Животные

— Счастливо оставаться! — крикнул Стен и включил двигатель.

— Прощай, Дакота. — Варан крепко пожал мою руку. — Нам будет тебя не хватать.

— Прощайте.

Они сели в машину. Бронированный грузовик тронулся, отъехал и пропал за земляным холмом.

Я постоял некоторое время, а затем вернулся в номер. Генда сидела на постели, заспанная и прекрасная. Она смотрела в окно, обхватив коленки руками.

— Удивительно красивые облака. — она указала пальцем. — А вот это похоже на голову кита.

XVIII. Стенхэйд

Наконец-то я выбрал время, чтобы полистать бумаги, которые передал мне Кудо. Сидя в кабине, я штудировал измятые страницы, когда Дакота уединился с подружкой, а остальные пили пойло и тасовали карты. У меня оказалось достаточно времени, и потому я не торопился. В последней мировой войне было задействовано свыше тридцати миллионов людей и несколько десятков тысяч военной техники. Перечитывая записи, я поражался масштабу боевых действий, которые были просто невообразимы сейчас, когда земля была обесточена, лишена большей части населения и доступа к производству технологий. Окажись мы в то время, нас бы просто взорвали, поджарили, раздавили, но только бы не пощадили и не оставили в живых. Я понял, что в той войне мало кому удалось уцелеть — люди оказались бессильны против машин и ядерного оружия.

Грузовику удалось продержаться. Это была санитарная машина, которая собирала раненых и транспортировала в военные лазареты, но после того, как землю накрыли боеголовки, она оказалась невостребованной. Впрочем, ей тоже прилично досталось. Тут было написано, что как минимум четыре раза ее основательно ремонтировали на депо.

Подумать только, из целых десяти миллиардов восемь перетерли атомные бомбы, а остальные страдали от последствий вселенского фейерверка.

Я полностью изучил документы, и мне действительно стало страшно. Я поклялся самому себе, что никогда больше не вернусь на страницы, начертанными людьми, которые повидали вселенский ад. Да, это были люди. И нам было далеко до них.

К тому же мы потеряли Дакоту. Это был интересный собеседник, искусный азартный игрок и превосходный боец. Дакота сделал свой выбор в этой жизни. Я как обычно сидел за рулем, управляя бронированным малышом. Варан невзрачно смотрел на пустыню, а все, кто находился в кузове, обсуждали уход индейца. Я крепко давил педаль, сохраняя большую скорость, и я не жалел, что отдал Дакоте личную двадцатку. Конечно, я мог бы отдать ему больше, но Басолуза удержала меня, сказав, что с такими деньгами можно сделать многое.

За эти дни машина проглотила достаточно дизтоплива. Перед загрузкой железа на Арабахо я не побрезгал визитом в лавку Кудо, и он спросил, как поживает машина, а я ответил ему, что эта штука, похоже, переживет наши бренные туши. Перед тем, как мы покинули его свалку, Кудо поморщился и сказал, что раньше видел с нами крупного индейца, а теперь увидел только пятерых.

Не знаю почему, но я в эту машину сразу влюбился. С того момента, когда в первый раз увидел ее. Я рос в послевоенные времена, когда уже не ездили колеса и не добывали нефть. Я не умел управлять транспортом, но читал автомобильные книги, потому что думал, что когда-нибудь мне придется это сделать. А теперь я бороздил округу на этом бронированном вездеходе, понимая, что пуля или ракета не отправит меня на тот свет. Я также знал, что не будь у нас машины, мы не смогли бы производить с Сатиром такие весомые сделки. С колесами мы экономили собственное время, но и достаточно много за него платили. Литраж мотора и цена бензина выливались нам в приличные деньги.

Варан сказал, что если мы успешно распродадим Арабахо, мы станем крупными богачами. Я не представлял, зачем ему столько денег.

— Сколько там еще? — спросила Басолуза, хмуро разглядывая пустыню.

— Двадцать километров и будем там! — крикнул я.

Я прибавил музыку, выкатив на ровную пустошь. Я давно заметил, что Арабахо окружала большая равнина. Ни скал, ни возвышенностей, ни ложбин — сплошное покрывало земли. Возможно, поэтому мы так легко разыскали склад. Варан закинул башку на подголовник и, кажется, спал.

В разгар дня я загнал машину на раскаленную площадку. Повернув ключ в замке зажигания, я заглушил мотор и посмотрел через плечо, слушая, как потрескивает и остывает двигатель.

Животные играли в карты на застеленной брезентом канистре.

— Мы приехали, проснитесь! — крикнул я. — Вы имеете чувство меры?

— Без Дакоты карты не карты. — сказал Курган. — Как теперь мы будем играть?

— Будем играть как обычно. — ответил Ветролов. — Как играли во все эти проклятые годы. Ничего особенного, Курган. Или ты устал от жизни?

— Не заставляй меня делать глупости! Ты думаешь, если остался жив, то можешь откалывать дешевые штучки?

— Опять у них детские забавы! — сказала Басолуза и высадилась.

— Прекратите заниматься глупостями. — сказал Варан. — Дакота ушел и теперь нас только пятеро, но и впятером мы можем неплохо сражаться.

— Варан, не нужно заумных разговоров. — хихикнул Ветролов. — Просто дай нам немного отдохнуть.

— Мы три недели отдыхали в отеле. Целых три недели вы драли гостиничных сучек. Так сколько еще можно отдыхать? Наша жизнь стала легче с тех пор, как мы нашли этот склад. Теперь за рискованную работу мы получаем хороший заработок и длительный отдых. У нас есть деньги и оружие, и еще есть отличная машина. Я не могу потакать вам во всем, и тем более избавить от работы, которая приносит деньги. Вы совсем ополоумели с этими самками. Что они добавляли вам в спиртное, сукины дети?

Ветролов склонился к окошку и проговорил:

— Мы не маленькие щенки, ты видишь. И это вижу я. Я чуть не оставил башку на Арабахо, прогрызая путь к нише сокровищ, которые обогатили твою задницу. Будь ты на моем месте со своей железкой, тебя бы на куски разорвало. Так что скажи мне спасибо и заткнись.

— Ты такой же кусок мяса, как и я. И когда эти куски соприкасаются, один из них становится отбивной. Что заставляет тебя выяснять отношения между нами? Тебе недостаточно наличных, Ветролов? Или ты хочешь заполучить эту машину? Только скажи, я все пойму. Это как в арифметике. К двум добавляешь два и получаешь нехитрый результат.

— Варан, тебе надо остыть. — сказал я. — Ты ведь знаешь Ветролова.

— Не трогай меня, Стен. Я очень злой сейчас.

— Ты злой сукин сын, Варан. — Ветролов свесил язык, обслюнявив стекло. — Ты слышал, что я тебе сказал?

— Вылезай-ка из машины, приятель. Нужно перекинуться парой слов.

Они спрыгнули на землю. Ветролов бесстрашно смотрел на Варана снизу вверх.

— Да, как же я мог забыть. Ты ведь у нас самая крутая задница. Уложил инвалида и шесть его тупиц! Я прямо весь дрожу!

— Я освободил Панк Даун.

— О да, ты совершил великий подвиг! Видишь, я преклоняюсь!

— Не нарывайся, Ветролов. Видит Бог, я убью тебя.

— Ты лучше не шути с ним! — хихикнула Басолуза. — Он тебя уложит с удара!

Ветролов приставил палец к виску.

— Не переживай, потому что Бог не видит. Он уже давно положил на всех нас. Хочешь убить меня, так убей. Прямо здесь и сейчас. Или ты ждешь, когда он даст тебе знак? Ты знаешь о том, что ты сумасшедший? Ты совсем озверел от денег, сукин сын. Если хочешь получить больше наличных, просто убей всех нас и забери наши доли, а потом в одиночку распродай все оружие. Тогда у тебя будет достаточно денег, чтобы подавиться.