Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2
Шрифт:
На штурмовку станции Долинская и крупного узла Шевченково вылетела шестерка с ведущим Петром Горбачевым. Справа, в звене лейтенанта А. Веселова, – самолет лейтенанта Коптева, слева Бегельдинов. На подлете к этому узлу зенитки ударили внезапно, кучно. Штурмовку Долинской провели на «отлично», но шестерка не ушла от цели. Из второго захода не выходит самолет ведущего, Горбачева. От прямого попадания машина командира звена Веселова буквально развалилась в воздухе. Снаряды рвутся у самолета Коптева, один из разрывов повредил хвостовую часть штурмовика, но он продолжает атаки. Самолет начал задирать нос, однако Михаил справился с управлением и сделал еще два захода. Станция выглядела так, словно на нее вылили огненную лаву. С третьего захода, с трудом, но Ил Коптева все же сел. Штурман полка майор Степанов говорит Коптеву: осмотрел твою машину. Рули поворота разбиты, фюзеляж в лохмотьях, плоскости разбиты, как ты держался в воздухе? А ты на этой развалине еще и атаковал, заходы делал. Шибануло же тебя, как все говорят, еще во втором заходе. Кто же тебя, Миша, заставлял на такой машине идти в повторные атаки?
– Машину нужно было облегчить, и я штурмовал. Да и за гибель старшего лейтенанта Горбачева, за Веселова рассчитаться следовало, –
В непрерывных боях подстерегали невосполнимые потери. Большой утратой стала гибель опытного летчика Юрия Гусева, причем прямо на аэродроме. В первом развороте после взлета у Гусева отказал мотор и он, доложив об этом на КП, пошел на вынужденную посадку, на тянувшееся рядом с аэродромом ровное поле. Командир полка Шишкин приказал: – Гусев, разворачивайся на аэродром! Садись на аэродром! На стометровой высоте разворачиваться тяжелому самолету с неработающим мотором практически невозможно. Он свалился при повороте на крыло и рухнул [7]. В других случаях трагедии гибели летчиков сопровождались часто и печальными посмертными осложнениями. Обстоятельства гибели многих пилотов неизвестны. Тактика противника состояла во внезапном нападении. На одиночный, отставший или даже замыкающий наш самолет камнем падал «мессер», бил и резко уходил в сторону и вверх. Идущие впереди не успевали ничего заметить. Но даже, если все пилоты группы видели, как их друг погиб, направив пылающий самолет на укрепления врага, в донесениях о безвозвратных потерях и в приказах об исключении из списка писалось: пропал без вести, не вернулся с боевого задания. Тела ведь нет, никто не похоронен. Потому и тянули из последних сил на свою территорию. Как писал Бегельдинов: «…там наша территория. Думаю, если уж умру, то похоронят». А женщина-штурмовик Тимофеева-Егорова писала: «В войну летчиков редко хоронили, потому что они, как правило, гибли там, где вели бой». Дальше все это отражалось на пенсии родственникам, на посмертной памяти о пилоте. Если кто-то и успевал выпрыгнуть с парашютом, – а это непросто: в доли секунды, раненым, оглушенным, выскочить из беспорядочно падающей машины, то, не погибнув, часто попадал в плен. Сбежать же из плена было очень сложно.
Вызвали на КП шесть экипажей. Начальник штаба майор Иванов поставил задачу: – Произвести атаку по живой силе противника в районе Новомир, Лозоватка. Оказать помощь нашей пехоте. Ведущим Талгат Бегельдинов. Второе звено ведет Николай Шишкин. Высота облачности – шестьсот метров. В наушниках голос Рязанова: «Впереди цель». – И через пару минут, – «атакуем!» [7]. Звено Талгата с левым разворотом идет в пике. К нему потянулись трассы эрликонов. Шишкин и Махотин бьют в ответ из пушек и пулеметов по одной установке, Коптев по другой. Немцы, увидев трассы, переводят огонь по атакующим их самолетам. Несутся навстречу, пересекаясь, заряды. Талгат ведет свое звено на второй заход, остальные за ним. Зенитки замолкли. Значит, мастерски сработали Шишкин с Махотиным и Коптевым. Шестерка выполняет еще три захода, затем набор высоты, бросают бомбы, опорожняя по одному люку при каждом заходе. Пехота в панике. Делают еще по три захода, стреляют из пушек, пулеметов с высоты двадцать метров. – Теперь аллюр три креста! – кричит ликующий Толя, – так друзья звали Талгата, – окрыленный еще одной одержанной победой. Весь бой был проведен максимум в двухстах метрах от нашей линии обороны. Тут требовалась особая точность. Бегельдинов еще и воспитывал новых ведущих. Об этом писал Коптев, вспоминая также, что и ведомый должен был быть на уровне ведущего, чтобы заменить его в случае гибели.
Несмотря на погоду, авиаторы все время были в работе: где не могли вылететь большие группы, там поднимались пары, четверки, вели разведку, ходили на «свободную охоту». Когда разведка доложила, что идет танковая колонна с пехотой на автомашинах, в воздух поднялись шесть «илов» 141-го гшап. Погода сложная: облачность десять баллов, ограниченная видимость по горизонту [3]. Километров в десяти от аэродрома ведущий заметил на поле шесть «тигров». Они вели пушечный огонь по пехотинцам и шли в направлении Николаевки, где размещался штаб дивизии генерала Ф.А. Агальцова и авиаполк истребителей. Точечные цели при плохой видимости, да еще в движении, бить трудно, но подчиненные капитана А. Компанийца умели разить противника по-снайперски. После первой атаки задымил один танк, остановился с перебитой гусеницей второй, заплясал огонь на броне еще двух «тигров». Два уцелевших танка развернулись назад, начали петлять по полю. Штурмовики обстреляли их из пушек [3].
С 4 по 17 февраля шли дожди. Затем резкое похолодание, снежная метель и резкий ветер. Противник решил в метель выскользнуть из кольца. Непогода приковала авиацию к аэродрому, но Рязанов приказал лететь в район Киселевки. Командир 141-го гшап подполковник Д.К. Рымшин вызвал лейтенанта Н.Г. Столярова, спросил: – Сможешь пробиться? – Все будет в порядке, – ответил тот. Он хорошо знал местность. Погода исключала встречу с истребителями врага, а малая высота позволит внезапно появиться над целью. На пути вставали снежные заряды, земли почти не видно, трудно вести ориентировку. Вот мелькнула станция, за нею стали видны танки. Штурмовики наносили удар за ударом до полного израсходования боеприпасов. На обратном пути повалил снег. Другие аэродромы и посадочные площадки совсем закрылись, но ведущий, как опытный следопыт, точно вышел на свой аэродром. После этого полета в боевой характеристике летчика появилась запись: “Товарищ Столяров – замечательный летчик-штурмовик, проявляющий при каждом вылете мужество и героизм. Он наносит противнику огромный урон в живой силе и технике. Как самый опытный и бесстрашный летчик, каждый раз посылается на самые сложные и ответственные боевые задания”.
Противник настойчиво вел танковые атаки с внешнего фронта, но на его пути неизменно вставал барьер мощного артиллерийского и танкового огня, авиация била гитлеровцев с воздуха [4]. Скверная погода, а летчикам надо летать. Гридинский, получив задание найти танковую группировку противника, несмотря на плотный зенитный огонь, выполнил задание, обнаружил большое скопление танков. Конев отдал приказ Рязанову, когда Гридинский был еще в воздухе. Девятки штурмовиков шли навстречу разведчику. В эти дни увидеть, найти генерала В.Г. Рязанова было трудно, хотя связь работала неплохо. Он находился то в танковой дивизии, то срочно переезжал к пехотинцам, управляя Илами. Продолжавшиеся бои носили ожесточенный характер, противник отбивался яростно и упорно, но ему не удавалось разжать кольцо. Выбор: или гибель или плен.
Противник стремился пробить узкий коридор с юга на Лисянку, с севера – на Шендеровку. Горюнов приказал поднять 80 групп штурмовиков 1-го гшак. Группы Одинцова, Бегельдинова, Красоты, Нестеренко и их боевых друзей непрерывно наносили мощные удары по скоплениям гитлеровцев и боевой технике [1]. Вместе с танкистами генерала П.А. Ротмистрова, с артиллеристами генерала Н.С. Фомина, не позволяли окруженным частям соединиться с внешним фронтом. Только за три боевых дня противник потерял в этом районе 113 танков, из которых 52 были сожжены Илами. Кроме того, было уничтожено более 900 автомашин с грузами и живой силой, подавлен огонь нескольких артиллерийских батарей врага. Рязанов работал с Ротмистровым и Фоминым.
Враг находился под непрерывным воздействием нашей авиации. Танкисты Ротмистрова и штурмовики Рязанова действовали умело и согласованно. 8 февраля Жадов объявил благодарность группе Шакурина. 9 и 10 февраля в сложных метеоусловиях экипажи 1-го гшак совершили 135 боевых вылетов и уничтожили 7 танков, 150 автомашин, 13 транспортных Ю-52, создали 10 очагов пожара. Только шестерка Ил-2 во главе с Лопатиным в районе Завадовки четырьмя заходами с “круга” уничтожила 2 танка и 12 автомашин, а другая шестерка, ведомая капитаном Веревкиным, на дороге Завадовка – Городище уничтожила 20 автомашин. Группа А.П. Матикова 20 минут штурмовала с “круга” наземные цели юго-западнее Деренковец и уничтожила 20 автомашин и 2 Ю-52. Семерка Ил-2 Г.Т. Красоты в районе Корсунь-Шевченковского уничтожила 8 автомашин и 1 Ю-52. А группа штурмовиков С.Д. Пошивальникова подожгла на аэродроме Черепиц 3 самолета Ю-52 [4]. 10.02 десять Илов 142-го гшап ударили по 300 автомашинам в районе Карашин и по Ю-52 на площадке Дерешковец, уничтожила 20 машин, 3 Ю-52.
Рязанов приказал ударить по ж.д. станции. «На каждый самолет было загружено по шесть стокилограммовых бомб, – писал в своих воспоминаниях М.И. Коптев – Я с левого разворота перевожу свое звено в пикирование. … Разрывы кругом. Звено ведет огонь по эшелонам. За ним звено Мити Кузнецова. Я вывожу самолет из пикирования и сбрасываю бомбы. Звено тоже пикирует, сбрасывая бомбы. И вдруг зенитки умолкли. В голове молнией мысль: «Значит, будут атаковать «Мессеры». Только бы «ЯКи» не прозевали, отбили атаку». А сами продолжаем штурмовку. Пускаем эресы, прошиваем эшелоны снарядами. Рвутся бомбы, сброшенные моим звеном в голове эшелона. В шлемофоне чей-то голос. – Наши сбили «Мессер». – Это отлично. Дело сделано, теперь нам уходить. Снижаемся, идем на бреющем. И в этот момент на нас наваливаются «Мессеры». Все оставшиеся после схватки с нашими «ЯКами». Теперь их одиннадцать. Для шести штурмовиков многовато. Сердце замирает, – жить-то охота. Но наши воздушные стрелки бьют по стервятникам, не подпускают их с хвоста. Спереди они нам не страшны. Покрутившись около, проведя несколько атак, они уходят» [9].
Из оперотдела 4-й гв. А в штаб 1-го гшак пришло письмо полковника Чернявина и майора Смирнова: «… Успеху продвижения наших войск во многом способствовала работа штурмовой авиации 1-го гшак, действия которой в этот период происходили в полосе наступления 4 гв. А. Нанося последовательно ряд массированных ударов, штурмовики выводили из строя живую силу и технику боевых частей противника. 4.2.44 удар штурмовиков по Петропавловке способствовал прорыву фактической обороны немцев, и наши войска в этот день полностью овладели Вороновкой, продвинувшись западнее ее на 4 км. 5.2.44 войска армии овладели южной частью Петропавловки, а 7.2.44 она была уже полностью очищена от противника. Войска армии при помощи штурмовиков одновременно овладели Вязовкой и продолжали наступление на Городище. 8, 9, 10 февраля ряд последовательных ударов нанесла штурмовая авиация по районам предстоящих действий войск армии, расчистила им путь для успешного продвижения вперед. 8.2.44 после нанесенного нашей авиацией удара по Городище, в котором противник сосредоточил более 2500 автомашин и другой техники, ошеломленный враг уже 9.2.44 был вынужден оставить Городище. В этот же день штурмовики свой удар перенесли на Набоков Хутор, а на другой день на Зазадовку. Эти пункты войска 4 гв. А в течение 10.2 полностью очистили от противника».
11 февраля четыре танковые дивизии врага нанесли удар из района Ризино на Лисянку. Одновременно от Ерки на Лисянку повели наступление еще четыре танковые дивизии. Навстречу им шла на прорыв окруженная группировка. Наши войска отразили атаку с еркинского направления, но две танковые дивизии к Лисянке прорвались. Окруженный противник в ночь на 12 февраля пробился и к Шендеровке. Между этими рвущимися навстречу друг другу группировками оставалось до 10-12 км [4]. На угрожаемые направления перебросили противотанковую артиллерию, стрелковые и танковые дивизии. 12 февраля 1944 г., выполняя боевое задание на разведку, в исключительно сложных метеоусловиях Балабин пробился к цели и доставил ценные данные о противнике, за что был награжден золотыми часами командующим 7-й гвардейской армией генерал-полковником Шумиловым. Лисянка и Шендеровка подверглись сильным ударам с воздуха. Наступление врага остановили. Авиация 5-й ВА работала по аэродромам и посадочным площадкам окруженной группировки, блокируя их, а также по уничтожению транспортных Ю-52. Бегельдинов в районе Корсунь обнаружил две посадочные площадки с Ю-52, а затем наши штурмовики сорвали вывоз из окружения офицеров и важных оперативных документов противника.