Живое проклятье

— Мне барон хорошие кристаллы поставил, — сдался он. — И огненные, и ледяные. Справиться часов за шесть-семь смогу точно. Если, конечно, Геннадий прикроет меня с остальными заказами. Что скажешь, ученик? — он перевёл взгляд на чумазого парня. — Готов взяться за работу?

— С-Сергей Пет-трович… Ой! — вновь начал заикаться он, но тут же взял себя в руки. — Так ведь вы никогда не позволяли мне работать одному в вашей кузнице!

— Времена меняются, мальчик. Хопёрск восстал после многолетнего гнёта. Скоро он расцветёт, и одного кузнеца этому городу будет уже мало. У тебя один шанс. Да или нет?

— Да, Сергей Петрович! Сделаю, всё, что скажете! — обрадовался Гена.

— А это аванс, — сказал я и положил на стол перед кузнецом мешочек с рублями. — Вернусь ближе к вечеру. Если всё будет готово, принесу в два раза больше.

— Всё будет, — уверил меня кузнец. — Чертежи вы подготовили хорошие. Даже диву даюсь! Никогда бы не поверил, что их лекарь начертил. Я думал, что вы только людским животом занимаетесь, но никак не производством!

— Вы правильно выразились, — улыбнулся я. — Времена меняются. Скоро я буду обращаться к вам намного чаще. Так что обучайте скорее своего парня. Лекарское дело тоже требует умелых рук.

Я вернулся домой, предварительно договорившись с Игорем, чтобы тот пришёл, как только появится свободное время.

Пиромант за эту неделю нашёл себе работу на железной дороге и снял небольшую комнату в том же доме, что и мой дядя. До марта работа у Игоря будет. Он записался в бригаду, которая расчищает пути. А уж с его магией — это работа пяти минут. Пиромант может в одиночку расчистить половину дороги до Аткарска за сутки.

— Я не опоздал? — спросил запыхавшийся Игорь, влетев ко мне в подвал.

Я перетащил все материалы из сарая и уже вовсю мастерил будущий микроскоп.

— Ты вовремя, дружище, — кивнул я. — Присядь, через пару минут понадобится твоя помощь. Рассказывай, как обстоят дела с документами? Выдали тебе новый паспорт? Если нет — говори сразу. Я обсужу этот вопрос с бароном.

— Не нужно ничего обсуждать. Я теперь — другой человек, — улыбнулся он. — Имя менять не стал, а вот всё остальное поправил. Львова больше не существует. Теперь я Игорь Станиславович Лебедев.

— Отчество тоже вымышленное или взял старое? — поинтересовался я.

— От этого ублюдка, который предал Родину и укатил в Европу? — гневно усмехнулся пиромант. — Нет уж. Взял имя деда. Он был хорошим человеком. Верным не только своей стране, но и своим принципам. А фамилию мне в паспортном столе сами сочинили. Но я и не против, меня всё устраивает.

— Ты ведь теперь вообще не имеешь даже документального подтверждения своей принадлежности дворянскому роду, — напомнил я. — Ведь Игорь Львов убит Рокотовым. Тебя такое устраивает?

— Да плевать! — отмахнулся он. — Если захочу снова поступить в Академию, меня с руками и ногами оторвут. С такой-то магией!

— Не станут спрашивать, откуда у простолюдина магия взялась?

— Скажу, что бастард. А чей — чёрт его знает, с кем там моя мать водилась? — пожал плечами Игорь.

После короткой беседы мы приступили к делу. Лебедев, тщательно регулируя температуру лезвия, помог мне заготовить тонкие срезы дядиной кожи.

Я знал, что ткани могут умереть от ожога, но тут же подпитал их лекарской магией, дав своим силам указание — повысить термостойкость клеток.

Игоря я предупредил заранее, что препарат будет готовиться долго, а с микроскопом впереди предстоит ещё несколько часов возни, но он отказался уходить. Ему хотелось узнать, какое открытие я сделаю на этот раз.

И он прождал меня аж до трёх часов ночи. Я забрал линзы, соорудил микроскоп, после чего достал заготовленный препарат кожи, и положил его на предметное стекло.

Затем повернул зеркало, которое должно было отражать свет в объектив, и сказал:

— Ну давайте, Игорь Станиславович, подавайте свет.

Пиромант зажёг палец и поднёс его к зеркалу. Я аккуратно повернул регуляторную ручку и…

Да! Вижу! Вижу клетки! Вот только…

— Во имя Грифона… — выругался я.

Я ожидал увидеть в этой каменной плоти всё, что угодно. Но только не это!

Глава 19

Вокруг клеток «каменной» кожи красовался невероятно прочный внешний скелет. Сами клетки были живыми — ядро, цитоплазма и прочие органеллы казались свеженькими. Так что теория о том, что нога дяди уже давно отмерла, полностью отметается.

Но не живые клетки больше всего меня удивили… А ведь их окружает чёртов хитин…

Хитин!

Я это вещество ни с чем не спутаю. Клетки производят вокруг себя огромную оболочку из хитина. Причём такого, какого я ещё в своей жизни ни разу не видел. Но это точно он. Вещество, которое используют насекомые, чтобы создавать свои твёрдые панцири. Из-за этого хитина порой жука даже ногой сложно раздавить — настолько прочен этот внешний скелет. Это вещество также используется грибами, но наибольшая прочность этого соединения видна у членистоногих.

— Ну что там, Алексей? — поинтересовался Игорь. — Нам удалось или придётся всё переделывать?

— Удалось — не то слово, — усмехнулся я. — Вот только пока что я не знаю, как интерпретировать полученный результат. Клетки в ноге дяди делают из него… Подобие насекомого! Иначе это никак не объяснить.

— Насекомого? — удивился пиромант.

— Погоди, не гаси пламя, — попросил я, когда заметил, что Игорь Лебедев опустил свою руку. — Ещё рано, мне нужно внимательнее осмотреть, что происходит с клетками.

Я вновь пробежался по плоскости среза, потратил целый час, но изучал каждую из клеток кожи.

Пока что я не могу точно сказать, что они принадлежат насекомому. Но продукция хитина идёт вовсю. А хитин явно непростой, раз его даже топором сложно разрубить. Там внутри происходят какие-то патологические магические процессы.

— Стоп… — вздрогнул я. — Меня смущает, что клетки… Чёрт возьми, да они на глазах делятся! До сих пор живые, представляешь?

— Я плохо понимаю, о чём ты говоришь, — нахмурился Игорь. — Мне пока что эти ваши лекарские термины даются плохо.