Живи и ошибайся 3

— Догоним! — выкрикнул было Устин, а я притормозил.

— Стоять! — не дал никому преследовать мужиков. — Осмотреть оставшихся. Собрать топоры и оружие.

Топоров там всего-то оказалось четыре штуки. Мне во время нашего противостояния показалось, их было больше. Но и дубьё я приказал прибрать. Заодно отсортировать живых и мёртвых. Сам же кинулся в дом, чтобы отыскать обувь более подходящую по погоде. К моему возвращению доклад был готов.

Всего убитых было шесть человек. Тяжело раненных трое. Четверо пытались уползти, но их скрутили. Это действительно оказались куроедовские крестьяне из соседних деревень. У наших потерь, считай, не было. Несколько синяков и разбитый лоб у Прошки можно не считать.

— Не сильно побиты мужики? — уточнил я про крестьян. — Отпустить! Пусть бегут за своими.

Парни не поняли, а я пояснил. Когда-то приедут дознаватели. И кого мы им дадим в качестве убийц? Из тех, кого похоронили, трудно понять, кто на кого нападал. А тут все душегубы в наличии. Сложим их за сараем, а после предъявим вместе с тяжелоранеными. Остальных пусть ловят как хотят. Не мои это проблемы. Мы же добро помещичье переписываем. Вот и продолжим делом заниматься.

Когда через две недели прибыли представители правопорядка, у меня имелись не только мёртвые бунтовщики для отчётности, но и список основного добра в имении вместе с завизированной копией, которую я вознамеривался отдать наследнику. Об этом сообщил прибывшим господам почти сразу. Отметив, как скривились их лица, заявил, что свою миссию выполнил. И чтобы они меня не втянули в какой-то «блуд» по сокрытию добра, стал спешно собираться домой. Будут какие вопросы — пусть приезжают к нам. А с этого момента охрана всего добра на совести чиновников.

Далее передал лист опознания Куроедова, где все было рамписано соглано учебнику по криминалистики. Толку от этой бумажки — ноль, но впечатление она произвела.

Наконец забрав своих парней, я поспешил в Несмияновку. Там крестьяне уже должны начать переезжать, некогда мне чужие дома сторожить и наблюдать за их сохранностью. А то, что чиновники не озаботились дополнительно набрать людей для охраны — не мои проблемы.

Глава 18

В Несмияновке трудами Лёшки был устроен настоящий перевалочный пункт. Людей организованно забирали на санях и увозили на новое место жительства. К моему возвращению это переселение почти завершилось. Алексей должен был забрать тех, кто работал на химическом производстве. Остальных — по желанию. Брали тех, кто сам приходил, стараясь избежать лишних проблем.

Спустя месяц число добровольцев иссякло. Может, когда потеплеет, пойдут ещё. Но на данный момент новых пришлых в моей деревне уже не было. Всё же с бабами и ребятишками в холодное время года не особо побегаешь от помещиков.

Староста получил наставления от меня и Алексея и заверил, что они будут и дальше помогать бывшим куроедовским холопам. Я же в глазах сельчан добрый барин. Они меня много лет знают. Не обижал (ну, без дела), опекал, всегда слово держал. А что половину мужского населения Несмияновки забрил в солдаты, так то за пьянку. Зато алкашей не осталось. И вообще, теперь это не моя забота, сами теперь будут с государством разбираться по поводу армии.

Хотя предположу, что эти проблемы косвенно и нас коснутся. Не хотелось бы потерять хороших специалистов, если их погонят на службу. Придётся решать вопросы деньгами. И снова потребуется список тех, кого мы считаем незаменимыми. В случае чего, я могу и батюшку задействовать.

Он, кстати, должен уже провести душеспасительную беседу с теми, кто убил Куроедова. Не верится мне, что все бунтовщики там, в поместье, полегли в неравной схватке с охранниками.

Как ни странно, но сам я страха перед крестьянами не испытывал. Если человек не совсем деградировал, то его возмущения по поводу рабской жизни вполне оправданы. Удивительно то, что ранее у соседа крепостные не бунтовали.

Ещё бы гарем Куроедова куда-нибудь пристроить. Они же, по мнению деревенских, все «порченые». Зато возраст не старше двадцати пяти. Вполне годятся для создания семьи. Свой гарем сосед от чужих глаз всегда прятал, но в чёрном теле не держал. Питались девки нормально. Может, не все навыки, присущие крестьянкам, освоили, но шить они точно должны уметь.

Была у меня мысль использовать их как обслуживающий персонал гостиниц. Потом подумал и отказался. Старец Самарский и его «кодла» не одобрят подобного по соседству.

На самом деле я надеялся, что Алексей уже решил этот кадровый вопрос без меня. Как потом оказалось, все получилось даже лучше. Для клиники нужны были не только нянечки, но и прачки, кухонные помощники и просто уборщицы. У нас же при клинике ещё и общежитие. Восемь девок из гарема заняли две комнаты. Довольны они или нет, я не успел узнать. Лёшка начал отчитываться о других «приобретениях»:

— Три земских врача приехали. Один студент недоучившийся. Тоже на медика поступал. Передумал и решил пойти в семинарию. В результате поехал к нам. Иноземцев вернулся. Прихватил из Казани Зинина. Но этот погостит недолго. Он же в университете преподаёт. Взял месяц отпуска, чтобы нас навестить.

— Какой молодец, — не мог не похвалить я.

— Вдвойне, считай, молодец! Он нитроглицерин привёз. С тебя, как обычно, беседа с старцем. И упаковка медицинского препарата по миллиграммам.

— Обязательно поговорю. Батюшка-то где сейчас?

— В имении сидит, что-то там своим последователям диктует.

— Так я и поверил, — хмыкнул в ответ. — Меня небось дожидается, чтобы я ему предсказания на 1843 год дал. А мне ему толком и сказать нечего.

— Ну… там что-то про открытие цикличности солнечных пятен было, — припомнил Лёшка справочный материал.

— Да не нужно это всё церковникам. Лучше идею нитроглицерина подам в виде лекарства и взрывчатки. Как тебе новые врачи? — переключился я на другую тему.

— Трудно сказать, — пожал плечами Лёшка. — Хороших специалистов сейчас нет нигде. Если эти не совсем закостенелые, попробуем переучить, но я больше на студента Васильева рассчитываю.

Куроедовских крестьян, кроме гарема, в Александровке не было. Их уже разместили и пристроили на работу. Выпускать красители мы пока не готовы. Дед продолжает сырьё завозить. Да и некоторые преобразования на нашем будущем химическом производстве нужно устроить. Ещё месяц-полтора потребуется для восстановления техпроцесса. Как раз к лету, когда потянутся покупатели, начнем выдавать свои пигменты. Надеюсь, что дед утрясёт все вопросы до середины весны. У нас очередная постройка парохода и круиз по Волге и Каме. В этом году будет новый капитан из числа тех парней, которые учились на локомобилях.

Лёшка на эту тему сильно переживал. С другой стороны, у деда тоже ведь не было опыта хождения на пароходах. А починить мелкую неисправность наши парни смогут. В крайнем случае Мирона Черепанова пошлём с ними в рейс. Какой-то работы для него нет, а для подстраховки как механик подойдёт идеально.

Со всеми перечисленными Алексеем личностями я познакомился. Оценил визуально. Какие они специалисты, предстояло узнать позднее и на практике. Разве что доктор естественных наук Николай Николаевич Зинин сразу произвёл впечатление умного человека. Тут, безусловно, сказался тот фактор, что и я, и Алексей могли поддержать беседу практически на любую тему, которую Зинин озвучивал. И не только по поводу нитроглицерина. Он, оказывается, кроме химии, минералогией и всякими полезными ископаемыми занимался.

Глубоко вникать в эту тему я не стал не потому, что неинтересно, а из-за других проблем и забот.

Клиника мебелью была оснащена примерно на треть. Хорошо, что дед привлёк двух… э… не знаю, как и назвать этих мужчин. Образованные, но без места службы на данный момент. Рекомендации имели, их на должности кладовщиков устроили. Пока без семей. Перевезут к лету.

Нам также срочно требовался кассир, чтобы принимать оплату за услуги, но такого быстро не найти. Тут бы какого приказчика толкового, но обязательно с рекомендацией. Придётся отца Нестора напрягать. У меня опыта найма подобных людей нет. Даже управляющий и секретарь от Титова «в наследство» остались. Кстати, старший сын Дмитрия Николаевича пошел вначале по купеческому делу. Спички и сахар у меня брал, а после мы дружно решили поставить его считать мои финансы. Вроде главбуха.