Живой товар

— Разумно, — с привычной лаконичностью подытожил Кононенко. — А секретарша у директора есть?

— Есть, конечно. Хотя в нашей фирме принято называть её диспетчером офиса. Она звонки принимает, первая клиента встречает, и в делах у неё полный порядок.

— А какой она человек?

— Артур, поймите, нашей Анечке и двадцати нет — зеленая она еще… И, скажем так, недалекая.

— Тогда тем более разболтать может, по глупости.

— Мочь-то она может, но что? Информацией она не обладает, в каталоги наши не лезет, да и не пустит её никто. Существа дела толком не знает…

— Но вы же говорили, что у вас все слышно?

— Слышно. Да и потом мы между собой обсуждали, так что она могла бы кое-что рассказать. Но она проявила парадоксальную реакцию — слово «бордель» у неё не вызвало ни возмущения, ни негодования, она в толк не могла взять, почему Гончарова удрала, если имела постоянную работу за границей с приличной оплатой.

— Так она что, совсем… аморальна?

— Нет-нет! — перебила на полуслове Валентина. — Это просто иное поколение. Надежные контрацептивы лишили секс серьезных последствий, для них это просто легкодоступное удовольствие, а мораль, не подкрепленная страхом наказания, не функционирует. У них другая мораль. И проституция для нынешних — не позор, а обыкновенная профессия и даже довольно доходная. Короче, в её пересказе эта история приобрела бы иную эмоциональную окраску, это проникло бы и в статью… Нет, я не думаю, что она причастна к этой публикации.

— А в будущем?

— О, она уже поняла, что разговоры на эту тему могут повредить делам фирмы, а значит, её собственным доходам. Девочка она дисциплинированная и исполнительная, так что будет держать язык за зубами.

— У вас в фирме все так надежны…

— Да, у нас хороший коллектив. А кроме того, сейчас очень трудно найти работу — приличную, солидную, спокойную. Никто не захочет рисковать своим местом и болтать лишнее. Тем более, с нашей системой охраны.

Мюллер вежливо улыбнулся: губы раздвинулись, блеснули ослепительно белые зубы, но глаза остались холодными и озабоченными.

Валентина внутренне передернулась, потом ощутила нарастающую злость ей не удавалось придать разговору нужную тональность. Она попыталась сказать себе, что это — его профессиональный разговор, ему и задавать тон, но душа соглашаться на такое не желала.

— Ну что, Артур, я ответила на все ваши вопросы?

— Больше у вас нет сотрудников?

— Действительно. Ну, продолжим. Наш бухгалтер Галочка, Галина Артемовна Белова. Занимается исключительно финансовой частью, сидит в «бункере» практически безвылазно. «Бункер» — это единственное в офисе помещение с капитальными стенами и нормальной звукоизоляцией. При скандале не присутствовала, о приходе рассвирепевшей мамаши услышала только в перерыв, со слов остальных. Поболтать любит, но только на отвлеченные темы. А о деле с посторонними — представить себе невозможно. Бухгалтер есть бухгалтер. На этой должности человек всегда помнит, с кого первый спрос.

— Понятно. А… сознательно?

— У нас с финансами абсолютно чисто. Аудиторы — каждый квартал, причем из налоговой. Каждая платная услуга подтверждена документально. А о работе с клиентами она ничего не знает, даже когда у нас запарка, не может помочь. Что-то слышит, конечно, из наших общих разговоров, но это больше какие-то смешные эпизоды… а скандалы у нас редкость.

— Умная?

— Нормальная.

— Скрытная?

— Напротив — вся на ладони.

— Гм… Есть кто-то еще?

— Вместе с Беловой в «бункере» сидит наш компьютерщик Сережа Шварц. Извините, Сергей Леонидович.

— Шварц? А что ж это он не уехал?

— Думаю, из-за нерешительности. Во всем, кроме своего дела, — страшный рохля. Но сам объясняет, что тут он — первый парень на деревне, а там программистов — хоть пруд пруди. И еврей он, мол, только по отцу, а в Израиле это не еврей. И корни все у него здесь, и родни куча, и жена русская, и зарабатывает вполне прилично плюс халтурит понемножку. А если всерьез, то к нему полгорода на консультации бегает.

— Хороший специалист?

— Бог.

— Такой толковый?

— В деле — очень. В жизни — наивный: страшно порядочный. Никакому журналисту и слова не сказал бы — из брезгливости. Другое дело — если бы началось официальное следствие.

— Гм. Насколько в курсе дел фирмы?

— Всю технологию — алгоритм, как он выражается, — знает назубок. Сам отлаживал и доводил до формы, удобной для машины. Естественно, нужные данные в памяти машины быстрее всех может найти. И у самого память, как у компьютера, но, опять-таки, что касается работы. Знает все «как», но совершенно не интересуется «что». Обращает внимание только на смешные или пикантные детали.

— Как реагировал на скандал?

— Вначале страшно возмущался, потом начал хохмить — ну, сами понимаете, ситуация располагает к юмору… тех, кого не касается лично.

— Итак, правильно ли я понял? Умный, наивный, порядочный, страшно возмущался и может что угодно найти в памяти.

Валентина молча кивнула. Да, если кто может раскопать, то Шварц. И Аська — ей палец в рот не клади.

Кононенко словно подслушал её мысли:

— А из женщин мне самой интересной фигурой показалась Иващенко умная, сдержанная и одинокая, а потому дела фирмы полностью заполняют её жизнь.

Валентина снова кивнула.

— А она пользуется компьютером?

— Да. Как и все мы, кроме Анечки.

— Молодцы.

Глаза Мюллера смотрели на неё твердо, не мигая.

— Итак, вся информация у вас хранится в ЭВМ, постоянно работает на ней Шварц, а периодически пользуются все, кроме секретаря Анечки… А фамилия у неё есть?

— Баранцева, — чуть улыбнулась Валентина. — Анна Юрьевна.

Кононенко слегка шевельнул бровью и продолжил:

— Далее, насколько я понял, коллектив у вас замечательный и вы не видите никого, кто мог бы оказаться причастным к этой публикации или каким-либо дальнейшим.

— Да, Артур, боюсь, вам придется искать источник информации в другом месте.

— Ну что ж, большое спасибо, Валентина Дмитриевна. Но вы меня неправильно поняли — я никого из ваших сотрудников не подозреваю. Более того, после нашей беседы я твердо уверен, что, если к вам в фирму придут, то найдут там полный порядок и абсолютную законность.

— А вы ожидали, что будет как-то иначе?

— Нет, я надеялся, что именно так все и есть.

В этот момент в комнате появился Манохин.

— Валентина, твой комбайн готов к бою…

— А что там было?

— Так, ерунда, контакт плохой…

— Ну что бы я без тебя делала! Мужчины, ещё чайку?

— Нет, благодарю, мне уже пора.

Манохин запер за гостем дверь и повернулся к супруге.

— Ну что?

— Ничего. Ноль. Твой Мюллер, может, и специалист, зато я знаю людей.

— Но поговорить надо было.

— Ладно. Надо было — поговорили. Но завтра — никакой работы! Завтра ты вместе с сыном — на дачу. Сидите на речке весь день и пяльтесь на свои поплавки! Я подъеду позже. Мюллер немножко напугал меня — проверю ещё раз, все ли в фирме чисто.