Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2

5 мая части корпуса провели 6 воздушных боев: 28 самолетов противника против 16 Яков и 2 Ил-2. Сбито 5 «мессеров», один штурмовиками. Не вернулись на свои аэродромы 4 Ил-2. Уничтожено 11 танков, 24 автомашины, 6 повозок, подавлен огонь одной артбатареи полевой артиллерии, создано 3 очага пожара, сопровождавшихся взрывами, взорван склад боеприпасов, убито 50 солдат и офицеров. В период с 2 по 6 мая 1944 года части корпуса, содействуя войскам 7 гв. армии и 5 гв. ТА в прорыве укрепленного района и общем наступлении на Роман, произвели 496 самолетовылетов. Уничтожено 67 танков, 110 автомашин, 10 повозок, подавлен огонь 10 артбатарей полевой артиллерии, создано 30 очагов пожара, сопровождавшихся взрывами, взорвано 4 склада с горючим и боеприпасами, убито 500 солдат и офицеров. В 37 воздушных боях сбито 45 самолетов противника, из них 13 – штурмовиками. Потери: 12 Ил-2 и 4 Яка. Штурмовики работали над целью по 25 минут под огнем зениток и истребителей. Но оказали эффективную помощь наземным войскам.

В районе Бельцы, Яссы авиаразведка обнаружила сосредоточение немецких танков. Алексей Павлов с ведомым Иваном Чумаковым шли курсом северо-западнее Ясс в группе капитана Попова, – там 5 опытных экипажей. За линией фронта появились три группы врага. – Свяжи боем истребителей, – в наушниках Павлова приказ Попова. Павлов с Чумаковым проскочили под "Юнкерсами" и устремились к «мессерам». Один тут же задымил, – Чумаков поджег его с ходу. Лобовая атака. Павлов, увидев перед собой 4 «мессера», скорее для устрашения – прицелиться хорошо не успел – ударил со всех "точек" и поспешил скрыться в облаках. Когда выскочил, немцы крутили карусель. Пользуясь удачной позицией, умело маневрируя, Алексей сбил два истребителя. Столько же – на счету Ивана Чумакова. В облачности они потеряли друг друга. Услышав по радио Ивана, Павлов приказал: – Возьми курс 60 градусов. Через 10 минут встретимся… Попова и Павлова представили к ордену Александра Невского, Чумакова – Красного Знамени.

7 мая уничтожено 9 танков, 10 автомашин, создано 2 очага пожара, сопровождавшихся взрывами, взорван склад боеприпасов, уничтожено до батальона пехоты своих потерь не было.

8-я гшад перебазировалась в село Лунга недалеко от города Бельцы. Летчики летали в разведку, бомбили тылы врага, ходили на свободную «охоту». Рязанов требовал, чтобы летчики постоянно учились, упорно трудились. Чтобы разбирали и обсуждали каждый вылет. Если на Калининском фронте спорили о конструкции «ила», его вооружении, то сейчас обсуждали тактику, схемы построения боевого порядка, взаимодействия с истребителями, наземными войсками. Сам комкор обобщал достижения своих бойцов, формируя главные принципы стратегии, оперативного искусства и тактики применения штурмовой авиации. Когда по просьбе редакций газет «Красная Звезда» и «Сталинский сокол» ему придется написать несколько статей на эту тему, то работы «Штурмовики над полем боя», «Искусство взаимодействия», «Массированные удары штурмовиков», «Некоторые вопросы организации боевой учебы» возникнут естественно, как изложение того, что давно продумано, отработано, пережито.

Организована эффективная работа авиации с наземными войсками. Авиаразведка, аэродромный маневр внедрены и работают без сбоев, как и управление авиацией на поле боя. Важен и выбор силы, мощности штурмового удара. Прежде не хватало опытных летчиков и самолетов, вылетали Илы малыми группами, сейчас можно маневрировать составом. И командир, и штаб корпуса уже хорошо знали, в каких случаях надо применять сосредоточенный удар, а в каких – эшелонированный. Есть и разведка аэродромов, опыт действий по ним, выбор времени удара, организация взаимодействия при налете «пешек», Илов и Яков, временной и пространственный порядки их действий.

В Молдавии Бегельдинов вел эскадрилью. Атаковали, сбросили бомбы, эрэсы, начали разворот для второго захода. В это время зенитный снаряд разорвался рядом с Илом ведущего. Пробило баки, и масло снизу струей ударило ему в лицо, залепило глаза. Он командует: – Ничего не вижу, передаю командование левому ведомому. Пилот летит вслепую, пытаясь удержать самолет, и слышит в шлемофоне голос: – Ручку на себя. Тринадцатый, ручку на себя! Исполнил команду. И вновь тот же голос: – Тринадцатый, держи так. Проходит несколько минут. Новое сообщение: вышли на свою территорию. Только тут Бегельдинов смог кое-как протереть глаза, осмотреться. Оказалось, Токаренко увидев, что Бегельдинов попал в беду, передал командование истребителями заместителю и пошел ему на выручку. Командуя по радио, вел его. Машина, управляемая слепым пилотом, легко входит в штопор. А так вся эскадрилья без потерь вернулась на аэродром.

С.Д. Луганский вспоминал, как весной 44-го Рязанов привез в полк истребителей делегацию США: командующий авиацией, делающей челночные операции с запада на восток и обратно, два генерала и полковник. Гости интересовались наградами летчиков, их боями. Вечером в общей землянке накрыли стол. После нескольких тостов за победу, за дружбу, создалась непринужденная обстановка. Шум, смех, мешается английская и русская речь. Рязанов хлебосольно угощал гостей, щедро им наливая. Затем он завел речь об открытии второго фронта. Генерал США поспешил перевести разговор. Но Рязанов с невинным выражением лица попросил перевести анекдот. Какой-то чудак у бочки с водой неторопливо отчерпывает в ведро чайной ложкой. "Да чего ты мучаешься? Возьми и отлей сколько нужно". "Зачем? – отвечает чудак. – Мне торопиться некуда". Генерал, ничего не сказав, только рассмеялся и погрозил Рязанову пальцем. Днем полковник Бонт, прилетевший на «Кингкобре», пощелкав пальцем по фанерному крылу Яка, предложил сразиться в учебном бою. Луганский принял вызов, сразу же зашел ему в хвост и ходил за ним, несмотря на маневрирование американца, пока тот не пошел на посадку. А вскоре, при возвращении с боевого задания, пару Луганского над своим аэродромом ждала пара «охотников». Опытный ведомый В. Усов успел выполнить боевой разворот и сбить один из «мессеров», но и сам был сбит. Луганского спасло то, что в начале атаки противника он выпустил шасси, самолет просел, и трассы прошли выше. Пока он убирал шасси и разгонялся, «охотник» вновь обстрелял его, зацепил ногу, разбил фонарь и приборную доску. Но у Яка почти не было горючего, и он стал сверхлегким, способным на крутые виражи и петли. Луганский зашел немцу в хвост, вывел из строя двигатель и дал приземлиться. Вражеского летчика пленили. Луганский писал, как на следующий день: «…Конев вскинул голову и тут же, на поле, приказал командиру нашего корпуса генералу Рязанову: – Я бы хотел иметь сегодня же документ о представлении капитана Луганского ко второй Звезде Героя. Уставным "слушаюсь" командир корпуса принял к исполнению приказ Маршала». Вскоре Луганский в паре с И. Кузьмичевым, встретив четверку немецких «охотников», вошли в большое облако, где, мгновенно выполнив переворот, с ходу атаковали немцев, сбив в упор два самолета. Оставшаяся пара ушла затяжным пикированием. Осенью 1944-го года к аэродрому, где базировалась дивизия Баранчука, подошли две американские «летающие крепости». Их посадили на аэродроме.

После гибели в бою командира полка Телегина Луганского назначили командирам 152-го гиап (бывший 270-й иап). В день своей гибели, совпавший с днем его рождения, Телегин жаловался Луганскому на приснившийся ему плохой сон, выглядел подавленным. Тот уговаривал друга денек отдохнуть. Но последовало задание: срочно прикрыть «пешки» Полбина. По приказу Телегина в бой ушли одни старики. В воздушном бою Телегин сбил Фв-190, но и сам, как все думали, был убит в кабине – его самолет падал отвесно. Но это в книге Луганского фамилия комполка Телегин. Настоящий командир был дружен с Рязановым, носил фамилию Меркушев, и он не погиб, а попал в плен.

В районе Ясс девятка Илов, во главе со Степановым, при подходе к цели встретила группу 18 Ю-87 с прикрытием 12 Ме-109. Всегда спокойный и деловитый, Степанов был очень смелым лётчиком. Илы прикрывали 6 Яков. Рязанов командует: Степанов! Атакуйте «юнкерсы». До этого небо было чистое, просторное, а тут сразу стало тесно. Как вороньё, воздух заполняли самолёты с чёрными крестами. Несмотря на двойное превосходство врага, гвардейцы не дрогнули. Ме-109 сковала наша шестёрка Яков. На «штуке» Ю-87 в этих боях воевал и Ханс-Ульрих Рудель, – летчик, имеющий больше всего наград из всех воинов Германии. На короткой дистанции Степанов дал длинную очередь по Ю-87. "Юнкерс" скользнул на крыло, вспыхнул ярким пламенем и рухнул на землю. Илы сбили вторую машину врага. Ю-87 поспешно сбросили бомбы и повернули обратно. Что дальше делалось в воздухе, не поддаётся описанию. В диком рёве моторов и грохоте выстрелов во всех направлениях носились в воздухе самолёты. Однако гвардейцы расстреляли ещё 3 вражеские машины. Штурмовики затем пошли на цель и сбросили бомбы на вражеские позиции. Открыли огонь зенитки, но вскоре прекратили, опасаясь сбить свои самолеты. На помощь немцам подлетали «мессеры», к нашим – Яки. Рязанов передал: молодец Степанов! Молодцы «горбатые»! Идите домой. Заварив эту кашу и сбив шесть вражеских машин, штурмовики возвращались на свой аэродром, не потеряв ни одного «Ила». Комкор приказал наградить всех участников вылета. Коптев в кровь стер шею в этом бою, когда вертел головой. Степанов за решительные и умелые действия был отмечен орденом Александра Невского. Коптеву он сказал: – Привыкай! Лиха беда начало. Теперь ордена на тебя посыплются. Только грудь выпячивай!

Но так было не всегда. Драченко писал: «Вечером в столовой опрокинул свои наркомовские сто граммов, но легче от того на душе не стало. Сцепился с Сергеем Луганским, вспыхнул берестой. Выговаривал ему за тот случай, когда нас атаковала дюжина гитлеровцев, а его истребители, увлекшись боем, бросили нас на произвол судьбы. А ведь генерал Рязанов не раз напоминал истребителям: за тех штурмовиков, кого собьют с земли, он спрашивать не будет. Если же потери у штурмовиков появятся от фашистских истребителей, он будет рассматривать это как невыполнение приказа. Сергей доказывал, что ситуация сложилась настолько трудная, что сам, мол, еле-еле дотянул до аэродрома. Крепко поругались. Так и разошлись, надолго затаив друг на друга обиду. В этом вылете наши истребители прикрытия сбили шесть Ме-109, но и потеряли пять «яков». Урок тогда нам дали поучительный: нет взаимодействия – нет победы».

Писатель Валентин Катаев приехал к командиру 8-й гшад полковнику В.П. Шундрикову [2]. Вот как Валентин Катаев описал в своих путевых заметках встречу с Шундриковым: «Это прирожденный воздушный боец. Штурмовик до мозга костей. Человек железного мужества, стремительных решений, он беззаветно храбр, грозен в бою, беспощаден к врагам и доброжелателен, даже нежен к своим товарищам. Выглядит очень молодо. В нем есть что-то мальчишеское, задорное, почти детское. Он худощав, строен, быстр в движениях. Его руки, привыкшие к штурвалу, постоянно работают. Если он рассказывает что-нибудь, особенно какой-нибудь боевой эпизод, его узкие, гибкие ладони ловко и быстро изображают все то, о чем он говорит».

У Валентина Катаева есть замечательная повесть «Сын полка». В интернете она по праву стоит под рубрикой «100 лучших книг всех времен». Катаев написал ее в 1944-м году, когда очень свежи были описанные там события. Сам Катаев был в это время в гостях в 8-й шад, и в полку Матикова тоже, писал очерки о летчиках. Может, и услышанная там история, тоже как-то легла в копилку авторского замысла. Хотя в повести события происходят у артиллеристов, но и в матиковском полку был свой сын полка. Леонид Михайлович Гольверк в феврале 42-го остался сиротой, его родных расстреляли немцы, сам он, двенадцатилетний тогда, спасся чудом, долго бродяжничал, а под Харьковом попал на аэродром 673-го шап, встретил Матикова и замполита Зака и упросил их взять его в полк воспитанником. Он помогал прибористам и оружейникам. Матиков приказал учить его по школьной программе, и механик по приборам Павел Сидоров занимался с ним арифметикой и русским языком. Обмундировали его по форме, даже летный шлем на детскую голову пошили. Полтора года он нес солдатскую службу, а служащие полка относились к нему, наверное, с такой же нежностью и любовью, как офицеры и солдаты к Ване Солнцеву в книге Катаева. Потом Рязанов, – у него самого был сын такого возраста, – запросив управление кадров Красной Армии, разыскал старшего брата Леонида, командовавшего автомобильной ротой, и отправил мальчика к старшему брату. Я встречался с Леонидом Михайловичем в 2016 году, когда ему было уже 85 лет. Самым лучшим и светлым, пронизанным чувствами верности Родине, святому товариществу, несмотря на военные опасности и лишения, в памяти бывшего сына полка оставался период его жизни в 673-м шап – 142-м гшап.