Живой товар

Использовал он тебя, использовал как хотел. Чем я лучше Ирки несчастной? Та хоть доллары какие-то получала или там фунты, пускай и с хозяином делилась. А я - за так, дура изголодавшаяся, подумаешь, деньги он давал на хозяйство! Еще и работу всю за него сделала, вот этими самыми руками, кретинка!

Допустим, "Татьяну" вонючую мне не жалко, ни Манохина, ниВалентину его двуличную. Так он мне хоть зарплату платил, мозгиблагородными целями запудривал, и вполне успешно, кстати. У-у,корова, тоже мне, мадам Купидон... Или Гименей.

Ну и сидела бы себе спокойно - чего было Шерлок Холмса из себя разыгрывать? Девочку пожалела? Себя пожалей! Обидели маленькую, кобылу белобрысую! А тебя никто не обижал, просто заставили таскать за кого-то каштаны из огня, а теперь сиди у разбитого корыта, сегодня без мужика осталась, завтра - без работы...

И ради чего? Ради каких-таких чувств? Ради любви? А никто тебя не любит, дурищу, и в твоем возрасте, красавица, пора уже это понимать. А если понималка не работает, так хоть желудком чувствовать!

Тут я вынуждена была прервать обличение собственной тупости. Вот уж не ожидала, что хватит у меня в руках сил наволочку пополам разодрать! Оказывается, есть ещё порох в пороховницах! Вместе с удивлением чуть сменился настрой и появились совершенно иные мысли.

Все! Хватит с меня этого козла-сыщика. Пускай теперь другую дуру ищет, у нас все вышли! А я уж как-нибудь сама о себе позабочусь - это раз.

И решать все за себя сама буду, как-нибудь вынесу тяготу, но в калошу больше не сяду! Это два.

А три - буду делать только то, что сама хочу. Хватит с меня ваших благородных порывов, теперь я для себя живу. И плевать мне, кто кого в рабство продал или там наркоманом сделал. Хватило мне двух недель собственного рабства!

Замуж зовет, семью, понимаешь, создавать! И что с меня за такое благодеяние он потребует? Грудью амбразуру закрывать?

Врун, дешевый врун! Слабак и тупица! Что ты за мужик, если сам ничего не можешь, бабьими руками дело делаешь? Кому ты нужен такой никчемный?

А, вот ещё мысль! Один черт без работы я осталась, в гадюшнике этом сидеть больше нечего, Лорелей толстозадых азиатам поставлять, - ну так сменю квалификацию. Если все сыщики такие, как этот Колесников задрипанный, так я сумею ничуть не хуже. Честное слово. Тоже мне, гений дедукции выискался!

А чего!

Следующие несколько наволочек я воображала, как буду втираться в доверие, вынюхивать и высматривать, а после небрежно швырять секреты на стол начальству за приличное вознаграждение. Мисс Марпл! Мата Хари Иващенко!

Вывесила я белье на балкон, может ночью дождь пойдет, пусть выполаскивает, чтоб и духу его в доме не было! Поставила чайник на огонь, подумала - и ручку на пламени прокалила, чтоб и отпечатков пальцев не осталось. Еще подумала - и налила в чайник воды.

Наконец села, руки на стол положила и уже более спокойнопроанализировала все, что Надежда рассказала.

Нет, не зря я завелась, совсем не зря. Допустим даже, В. А. ни сном ни духом о подлинном лице своей фирмы - но! Все равно использовать себя втемную я больше не дам. Чего я полетела Ирину спасать? Ей что, кто-то угрожал? А теперь, под Женькиным крылышком, она вообще в полной безопасности - насколько я Батищева знаю.

А вот о себе я такого не скажу - не в безопасности я, нет! И спасибо за это тебе, Колесников. В твоей фирме, небось, сразу просекли, откуда сведения, даже если ты все на себя записал. И когда они придут Манохина шантажировать, то крайней окажусь я. Это я знаю ход к секретам, это я их раскопала, а не ты. И если они между собой договорятся полюбовно, так ты чистенький, про тебя и знать никто не будет, а я...

В дверях щелкнул ключ. Явился!

– Эй, ты где?

Невозможное дело - в громадной однокомнатной квартире крохотную женщину сыскать.

– Где положено, на кухне.

– Я сейчас, только руки вымою.

– Не трудись, не получится.

Возник в дверях.

– Аська, с чего вдруг такой тон?

– Нормальный тон. Для тебя - в самый раз.

– Слушай, какая муха тебя укусила? Случилось что-то?

– Ничего. Особенного.

Прошел к столу, сел, тоже руки на стол положил.

– Так. Ты, я вижу, не в себе. Рассказывай. Выплесни все - вместе разберемся.

– Натощак? А как же правило - никаких дел на пустой желудок?

Сидит, смотрит. Ничего, сейчас я тебя накормлю, из ушей полезет! Грохнула на стол кастрюлю, брякнула тарелки, ложки, миску с гренками. Разлила.

Сама я проголодалась жутко, сижу, ем - и молчу. Он ложку почти пустую туда-сюда таскает, будто отраву пробует. На меня посматривает - и тоже молчит. Так же без слов прошло и второе. Чеснока с перцем я через меру набухала, даже на свой вкус. Ну и плевать. Моя кухня, мое второе, сколько хочу чеснока - столько и кидаю. Мне с принцем Уэльским не целоваться. И ни с кем другим. Хватит, нацеловалась.

Дожрала, кофе налила. Вечер - не вечер, утром вставать - не вставать, а мне плевать. Хочу кофе - и буду кофе.

– Ася, я там сладкого принес.

– Ну и ешь.

– А ты?

– Не хочу.

Я из твоих рук ничего не хочу. С голоду помирать буду - а от тебя не возьму.

Так молча весь обед и проехали. Потом я взялась посуду мыть - у себя живу, моя посуда, потому должна быть чистой.

– Ася, в чем все-таки дело? Или так молча и дальше жить будем?

– Нет, не будем. Жить, в смысле. Сейчас, - я посмотрела на часы, - уже половина девятого. Тебе придется в темпе собрать вещички и уйти. Мне рано вставать, надо лечь спать пораньше.

– Ты прогоняешь меня?

– Да.

– Почему? Разлюбила?

Вовремя о любви вспомнил, главное, очень кстати.

– Да. Собирайся. У тебя мало времени.

– Да что случилось, в конце концов?!

Ого, да у нас, оказывается, и голосок прорезался! Только теперь на других дурах его пробуй!

– Вадим, ничего не случилось, просто я хочу, чтобы ты оставил меня в покое раз и навсегда. Я знаю о тебе все: и что ты использовал меня, чтобы в "Татьяну" пролезть, сведения для своей фирмы собрать, и что ты все время на работе - даже в постели, и ещё много чего. И мне этого вполне достаточно. Больше я не хочу иметь никаких дел ни с твоей работой, ни с твоей жизнью, ни с тобой лично.