Жизнь и смерть сержанта Шеломова

Митя раздулся от гордости. Дело было поручено тайное, и ненадежному человеку капитан бы его не доверил. Да, может, еще удастся хлебнуть глоточек-другой.

На вопрос Генки, о чем говорили, Митя только пожал плечами:

— Так, ни о чем. Пытал, кто мне губу расквасил.

— Не раскололся?

— Не-а.

— Правильно, а то я заложников не люблю, — и Генка скорчил гримасу презрения.

Митя не знал, почему соврал, все равно, рано или поздно, вся санчасть узнает, как он сюда попал, и отношение к нему изменится. «Хотя куда уж больше! Только и работаешь, поболеть некогда. Генка вон как настроен. Сам небось тоже заложил, поэтому и попал в санчасть. Капитан его специально держит — в дивизию не везет». Митя пристально посмотрел в Генкины глаза. «Петушишься, потому что сам измазался», но вслух сказал:

— Пойдем за склад мандарины есть.

Они спрятались за одной из бетонных опор строящегося склада и принялись за мандарины. Брызжущий из долек сок приятно щекотал нёбо. Митя даже зажмурился от удовольствия. Он ел не торопясь, смакуя каждую дольку.

Генка опять жадничал и засовывал мандарины в рот целиком. Митя завелся:

— Не веди себя как сволочь! — Генка на секунду замер с полным ртом, а потом быстро-быстро задвигал челюстями.

— Я мандарины очень люблю.

— Я тоже.

— Да подавитесь вы все! — Генка с яростью выплюнул остатки мандарина. — Это я сам такой скотиной стал? Меня старики за два месяца таким сделали. Я, кроме куска хлеба и ополосков, ничего больше не ел, а только смотрел, как эти гладкие скотины жрут мою порцайку белого хлеба и масла, как потягивают из банок сгущенку, тратят мои деньги и ржут над нами, как последние…. — Генка задохнулся, ища слово посильнее.

— О-о-о, какой горячий! — Коля возник так неожиданно, что Митя вздрогнул. — Я понял, что вы тут кушаете ворованные мандарины и ругаете стариков, пока другие за вас работают.

Оправдываться было бесполезно. Коля выгреб из Генкиных карманов оставшиеся мандарины и дал ему пинок:

— Вперед! Я вам устрою разборку! — У Мити карманы были пусты, и он получил удар в живот.

Вкалывали они до самого ужина как проклятые: мыли полы, гладили белье, таскали воду в баню. Стоило присесть, как тут же появлялся Коля, начинал кричать и работать кулаками. Митя надеялся только на то, что после ужина придет капитан и заберет «на дело».

Капитан действительно пришел. Но дальнейшее Митю огорчило. Начмед приказал Коле наладить в каптерке аппарат, посадить туда Митю, закрыть на ключ, а ключ занести ему в комнату.

Коля подозрительно посмотрел на Митю. «Нашли кому доверять! Он у вас мандарины ворует, а вы ему такое дело!» — он с сомнением покрутил головой.

Начмед словно не заметил Колиных слов, только погрозил Мите пальцем: «Смотри, хоть каплю выпьешь, в пять минут выпишу в роту».

Коля тщательно подоткнул черную штору на окне, быстро наладил самогонный аппарат и, предупредив: «Чтобы надоил литровую банку к моему приходу», — пошел в кино.

Митя посидел на корточках у аппарата в ожидании, когда закапает в подставленную банку, несколько раз прошелся из угла в угол, лег на пол; из-под двери приятно тянуло холодком.

Мерно разбивающиеся о дно банки капли в тишине уснувшей санчасти сначала раздражали его, но потом он перестал их замечать и почувствовал, что погружается в мягкую полудрему.

Даже не верилось: прошел почти год, и самое тяжелое должно вот-вот кончиться, но Шафаров еще полгода не даст житья. Если бы устроиться на склад или в штаб! Работать бы себе хоть целые сутки, но зато без измывательств.

Опять эта девчонка приснилась. И лицо знакомое, и ни на кого не похожа. Надо матери письмо написать.

Митя повернулся на бок и услышал, как бьется сердце.

Накапала треть банки. Ему вдруг нестерпимо захотелось попробовать прозрачной пахнущей жидкости, хоть каплю! Перебороть себя он не смог и, схватив банку, сделал два больших глотка, потом откопал в кармане окурок и прикурил от ярко пылающей спирали.

В голову мгновенно ударил горячий хмель. Он опустился на пол и закрыл глаза. Электрический свет назойливо лез сквозь веки, но он перестал обращать на него внимание, и в мозгу ярко высветилась мигающим неоном, как «Булочная-кондитерская» на первом этаже их дома, надпись «Дембель-83», а потом поплыли знакомые, пахнущие домом комнаты, лопнувшая обивка дивана, капающий кран на кухне, дверь с исцарапанным кошкой дерматином. Митя с силой заставил себя открыть глаза. «К черту! Еще целый год!»

Пришел Коля, побарабанил пальцами: «Эй, не спишь? Налей во флягу граммов двести». Он просунул в щель под дверью плоскую самодельную фляжку. «Не могу, сам слышал, что капитан сказал», — Митя вытолкнул флягу назад. Коля пнул ногой в дверь: «Ты у меня выйдешь отсюда утром и умрешь, — он снова запихнул флягу в каптерку. — Налей, я сказал!» Митя вытолкнуть флягу во второй раз не решился и только пробормотал: «Тут еще не накапало». — «Накапает. Ночь длинная. Отливай скорей». Митя вздохнул и повиновался.

Капитан сдержал слово. После завтрака Митя отбился и спал до двух часов, никто его не тревожил. Сквозь сон он слышал, как мимо шоркались чижики и вслух завидовали ему.

Митя хотел продолжить свой заслуженный отдых и после обеда, но не тут-то было: офицеры ушли праздновать, и Коля тут же принялся «наводить порядок». Молодые засуетились, подгоняемые окриками и подзатыльниками.

Видя, что посачковать больше не удастся, Митя отпросился якобы в туалет, а сам уселся за баней и спокойно, никуда не торопясь, покурил.

На обратном пути он встретил Генку, который испуганным шепотом сообщил, что приперлись старики из взвода «пээмпэ» и устроили молодым «тихий час», они и раньше такое вытворяли. Митя приуныл. Он мог себе представить, что там сейчас творится, но задерживаться дольше было нельзя — отпущенное ему время давно истекло.

Старики, как назло, сидели именно в его палате.

— О-о-о, иди сюда — большой бакшиш получишь, — Коля поманил его пальцем.

Кровати были сдвинуты так, что образовалось довольно большое пространство посреди палаты. Вокруг расселись старики. Они хохотали над Колиными шуточками.

На полу, обливаясь потом и тяжело дыша, лежал парнишка в порванной пижаме. Митя знал только, что он его призыва и зовут Володей.

«Боксом занимался?» — спросил Коля, подходя к Мите. Митя отрицательно мотнул головой. «А твой противник занимался борьбой и боксом. Он мне по секрету сказал, предупредить хотел, чтобы я на него не прыгал».

«Вставай! — Коля пнул Володю в бок. — Будешь драться с сержантом».

Володя тяжело поднялся с пола и сжал кулаки. Бровь над левым глазом у него вспухла в огромную шишку. Митя драться не хотел. Он боялся за губу, которая только что начала подживать, но когда получил два сильных удара в грудь, тоже сжал кулаки и стал подпрыгивать на месте.