Живи и ошибайся 3

— Поставить одного человека у ворот. Сами ворота закрыть. Ночевать будем в доме. Затопить печи в трёх спальнях, — начал я давать распоряжения, когда мне доложили, что всех мертвецов сложили на заднем дворе. — Что в конюшне?

— Прошка воды лошадям сейчас греет, корма задал.

— Лошади все на месте?

— Дык… — не дали мне точного ответа.

— Там ещё собачки мёртвые, мы их из псарни вынесли, чтобы куда пристроить. Но коровушек подоить нужно, а баб нет.

Накинув шубу, я решил сам прогуляться до конюшни. На первый взгляд, крестьяне из господских лошадей не взяли ни одной. Слишком уж приметные кони. Проблема пристроить, да и указать на убийц могут одним своим присутствием. Зато псарня оказлась пустой. Ничуть я не удивился, когда узнал, что всех собак забили. А нечего было Куроедову устраивать загонную охоту по крестьянским наделам, гоняя и самих мужиков!

Эти дружелюбные на вид собаки были натасканы доезжачими так, что человека могли порвать, и крестьянских детей часто калечили. Холопов, следивших за собаками, убили там же. Их уже вынесли и положили с остальными трупами.

Во флигеле и на скотном дворе ни живых, ни мёртвых мы не обнаружили. Только жалобно мычащие коровы и повизгивавшие свиньи. К животным в это время отношение уважительное, а уж к кормилицам коровкам особенное. Двое из моих охранников взялись доить бурёнок. Молоко пить вряд ли будем, свиньям отдадим, но коров спасём.

Так до рассвета и занимались делами. Спальни протопили, но ночевать в них не пришлось. Собирали трупы, возились с животными, готовили для себя еду из найденных в дальних кладовых припасов. К слову, мертвецы аппетит никому не испортили. Жрать хотелось неимоверно. Мы же в Несмияновке на ходу перекусили и поспешили в имение Куроедова, а здесь столкнулись с тем, что все припасы на кухне выгребли до нас. Осталось что-то по углам. Наверняка опытная хозяйка могла бы приготовить поесть, но парни из охраны подобными навыками не владели.

— Бабу нужно привезти, — озвучил я очевидный факт.

— Из Михайловки поди все разбежались, — ответил мне один из охранников.

— Езжайте в Волынцево или дальше. Нужны люди, чтобы за домом смотреть.

Четырёх человек и свои сани я отправил в деревню, когда совсем рассвело, а сам решил хоть немного вздремнуть. День обещал быть не менее суетным, чем ночь. Да и при солнечном свете я хотел ещё раз внимательно осмотреть мертвеца, которого определили как Куроедова. Здесь нужно точно удостовериться, чтобы не наделать ошибок.

И только-только я поднялся по ступеням парадного входа, как у ворот услышал шум. Прискакали обратно мои посыльные, да и сани с возницей вернулись.

— Ваше благородие, Георгий Павлович! Мужики идут!

Что за мужики, я выяснять не стал, а метнулся в холл, где на тумбе пристроил ружьё. К тому моменту как вооружился, ворота уже заперли, а охранники были готовы дать отпор.

Мужики из числа бывших крепостных Куроедова не пришли, а приехали. Два десятка на санях-розвальнях прибыли не просто так. Не иначе добро хозяйское оприходовать, даже для этого дела транспорт взяли. Ну и дубинки с вилами — оружие сельского пролетариата — с собой прихватили. Морды имели угрюмые, но решительные.

Выходить за ворота я не рискнул, но было необходимо поговорить с мужиками.

— Прошка, лестницу неси! Кирьян, бери моё ружьё. Я тебе показывал, как стрелять. Устим, Васька, несите бревно. Начнут ломать ворота, подоприте им! — выкрикивал я команды.

Охранники выполнили мои распоряжения быстро и точно. Мужики ещё только тормозили лошадок, а я уже по лестнице взобрался на опорный столб ворот, чтобы вести разговор, который начал с конкретного наезда:

— Вы что, все на каторгу в Сибирь захотели?! Барина убили и решили поместье ограбить?! Разбойничать?!

Ораторствовал я один, не допуская диалога. Да и ответ со стороны мужиков не подразумевался. Приплёл старца Самарского, заверил, что грехи он отпустит, назначит покаяние и так далее. Главное, сейчас не усугубить и не дать повода для претензий со стороны наследника и властей.

— Разграбить имение я не дам, зато приму всех желающих в качестве наёмных работников. Кто-то мне не верит? Спросите сами у моих крестьян. Они в качестве крепостных неплохо жили, а сейчас и подавно. Деньгу хорошую зарабатывают, живут в тепле и сытости.

Не менее получаса расписывал перспективы работы на моих предприятиях. Больше налегал на обеспечение продовольствием и что выдам припасы на зиму бесплатно всем, кто придёт.

Куда ж деваться? Пришлось обещать. Мне действительно требовались люди, знающие производство красителей. Бизнес Куроедова накрылся медным тазом. А ведь на нём было завязано много купцов. Лёшка давно облизывался на эту статью доходов Куроедова. Купцы скупали все пигменты, и не только масляные краски в тюбиках, но и в виде порошка. Там вообще настоящая мафия образовалась.

Пользуясь тем, что проезд на наши земли сопряжен с определенными трудностями, несколько ушлых купцов замкнули на себе покупку красителей, не допуская к этому бизнесу конкурентов. Ладно краски, меня больше волновал красный стрептоцид, без которого я не получу лекарство.

Так что куроедовские работники мне нужны и желательно их всех сохранить, не дав их сослать в Сибирь за мятеж и убийство помещика.

В результате я уговорил мужиков, уболтал, сагитировал. Те развернули своих лошадёнок и поехали обратно. А между прочим, вопрос с персоналом в имении так и не решили.

— Прошка! Едем следом, — скомандовал я, забирая у Кирьяна ружьё. — Бабы и работники в доме нужны.

Взял с собой шестерых охранников и поспешил догнать куроедовских мужиков. Им мы пояснили потребности в людском ресурсе и возражений не услышали. В Верхней Михайловке действительно все дома стояли пустыми. Жители, опасаясь возмездия, сбежали.

— Что, и живность всю увели? — не мог не спросить я, рассматривая убогие хозяйства.

Отвык я от подобного зрелища. Не буду уверять, что стопроцентно у всех, но у большинства моих крестьян в домах были окна со стеклом и приличные печи. Отчего-то я решил, что у самого зажиточного помещика нашего региона крестьяне должны иметь солидное подсобное хозяйство. Как оказалось, здесь и лошадки не в каждом дворе имелись. Про коров и коз можно и не спрашивать.

Куроедов сосредоточился на «химической промышленности». Его крестьяне были сильно ограничены в возможности пахать и сеять. Как они и чем питались, уж и не знаю. Так что свой нехитрый скарб похватали в руки и сбежали из деревеньки куда подальше.

В Волынцево, куда мы прибыли уже ближе к обеду, повезло больше. Крестьяне сбежать не успели. Или, как вариант, поздно услышали о смерти барина. А тут уже и я подъехал. Снова говорил с народом, зазывая к себе. Потом обозначил проблему, из-за которой, собственно, и приехал.