Жизнь как на ладони. Книга 1

Пётр Сергеевич как будто прочитал Тимошкины мысли. Он удовлетворённо отложил молоточек в сторону и прищёлкнул пальцами:

– С помощью молоточка я проверяю, в порядке ли твой мозг и зрение. Я, видишь ли, доктор. Зовут меня Пётр Сергеевич. А тебя как?

– Тимка.

– Ну вот, Тимофей, я подобрал тебя на вокзале без сознания и взял к себе на квартиру. Но скоро ты выздоровеешь и сможешь пойти домой. Там уже тебя, вероятно, с полицией ищут.

Тимошка попробовал отрицательно помотать головой, но тут же поморщился от резкой боли в шее.

– Некому меня искать, – глядя в глаза доктору, выговорил он запёкшимися губами, – сирота я, никому не нужный. Сам себе голова.

Пётр Сергеевич нахмурился и постучал молоточком по ладони:

– Голове ещё полежать требуется, а с твоей персоной мы что-нибудь придумаем. Я постараюсь похлопотать насчёт сиротского приюта. А ты спи пока, набирайся сил.

«Приют» – это страшное слово заставило Тимку забиться под одеяло. Ещё в деревне он слышал, как заезжая барыня в сердцах кричала своим расшалившимся дочкам: «Не будете слушать маменьку – сдам в приют».

«Зря я признался, что сирота, – огорчился Тимошка, – ну да ладно. Наступит ночь, убегу».

5

Несмотря на задуманный побег, сытый Тимошка спал всю ночь так крепко, что около его кровати можно было палить из пушек.

«Ладно, убегу следующей ночью», – решил он утром, когда открыл глаза.

Голова не болела, глаза смотрели ясно, и все вещи в комнате, виденные прежде словно сквозь дымку тумана, выглядели резко и чётко. Прямо над головой, на потолке, мальчик увидел большой лепной венок, посреди которого был приделан стеклянный шар.

«Экое чудо, – подивился он. – И чего только в барских домах не выдумают. У нас в избе весь потолок закопчён, куда уж там шары да горшки привешивать. Одно баловство».

Эти мысли прервала тётя Сима. Она вошла в комнату и повернула маленькую ручку на стене около двери. Шар на потолке вспыхнул жёлтым светом.

– Проснулся, голубчик? С добрым утром.

Она проследила за недоуменным Тимкиным взглядом и пояснила:

– Это электрическая лампа, изобретённая господином Яблочковым. Пойдём, дружок, помоемся, я тебе ванну налила.

Уж на что дивом показалась Тимофею лампа Яблочкова, но дальше чудес стало ещё больше. Сначала тётя Сима отвела его в маленький чуланчик, посередине которого стоял большой фаянсовый горшок странной формы с деревянным сиденьем и дыркой посередине:

– Это ватерклозет, туалет по-нашему, – строго сказала хозяйка, – когда сделаешь свои дела, надо потянуть вот за эту ручку.

Она дёрнула за привязанную на верёвку ручку, и из дырочки внутри горшка с шумом потекла вода.

Тимошка вздрогнул от неожиданности и разинул от удивления рот: ну и ну! Кому рассказать в деревне – нипочём не поверят.

Потом тётя Сима завела его в комнату, которую назвала «ванная», и посадила в огромное белое корыто на ножках, до краёв наполненное тёплой водой.

– Да у тебя одни кости, – заметила она, намыливая мочалкой худые мальчишечьи лопатки, – точь-в-точь, как у Вадика, сынка Петра Сергеевича. Уж три годка прошло, как они с матушкой, женой хозяина, умерли. Так доктор, бедолага, до сих пор в себя не пришёл. Даже плачет иногда ночью, – произнесла тётя Сима. – Я-то, почитай, уже лет десять у них в семье живу, всё про них знаю. Сначала в прислугах была, а позже в экономку-домоправительницу превратилась. Нынче весь дом на мне. А сам-то Пётр Сергеевич сейчас на работе. День и ночь работает. Что поделаешь, лекарь – должность наиважнейшая.

– Я видел здесь вчера дяденьку-военного, – робко сказал Тимка.

– А, это Андрей Иванович, тоже доктор, только военный, – махнула рукой тётка, – друг нашего барина.

– Разве бывают военные доктора? – удивился Тимошка.

– Знамо дело, бывают. Кто же солдатиков и господ офицеров лечить будет? А если война? Без врача в армии никак нельзя. У нас в Гатчине две бригады расквартированы – артиллеристы и кирасиры. Да и то сказать – сами государь император с семьёй частенько сюда в свой дворец наезжают.

Сам царь! У Тимки от такой удачи аж дыхание остановилось. Вот ведь! Ладил попасть в столицу, разыскать государя да в ноги ему кинуться, а тут, нате вам с кисточкой! Царь сам сюда приезжает!

«Погожу пока бежать, авось, Господь сжалится надо мной да сведёт с царём-батюшкой. Всё ему тогда расскажу про долю сиротскую», – принял решение Тимофей и по уши погрузился в изрядно почерневшую мыльную воду.

После ванны Тимка почувствовал себя лёгким, как цыплячье пёрышко.

Домоправительница выдала ему чистую мальчишескую одежду, в точности как у виденного на ярмарке барчука, и расчесала спутанные волосы:

– Какой ты у нас красавчик!

В просторной кухне с жарко натопленной чугунной плитой она наложила мальчику полную тарелку каши с молоком и от души полила её сверху вареньем. Такое богатство Тимошке было очень удивительно – в их селе кашу с молоком только по праздникам в печку ставят, а варенье он вообще всего один раз в жизни пробовал.

– Тётя Сима, а ты царя видела? – спросил он с набитым ртом.

– Конечно, видела, – няня намазала маслом хлеб и протянула мальчику. – Правда, он не так часто здесь гостит, как его батюшка, Александр Третий. Тот вообще в Гатчине жил. Каждый день в парке гулял. Своей царской рученькой уток в пруду кормить изволил.

– Вот бы и мне царя увидать, – мечтательно протянул Тимка и выглянул в окно.

Он представил, как перед окнами прогуливается сам император в короне и мантии. В руке он держит большой шар – державу, а в другой – скипетр. Как на открытке, привезённой отцом из города.

– Если царь самолично кормил уток, то куда он в это время девал державу и скипетр? Наверное, на камень клал? – спросил Тимошка тётю Симу.

Она рассмеялась:

– Да нешто государь так каждый день наряжается! Я его в самой обыкновенной одежде видала. Такой, как у Петра Сергеевича.

– А я думал, он всегда в царской ходит, – разочарованно протянул Тимошка.

«Поджоги в Гатчине! Поджоги в Гатчине! За три дня сгорело два дома! Покупайте свежую газету!» – раздался на улице звонкий мальчишеский голос разносчика газет.

– Что делается, что делается! – покачала головой тётя Сима и перекрестилась. – Вот уж напасть, так напасть. Люди говорят, что сюда из Франции самого знаменитого французского сыщика выписали, чтоб быстрее поджигателей сыскать. Вчера к Петру Сергеевичу в больницу сразу трёх обгоревших привезли. Он и сейчас там с ними возится.