.
– Ты была там?
– ахнул Ганконер.
– Ах да, конечно... А Лабиринт может разговаривать?
«Полагаю, теперь, когда мы вернулись в игру, он найдет способ общаться с Джаретом».
– А ты сможешь разговаривать со мной, когда мы вернемся?
«Едва ли. Разве что во сне, но это не наверняка».
– Ты ведь не флейта...
– Ганконер запнулся, подбирая слова, чтобы точнее сформулировать свой главный вопрос. Он мало знал о Древних. О них никто ничего толком не знал.
– Я хочу сказать, ты не всегда была флейтой, верно?
«Верно».
– А тебе можно вернуть прежний облик?
Флейта не ответила. Молчание затягивалось, и радость Ганконера стремительно таяла.
– Я тебя обидел?
«Нет, - ее голос звучал совершенно спокойно.
– Но есть правила, которым подчиняются даже Древние. Этих правил немного, но они есть. Вы их тоже знаете. Они сохранились в сказках».
– Ты не можешь сама стать прежней? И не можешь рассказать мне, как тебе помочь?
«Ты редкостный умница, Музыкант».
Ганконер прикусил губу. Он действительно хорошо знал сказки.
– А если я отыщу способ расколдовать тебя? Ты будешь рада?
«Я - да».
– А кто не будет рад?
«Если подумаешь, то сам найдешь ответ».
– Неправда, - он бережно взял флейту на ладони и поцеловал.
– Мне неважно, как ты выглядишь. Я твой. Навсегда.
«Я ведь могу поймать тебя на слове, Музыкант. Впрочем... До этого еще нужно дожить, а здесь и сейчас пора встречать рассвет».
Аниала спала урывками, при каждом шорохе хватаясь за револьвер.
Не дожидаясь рассвета, поднялась на палубу. Тори Эник переоценил свои силы, сон всё же одолел его. Аниала с усмешкой посмотрела на привалившегося к мачте человека. Бесшумно положила у его руки револьвер.Человек гораздо податливее, чем полукровка. С Араком ей пришлось бы изрядно потрудиться, заставляя стрелять в Ганконера. А этот рыбак сделает для нее всё, что угодно по первому приказу. Теперь главное — не упустить момент.
С острова донеслись звуки флейты.
– Проснись, - Аниала мягко провела ладонью по лицу Тори.
Он открыл глаза и замер, пойманный в ловушку ее взгляда.
– Этот раб опасен. Он из фей. Ты ведь знаешь, что нельзя верить феям?
Эник покорно кивнул.
– Убей его. Но сначала стреляй в его флейту. Иначе она сведет тебя с ума.
Эник взял револьвер, поднялся и, механически переставляя ноги, направился к борту. Опустил трап. Аниала дала ему спуститься на берег и пошла следом. И вдруг почувствовала, что уже не одна на палубе.
– Вышла встречать рассвет?
– Джарет широко улыбнулся и тут же посерьезнел, увидев направленный на него револьвер.
– Что случилось?
«Проклятье! Почему ты не спишь?!»
– Извини, - Аниала кивнула на берег.
– Тори послышались голоса. Я дала ему оружие, и он пошел на разведку.
– Разве второй револьвер не у Арака?
– Нет, он вернул его мне.
– Напрасно, - Джарет метнулся к трапу.
– Не нравится мне, куда идет этот Тори!
Когда они спрыгнули на берег, Эник уже подходил к нагромождению камней.
– Нет!
– Джарет уже понял, что сейчас произойдет.
– Стреляй в него!
Два выстрела прозвучали почти одновременно. Музыка оборвалась. Ганконер пошатнулся и упал. Эник уронил револьвер и закричал, схватившись за простреленную руку. Аниала выстрелила снова. На этот раз точно в голову.
Джарет сорвался с места, перепрыгнул через труп и одним махом взлетел на груду камней. Ганконер лежал, свернувшись клубком.
– Жив?!
– Джарет приподнял ему голову. Глаза у Музыканта были крепко зажмурены, как от сильной боли. Ресницы намокли.
– Встать можешь? Рана серьезная?
– Царапина, - Ганконер судорожно вздохнул.
– Ох, Джарет... флейта... Ее больше нет!
– Что?!
– Джарет силой усадил его. И увидел, что Ганконер сжимает окровавленными пальцами крошащиеся обломки.
– О боги... Как он умудрился в нее попасть?
– Джарет прижал к себе кузена.
– Ну ничего, как нибудь выберемся и без флейты.
– Ты не понимаешь... она была живая! Она говорила со мной!
– Ганконер уткнулся ему в плечо.
– Как мне теперь жить без нее?..
– Ты неправильно ставишь вопрос, Музыкант, - прозвучал совсем рядом насмешливый голос.
– Спроси лучше, как ты теперь будешь жить со мной?
Когда у подножия каменной груды воздух замерцал, уплотнился в туман, а потом — в причудливую невысокую фигуру, Джодок был потрясен настолько, что полностью потерял контроль над телом. Аниала без чувств упала на песок.