#ЖИВОЙ

– Николаааич, – с осуждением протянула одна, – да когда у нас чего не оставалось? Что вчерашнего, что сегодняшнего?

– Валенька, девонька ты моя, дорогая, так на стол скорей мечи, все, что не съедено в печи!

Женщины, звонко хохоча, поднялись и стали накрывать на стол. Буханка белого, пара банок рыбных консервов, бутылка «Столичной» и с десяток карамелек. Убранство дополнили потемневшие от частого использования чашки, несколько вилок и тарелок.

– Ну, – потирая большие ладони, радостно произнес бородатый, – сейчас тебя прописывать будем.

Он лихо разлил водку по чашкам, взял одну и торжественно продекламировал:

– Дышат домны адовым жаром и мартенов высок накал, нет конца страде сталеваров, государству нужен металл! За нас!

Все выпили. Чашка оказалась почти полной. Леонид пытался выпить махом, последние два глотка дались ему с трудом. На глазах выступили слезы.

– А ты ничего, – сказал бородатый, разглядывая Лёню, – может и сработаемся.

– Так слова такие, – парировал Леонид, – под стихи можно и еще разок!

Бородатый налил. Леонид посмотрел, в этот раз от силы четверть чашки. Все ждали.

– За настоящую дружбу! Что крепче металла! – сымпровизировал он.

Радостные возгласы дали понять Леониду, что сыграл он правильно. Консервы были из дешевых, рыба в них сухой и безвкусной. Но выбирать не приходилось. Николаич налил третью, практически выдавливая остатки из бутылки.

– Ну, будемо, – сказал он просто и выпил.

Леонид шумно выдохнул и опрокинул содержимое чашки в горло. Ударные дозы делали свое дело, он охмелел.

– Ну что, студент, пошли учиться, – бородатый по-отечески похлопал Лёню по плечу, – а вы, девоньки, не скучайте тут, мы через часок-другой завернемся!

Вышли на улицу. Свежий воздух. Голова шумела от выпитого, было легко и тепло. Дальше день Леониду запомнился смутно. Бородатый таскал его по разным крытым и открытым площадкам. Показывал то одни, то другие куски металла, называл их, смачно матерился и откидывал прочь. Спустя час, Лёня оценил свое «обмундирование». Руки замерзли настолько, что их просто не чувствовал, зато всему остальному было тепло. Николаич видимо тоже начал подмерзать и на время остановил учебный процесс. Они вернулись к застолью, где уже добавились новые лица. Под незатейливые тосты была распита еще одна бутылка водки. Вышли на улицу. Свежий воздух. Голова шумела от выпитого, было легко и тепло. Дальше день Леониду запомнился смутно. Бородатый таскал его по разным крытым и открытым площадкам. Показывал то одни, то другие куски металла, называл их, смачно матерился и откидывал прочь. Спустя час, Лёня оценил свое «обмундирование». Руки замерзли настолько, что их просто не чувствовал, зато всему остальному было тепло. Николаич видимо тоже начал подмерзать и на время остановил учебный процесс. Они вернулись к застолью, где уже добавились новые лица. Под незатейливые тосты была распита еще одна бутылка водки.

После Леонида привели к участку железной дороги, на которой стояли два раскрытых вагона. Вагоны разгружали вручную, вываливая содержимое на землю. Небольшой погрузчик оттаскивал выгруженное в сторону и грузил на тележку, прицепленную к трактору. Когда в третий раз вернулись к застолью Леонид отсел в угол и заснул. Очень скоро его растолкал Николаич. Привел к себе, там Леонид переоделся, попрощался и неровным шагом отправился в сторону проходной. Рабочий день пролетел. На проходной, теперь уже на выход, толпился народ, неподалеку булькал знакомый автобус.

В общежитии ключа на вахте не оказалось. Леонид поднялся на этаж, вошел в комнату. В комнате были трое мужчин, двое лежали на кроватях, третий методично колотил ложкой в чашке. Леонид всех поприветствовал. Познакомились. Все трое работали в литейном цехе. Общих тем для разговоров не было, каждый занимался своим делом.

На следующий день Федор поржал, когда Леонид рассказал ему о современных образовательных технологиях, которые использует бородатый Николаич.

– Ниче, это важно, что скорефанились, тебе еще не раз к нему с просьбой бегать придется, – уверил Федор, – а вот сегодня такого курорта тебе не гарантирую. Сегодня у тебя мозг будет заполнен до отказа.

Федя перепоручил Леонида бойкой женщине, с коротко стриженными рыжими волосами. Представилась она как Валентина Сергевна, возмутилась, что Леонид не взял с собой тетрадь для записей, выдала свою и начала обучение. Как выяснилось, даже в приемке металлолома есть уйма тонкостей. Один и тот же кусок алюминия может принести как сдатчику, так и приемщику, совершенно разные деньги. Самой интересной Леониду показалась игра в засор. Это когда сдатчику сообщалось, что сдаваемый им металл, хотя и относится к более высокому классу, но цену за него дать соответствующую не могут, потому как либо на нем остатки краски, либо вкрапления черных металлов, либо он вовсе в составе какой-то конструкции, которая требует демонтажа. И вот тогда на арену товаро-денежных отношений выходит засор – величина, на которую две стороны договариваются об уменьшении цены сдаваемого металла. Чем выше засор, тем закупщик дешевле купил более дорогой металл, чем ниже, тем сдатчик больше заработал.

Поэтому идет постоянное сражение двух сторон. Одни, понимая, что приемщик будет искать всевозможные пути уменьшить сумму оплаты, прячут среди качественного металла, некачественный, придумывают способы увеличить его сдаваемый вес. Другие придираются даже к самым малозначимым факторам, ищут способы забраковать всю партию или ее часть, к примеру, не принимая ее по подозрению в радиоактивном загрязнении. И в процессе постоянного пикетирования, ругани и даже запугивания стороны приходят к некоему компромиссу и каждый хорошо зарабатывает.

Дни потекли, неспешно добавляя Леониду уверенности, что нет никакой разницы, что продавать – сметану или металлолом. В этом процессе главное хорошо подвешенный язык и способность к убеждению людей в том, что то, что ты предлагаешь, им действительно выгодно. К концу недели он довольно хорошо знал основные виды принимаемого металлолома. Побывал в литейном цеху, обалдел от жары и шума и крепко не позавидовал своим соседям по общежитию. По совету Федора, в день стажировки на весах, он предварительно купил коробку конфет, которые вручил при знакомстве. Как потом выяснилось, это был грамотный, дальновидный ход, еще не один раз выручавший его в последствии. Проверка знаний в пятницу не состоялась, все руководство уже в обед свалило на какую-то званую охоту.

Леонид заскочил в общагу, пожелал соседям хороших выходных. Электричка была битком. Лёня буквально висел зажатый со всех сторон. Алексей был дома, он снова грипповал, с несчастным видом лежа на кровати. Сначала Леонид забрался в душ и долго там плескался, потом атаковал холодильник, благо Алексей много чего купил, но у самого не было аппетита. Уселся перед телевизором, который не видел неделю. Пощелкал каналы, задержался на новостях – президент вещал о главном: о созданном в Чечне парламенте, Общественной палате, праве местным князькам самим себя приводить к власти. Попереключал дальше, по каналам транслировалась всякая чепуха. Попытался пообщаться с Алексеем, но у того болело горло. Хотелось что-то сделать, куда-то пойти. За время львовской ссылки он соскучился по активной жизни. Набрал Давида.

– Ало, – раздалось в трубке.

– Привет дорогой, как твои дела?

– Привет, кто это?

– Твою мать, Давид, ты когда уже мой телефон себе запишешь?! – рассмеялся Леонид, – это я, Лёня!

– О! Лёня! Привет! Как твои дела?

– Да все нормально. Чего звоню. Спасибо, что помог, вроде меня взяли. Уже неделю отстажировался, теперь в железках я бог! На следующей неделе аттестуют, наверное, и уже передадут клиентов каких-то. Такие новости.

– Ай, молодец! Ну, смотри, как цветмета накоплю – на тебя отгружусь, попробуем поработать! К нам не планируешь приехать? Посидели бы хорошо.