Живой товар

В конце концов, даже если я от публикации в "Зебре" отказался, то все остальные газеты мои. Только имидж сменить. Не смертельно - Янка давно пилит, что в моем возрасте можно выглядеть и посолиднее. И писать посолиднее тоже. Может, она и права...

Решено - еду в "Зебру" и с извинениями отказываюсь от дальнейших публикаций в связи с отсутствием фактического материала. Так мол и так, из пальца высасывать не буду, я честный репортер.

А потом домой. Все закончу и стану к приезду своих готовиться. Сегодня пятница уже, двадцать восьмое. У них обратные билеты на первое, значит, утром во вторник дома будут. А мою Яну Игоревну надлежит встречать хирургической чистотой во всем доме и заполненным холодильником. Дел навалом, ещё постирать все...

С такими деловыми мыслями я поспешил налево от распутья: другую жизнь выбирать. До редакции было недалеко, но встретил сначала Вовку-художника, потом Аркашу - он и литератор, и сценарист и ещё неизвестно кто. Зацепились языками, об общих знакомых не минуту же говорить! Так что вместо положенных двадцати минут шел я к Шумакову почти час.

Не успел ещё и рта раскрыть, здрасьте сказать, как главный вскочил и побежал навстречу.

– Дорогой мой, как жаль, что вы так поздно пришли!

Что значит "поздно"? Он мне свидания не назначал.

Но Шумаков начал рассказывать, какой резонанс имеет моя статья: вот газета только утром вышла, а уже и отклики, и люди пошли...

Отклики - это лажа, а что за люди? Но редактор без всякого участия с моей стороны, даже без наводящих вопросов, доложил, что появился тут один мужчина... разгоряченный. Хотел встретиться - дополнительную информацию передать и только мне, значит, персонально.

Разгоряченный мужчина... Любопытно.

– Он вашим адресом интересовался. Но, дорогой мой, вы же знаете - мы никому ничьих адресов не даем.

– А он, этот мужчина, своих координат не оставил?

– Нет, он тоже чего-то опасался.

– И что? Чего он от меня хотел?

– Я так понял, что у него есть ещё какие-то факты по вашей статье. И, кажется, нетривиальные факты - с чего бы ему иначе опасаться?

Это совсем другое дело! Нетривиальные факты - это хорошо. А я, дурак, отказываться собрался! Но цену себе все-таки знать надо. Поэтому я проговорил как можно небрежнее:

– Ну хорошо, будем надеяться, что встретимся в другой раз. Здесь, у вас. Надеюсь, он ещё придет...

– Он просил передать вам, что каждый день, до воскресенья включительно, будет ждать вас в "Ландыше" с половины седьмого до семи вечера.

– Как в детективе каком-то! Неужели он думает, что я приду?

Выступай, выступай, придешь, куда ты денешься. Информация - это, брат, такая штука... За ней не ходить, бегать приходится. Охотиться, как волк зимой. В старопрежние времена легче, конечно, журналисту жилось - ни сенсаций, ни скандалов. А сейчас надо очень и очень покрутиться, чтобы первым до новостей добраться, не каждый день добрая тетя сенсацию подкинет. Так что пойдешь ты как миленький, и не в воскресенье, а сегодня. И если выплывет что-нибудь путное, сразу и сядешь писать, чтобы к следующей пятнице успел материал.

– Дорогой мой, это ваше дело... Хотя я бы, конечно, рекомендовал не ходить - это может быть очень опасно, в конце концов, мы ведь этого мужчину совершенно не знаем. Но в любом случае, я надеюсь, что во вторник вы мне следующий кусок принесете. Чтобы с набором без спешки к пятнице успеть.

– Подумаю, Григорий Степанович. Так, говорите, в "Ландыше"?

– Да, с половины седьмого до семи. Мужчина, как говорится,приятной наружности, чуть выше среднего роста, серые глаза, прямой нос... На молодого артиста Тихонова немного похож. Этакий, знаете ли, контраст внешность благородного героя, а разговор заурядного обывателя. Да, он сказал, что на столике возле себя положит нашу газету с вашей статьей.

– Понятно. Значит, до вторника?

– Да. Но, дорогой мой, это крайний срок. Лучше бы в понедельник - и пораньше.

– Постараюсь, Григорий Степанович, постараюсь. Хороших заказчиков не подводят.

– Очень на вас рассчитываю.

Я ушел от главного совсем в другом настроении - мир снова был моим союзником. Обманул я тебя, дочечка! Будет у меня информация - вот тогда не отвертеться тебе, дура-лошадь...

До семи была ещё пропасть времени - часа три. Я решил его убить с пользой для дела - и пошел во Всемирку, к приятелю. Он тоже журфак окончил, но по специальности ни дня не работал - все больше коммерцией занимался. Вот и сейчас он во Всемирной Лаборатории что-то такое покупает или продает. Знакомых у него - море. Попробую-ка я о фирме этой - IFC - узнать чуть побольше. Город наш - одна большая деревня: все всех знают. Не скажу, хорошо это или плохо, - говорят, в Москве тоже так, - но для моего дела очень даже полезно. Да и Всемирка тут недалеко - сразу за новым театром.

Здание у Лаборатории хорошее - каким-то чудом удалось дирекции один подъезд жилого дома оттяпать и переделать. Теперь у директора - первый этаж, у бухгалтеров - третий, верхний. А у коммерсантов - второй. Вот туда, к Сашке, я и отправился.

Я вышел, вернее, выскочил от Сашки в половине седьмого - так заболтались. Как я и предполагал, он сгрузил мне кучу самой разной информации: и про агентство это, и про фирму головную. Небезынтересное, оказывается, заведение. Оказывается, надо мне судьбу и тетю Клаву по гроб жизни благодарить, что вывели на эту лавочку, оч-чень забавные слушки о ней по нашей деревне ходят, вот уж где действительно можно журналистское расследование затевать - если в этих слушках хоть на четверть правда. Но сегодня я вряд ли что-то из этого смогу использовать, хоть и записывал все подряд самым добросовестным образом - Сашкина-то информация вся по одной схеме построена: "а ещё говорят..." Добро бы хоть "он говорит" или "она говорит", было б за что зацепиться - за конкретного человечка. Ладно главное, люди говорят, а дыма без огня не бывает.

А пока надо поторопиться, есть шанс хоть к концу назначенного срока успеть. Оно и кстати получится - пусть чувствует разгоряченный Тихонов, что не так-то я к нему и спешил...

В "Ландыше" было тихо - это кафе в основном студенты посещают, а сейчас они уже разъехались, кто на каникулы, кто на практику, кто денежки зарабатывать на зиму, - вот и тихо. Какая-то парочка ест мороженое, а в углу мужчина на последней стадии молодого возраста (по нынешней классификации ВОЗ молодой возраст считается до 45 лет) читает газетку на фоне высокого стакана с пивом. Видно, его мне и надо.

Подошел я поближе - действительно "Зебру" читает, моей статьей наружу. Подсел к нему.

– Да, - говорю, - Григорий Степанович вас точно описал, выдействительно очень похожи на молодого Тихонова.

Точнее сказать, на молодого Тихонова, который слегка поистаскался. Но когда тебе от человека что-то надо, говори ему только приятное.

– Я - независимый журналист Родимцев Андрей Игоревич, автор заинтересовавшей вас статьи. Вы хотели о чем-то говорить со мной?

* * *

Кононенко поднял глаза.

Независимый журналист... Ссикун ты плюгавый, бумагомарака,щелкопер поганый. И статейка твоя такая: смыслу с воробьиный нос, а остальное похабные намеки...

– Это какой же Григорий Степанович?

– То есть... главный редактор вот этой газеты!

Наблюдательный человек, оказывается, главный редактор Григорий Степанович. Неосторожно. Не один человек из-за талантов своих пострадал за долгие века... Ладно, поглядим, как с этим разговор пойдет.

– Ага... Ну ладно. Хотел я говорить с вами. Говорить прямо здесь будем, только потихоньку, ладно? Я так догадываюсь, в статье вашей речь идет про фирму И-Фэ-Цэ, верно?..