Жизнь для Смерти

Я в полном недоумении. Волки спокойны, следов других людей на снегу нет. Впереди только огромное поле и чернеющий лес. Этот странный человек ждал меня намеренно.

— Если вы знаете Кристофера, то скажите, где он сейчас? И кто вы такой? Вы правы, я люблю чай с ромашкой. Я бы все отдала, чтобы согреться и поесть. Но как я могу доверять вам, когда не знаю даже имени?

— Ох, тут столько снега, — словно не услышав меня, смеется мужчина и тянет за собой огромную собачью упряжку, — Странно да? Волки в упряжи, кто бы мог подумать. Но я все-таки приучил их тягать меня. Попробуй перетащи сотню килограмм по снегу, а то и больше… Ох, зацепилось за ветку, чтоб ее.

— Кто вы?

— Кто я? — справившись с деревцем, здоровяк подтягивает упряжку к волкам, снимает перчатку и теперь протягивает мне руку для рукопожатия, — Да, забыл совсем представится. Привык, что меня знает добрая половина местного сообщества аристократов. Я Марк Ноберг, но вампиры называют меня красиво — Предтече.

— Предтече? Вы правда Предтече?

— Знаю, звучит почти как Бог. Но я простой ученый и вообще грешный человек, — он снимает с пассажирского сидения шкуру, указав мне на место, — Садись, укрывайся. Я пока запрягу наших меховых лентяев.

— Предтече, — повторяю я, осев в мягкий сугроб и наблюдая, как здоровяк мило ругает каждого волка, пристегивая его в упряжь. Волки в упряжи странно, а ученый-предтече… Похоже я сплю.

— Ну чего ты? Садись, надо двигаться, пока погода не испортилась. Будет буря.

— Где Кристофер?

— Кристофер, — задумчиво повторяет Марк, надевая на волков ездовые шлейки, — Плох он, что сказать. Эми, надо ехать, ты ему нужна. Будешь ухаживать, пока раны заживают.

— Вы это серьезно?

Сердце бьется быстрее. Мне хочется оказаться рядом с супругом здесь и сейчас. Но это невозможно. Я смотрю на него, а там ни облачка. Разве будет буря? Может это лесной сумасшедший?

— Ну конечно серьезно. Ты мне не веришь и хочешь остаться одна в лесной глуши? Знаешь, идея хорошая, но для тебя губительна, — смеется по-доброму мужчина, — У меня есть кое-что. Крис в горячке, но бывает приходит в себя. И вот он предупреждал меня, что ты не поедешь с чужим дядькой. Вообще правильно, но я, пожалуй, докажу, что я не плохой. Вот, держи.

Ученый забирается рукой за ворот куртки, долго копошится и, наконец, достает из внутреннего кармана что-то маленькое. Марк берет меня за руку, вложив в ладонь холодную вещицу.

Это серебряное кольцо. Увесистое, мужское с гравировкой внутри ободка. Я пытаюсь рассмотреть, но в темноте букв не разобрать.

— Давай помогу.

Ученый включает фонарик из-за моего плеча, направив на кольцо. Сначала глаза слепит, но через пару мгновений я фокусирую взгляд на буквах.

«Дорогому сыну Кристоферу от любящей мамы в твои восемнадцать лет».

— Откуда у вас это кольцо?

— Парень носил его в кармане. Я выполнил просьбу, чтобы ты поверила. А ты, похоже, не узнаешь эту вещицу, да?

— У нас не было времени обменяться памятными сувенирами, — шепчу я, разглядывая памятный подарок родителей, — У нас даже обряд прошел без обмена кольцами, как это делали люди в прошлом.

Переминая гладкое серебряное кольцо в руках, я вспоминаю то, что чуть было не утратила. У нас с Кристофером нет никаких материальных свидетельств нашей любви, кроме ребенка под сердцем. Мы не обменивались кольцами, не делали совместных фотографий, не выбивали имена на огромных камнях. У нас нет символов, связанных с определенными днями…

Кольцо с гравировкой от мамы, возможно единственное, что осталось от прошлой жизни вампира. Это напоминание о любви, запечатленное в простой вещице. И, я никогда не видела подарок матери Кристофера. Вампир оберегал свои воспоминания от всех, будто осколок прошлой жизни.

А сейчас эта бесценная вещь дает мне надежду. Крис обнажает рану, чтобы я поверила, чтобы не боялась ошибиться.

— Я вам верю. Мне страшно, но вы были убедительны…

Мужчина усмехается, отмахивается от меня, будто я только что сделала ему комплимент и достает из кармана рацию. Другая, не те, что мы использовали. Корпус старый, перемотан черной изолентой. Марк нажимает на синюю кнопку, проговорив в трубку, как будто там ожидают связи, — Джон, как обстановка?

На другом конце тишина. Волки поскуливают в нетерпении, но как только Марк шикнул в сторону хвостатых, они затихают.

— Джон? Чего молчим?

— Да, все отлично. Я выходил.

— Будь на связи, — возмущается Предтече, — Так, я выдвигаюсь с Эмили. Подкинь дров в печь и проверь нашего парня. Чтобы там все нормально было, понял?

Я настороженно смотрю в сторону того, кто называет себя предтече, а он будто не замечает моего пытливого взгляда.

— Я могу поговорить с Крисом?

— Да, все под контролем, — докладывает Джон.

— Конец связи, — доносится от Марка и он вскидывает подбородок, указывая на то, что не расслышал просьбы.

— Я хотела поговорить с супругом.

— Он редко говорит. Иногда бредит. Ладно, садись, надо выдвигаться. Мои волчата скоро изведутся в упряжи. Им невмоготу, хотят скинуть с себя ремни. Не в почете у царей зимнего леса возить двуногих, как собаки.

Ты же слышала голос Джона! Он точно не предатель. Говорит, как раньше, с задором и щепоткой самодовольства. Не может быть столько совпадений, да и отчаянный, полный ненависти, крик Кайла у дороги, тому подтверждение.

Переборов сомнение, я забираюсь в сани.

Марк накидывает сверху овечью шкуру. Воняет сильно, зато тепло.

Сам же мужчина становится за санями, дает команду волкам, и мы лихо трогаемся с места. В лицо летит снег из-под лап зверей и холодный воздух трепет волосы. Кататься на упряжке невероятно задорно и легко. Прекрасный способ передвижения зимой!

Скорость отрезвляет, я поддаюсь моменту, осознавая, что скоро увижу Кристофера. Я буду рядом и никогда не оставлю одного…

Впереди поле и звездное небо. А когда Предтече ругается на своих волков, называя их смешными кличками, я невольно улыбаюсь. На самом деле ни у одного волка нет клички. Наверняка «Шустрик», «Унылый» и «Пухлый» имена совсем свежие, рожденные во время нашей поездки.

Звери как будто понимают и периодически сани чуть было не переворачиваются, обходя деревья, а Марк громче ругается, бодаясь с характерными питомцами.

Мы пересекаем не одно поле, пробираясь далее по широкой лесной тропе, а потом и по замерзшему озеру. Страшно, я замираю, прислушиваясь не хрустит ли лед под санями. Но зря, все проходит хорошо.

За озером пробираемся еще через пару редких пролесков, а далее по старой дороге. Ее давно никто не использует. Снег высокий, следов от машин и снегоходов нет. Только редкие следы зверя: кабанов, лосей и оленей.