Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.]

Капитан обещав в случае успеха дать семь пушечных выстрелов. Солнце садилось, пора было отчаливать. Долго следил Робинзон за удаляющимися лодками, пока они не потеряли ясные очертания в отдалении. Долго сидел в задумчивости совсем один в своем жилище. Что даст завтрашний день? Ожидание было слишком томительно, но ночь наступила, и работой, его обычным средством, нельзя было успокоить себя. Вдруг ударила пушка! Робинзон весь вздрогнул и замер в ожидании, его сердце словно перестало биться. Раз, два, три… Семь выстрелов один за другим прокатились в ночной тишине!

Рис. 19. Шлюпки поплыли к кораблю.

Не будучи в состоянии справиться со своим волнением, Робинзон опустился на землю и зарыдал. Свобода! Неужели свобода, и кончено его долголетнее заключение? До утра нельзя было ожидать вестей, но долго не мог успокоиться Робинзон и только под утро заснул глубоким сном.

Его разбудил гром новых выстрелов, таких близких, словно пушки стояли у порога его дома. Быстро вскочил он, в эту минуту он услышал голос капитана, который громко звал его. Он стоял над крепостью, на горе и, схватив лестницу, Робинзон поспешно поднялся к нему. Тот крепко обнял его.

— Мой дорогой друг! Мой избавитель! Вот мой корабль, он принадлежит вам!

Робинзон оглянулся на море и понял, почему выстрелы показались ему так громки: корабля уже не было на старом месте, он стоял теперь совсем близко от берега, как раз против его бухты. На всех мачтах его пестрели флаги.

Робинзон чуть не лишился чувств. Вот к его услугам стоит у порога дома большое океанское судно, которое доставит его куда угодно! От волнения он не мог выговорить ни слова, язык не слушался его. Если б капитан не поддержал его своими сильными руками, он бы упал на землю. Бережно дал он Робинзону глотнуть какого-то крепкого зелья из дорожной бутылочки, он и сам опомниться не мог от радости. Потом вкратце рассказал о всем случившемся. Никак не ожидал он, что дело обойдется так легко. Под прикрытием темноты ему удалось за командой своей подняться на палубу и, пока остальные вступили в переговоры с бунтовщиками, пробраться с одним матросом к входу в трюм. Оглушив ударом приклада часового, они взломали дверь и выпустили заключенных, сообщив им вкратце все происшедшее. Те выразили полное согласие встать на защиту капитана, всегда относившегося к ним с величайшей заботливостью. Переговоры, между тем, еще не приходили к определенному концу. Заслышав о сильном отряде, пришедшем на помощь капитану и о товарищах-заложниках, большинство склонялось к покорности, и только новый капитан да его помощник повар — негр, отчаянный головорез, с ругательствами и угрозами пытались отстоять свою власть.

Незаметно подкравшись сзади, капитан вихрем налетел на злодея и с криком: «Сдавайся, негодяй!» — схватил его крепко за руки. Матросы, приехавшие с ним, бросились на помощь, а сзади бежали пассажиры, вооружаясь чем попало на пути и громкими криками приветствуя капитана. Самозванца и негра живо скрутили по рукам и ногам и бросили в трюм. Все было кончено!

Теперь капитан предложил Робинзону спуститься вниз, сказав, что он привез ему кое-какие вещи, которые, по его мнению, могли бы ему пригодиться.

Пятница, прибежавший, тоже взволнованный, на берег, помог двум матросам переправить в жилище несколько больших тюков.

Это был поистине роскошный подарок! Сахар, вино, пшеничная белая мука, табак, ветчина, конфеты разных родов, а, главное, капитан позаботился богато снабдить Робинзона одеждой и бельем. Он привез полдюжины новых полотняных рубах, шляпу, башмаки, чулки и пару совершенно нового платья.

Дрожащими руками перебирал Робинзон эти давно невиданные вещи. Пятница, сгоравший от любопытства, и капитан торопили Робинзона примерять скорее обновки. Какое странное чувство испытал тот в европейской одежде! Словно Пятница, одевший впервые меховую куртку, не знал он, куда девать руки и ноги. Впрочем, он быстро забыл свою неловкость, занявшись Пятницей, который не хотел ни за что отстать от своего друга, и видя всех кругом одетыми, непременно просил одеть и его. Полная матросская форма с красным платком на шее и белым воротником удивительно пошла к нему, и только боязнь попортить эти сокровища помешала тем бешеным прыжкам, которыми он обычно выражал свою радость.

Между тем, шлюпка за шлюпкой приставали к берегу и, за исключением караула, оставленного на корабле, все матросы выстроились на берегу. Заложники были выпущены из заточения и с удовольствием присоединились к остальным.

Капитан просил разрешения у Робинзона представить ему всю команду и торжественно вывел его на берег. Матросы приветствовали их радостными криками.

Пятница не преминул тоже следовать в нескольких шагах за своим другом, необыкновенно гордый почестями, воздаваемыми тому.

Робинзон ответил на приветствие и пригласил матросов отдохнуть и пообедать на его острове, куда они явились теперь не в качестве врагов, но желанных гостей. Не мало было хлопот Пятнице! Как жалели они, что ни отец Пятницы ни испанец еще не возвращались! Но, неся свою сторожевую службу, добродушный парень успел подружиться со своими пленниками и теперь, при содействии их, живо взялся за устройство пира.

Рис. 20. Совещание Робинзона с капитаном.

Несколько козлят поплатились жизнью, две большие корзины изюма, кокосовые орехи, различные плоды были предоставлены гостям, в помощь той провизии, за которой послали на корабль.

Запылали костры, веселые песни раздались около них, пассажиры корабля, высыпав на палубу, махали платками и тоже кричали что-то в свою очередь.

Робинзона потянуло побыть одному: он так отвык от людей. Он скрылся в свою пещеру и, присев к своему столу, за которым столько лет сидел один, прислушивался к крикам и пенью с смешанным чувством глубокой радости и самому непонятной печали.

Капитан попросил позволения войти: оставалось еще не мало дел, о которых им надо было посоветоваться. Главное заключалось в том, что необходимо было скорее довезти всех пассажиров до цели их путешествия, потому что иначе могло не хватить запасов.

— А кто они такие и куда едут? — спросил Робинзон.

— Это все мои соотечественники-англичане, бедняки, не нашедшие счастья на родине, — ответил капитан. — Я везу их в Южную Америку с тем, чтобы на свободных землях они основали свое новое хозяйство. Среди них и земледельцы, и мастеровые, так что, помогая друг другу, при удаче и усердии, они смогут вести сносную жизнь.

Неожиданная мысль вдруг блеснула в голове Робинзона.

— А что если бы я предложил им основать колонию на моем острове? — сказал он. — Земля здесь плодородна, природа роскошна и дает человеку все, что ему нужно. И никто не обидит их здесь!

Капитану эта мысль очень понравилась, и он обещал не позже завтрашнего дня переговорить со старшиной переселенцев.

Второй вопрос касался судьбы двух разбойников, засаженных в трюм. Держать ли их там до прихода в какой-нибудь порт и там передать в руки властей, или пристрелить немедленно?

Но Робинзону была тягостна мысль о казни, он не хотел брать на себя лишения себе подобного лучшего блага — жизни.

— А не согласились ли бы они высадиться и примкнуть к какой-нибудь колонии в Южной Америке? — спросил он. — Здесь я бы не хотел их оставлять среди людей, знавших их раньше, но на новой земле, среди новой обстановки, может быть, взялись бы они, за честный труд?

Капитан согласился попробовать поговорить с ними, и на другое утро отплыл на корабль.

В полдень вернулся он со старшиной и еще тремя переселенцами в качестве выборных. Все они, наслушавшись рассказов матросов, были в неописанном восторге от предложения. Когда же Робинзон показал им свои стада, поля, заросли винограда, как раз находившегося в поре созревания, то эти бедные, исхудалые люди не находили слов от радости. Решено было, что завтра придут на берег люди, искусные в плотничьем ремесле, и возьмутся за устройство временных жилищ для всех.