Жизнь как на ладони. Книга 2

– А почему мне ничего не известно про эту чудо-сигнализацию? – удивился Тимофей, знавший особняк Езерских как свою собственную квартиру.

– Потому, что её включали только единожды. Этого хватило, чтобы три горничные упали в обморок, повар обварился кипятком, старший лакей разбил фарфоровую вазу, а матушка слегла с жесточайшей мигренью.

Тимофей вспомнил, какой суеверный ужас внушали ему зловещие звуки сигнализации, и вполне понял запрет княгини. Пожалуй, Всеволод прав, эта сигнализация приведёт в трепет кого угодно.

– Сева, ты не включай сигнальный механизм до поры до времени, мы вместе решим, когда его лучше применить на практике.

– Хорошо, – донёсся ответ из соседней камеры. – Ты не знаешь, как Крыся? Накануне ареста я уговорился с ней встретиться.

Севин вопрос застал Тимофея врасплох. Он невнятно промычал что-то вроде «всё нормально» и поторопился сказать, что, возможно, сегодня они кое-что разузнают про неё.

– Как сегодня? – даже сквозь стену было слышно, как напрягся голос Всеволода. – Разве у тебя есть связь с волей? Скажи правду, что с Крысей?

Тимофей промолчал, потому что совершенно не представлял, где она сейчас и что с ней.

Никто из заключённых не мог бы догадаться, что Крыся сейчас трясётся в разбитом грузовичке по пути в Петроград из пригородной деревни Соколовка, куда сотрудники Реввоенсовета были откомандированы со спецзаданием. На извилистой просёлочной дороге, пролегавшей между двух массивов сумрачного елового леса, весна совершенно не чувствовалась. Под колёсами пригнанного из Москвы грузовика, конфискованного у фабриканта Рябушинского, лежало рыхлое снежное месиво, истоптанное копытами лошадей и накатанное санными полозьями. Грузовик, натужно гудя, то и дело норовил завалиться на бок, а зачастую и вовсе застревал, угодив колёсами в очередную припорошенную снегом выбоину.

– На выход! – кричал тогда пассажирам небритый шофёр в щегольском тулупе, перетянутом портупеей, и из кузова один за другим начинали выпрыгивать иззябшие за дальнюю дорогу члены Революционного комитета.

Статная комиссарша в накинутой поверх кожанки шубе, отобранной у купчихи Громовой, переминаясь с ноги на ногу, зычно командовала:

– Налегай, товарищи! Покрепче! Товарищ Маша, не отставай!

Каждый раз, когда Кристина слышала «товарищ Маша», она на мгновение замирала, не сразу соображая, что это обращаются к ней, настолько чужим и ненастоящим казалось ей это вымышленное имя.

«Зачем я назвалась именно Машей? – думала она, толкая двумя руками кузов тяжёлого грузовика. – Надо было придумать себе другое имя. Наверняка комиссарша уже что-то заподозрила».

– Молодец сестрёнка, от души помогаешь, – похвалил её пыхтевший рядом краснофлотец, – сразу видно, наша, крестьянская косточка.

– Мой папа – сапожник, – машинально отозвалась Кристина, думая совсем о другом. Она отчаянно переживала за остававшихся в тюрьме Всеволода и Тимофея. Одна радость, что они наверняка живы.

Уезжая на усмирение взбунтовавшихся крестьян села Соколовка, уполномоченная Реввоенсовета товарищ Клава заявила, чтобы без неё заключённых не расстреливали. «Сама приведу в исполнение революционный приговор», – пообещала она подчинённым и для наглядности пригрозила огромным маузером.

В том, что комиссарша способна стрелять в людей, Крыся воочию убедилась в Соколовке. Не моргнув глазом, товарищ Клава выпалила в живот главной бунтовщице – местной портнихе Марье Петровой, не позволявшей продовольственным отрядам забирать у мужиков зерно для нужд революции.

Увидев, как истекающая кровью баба рухнула на мёрзлую землю, Крыся едва удержалась на ногах от приступа тошноты.

– В первый раз? – сочувственно спросил у неё стоявший рядом солдат из депутатов от армии.

– В первый.

– Ничего, скоро обвыкнешь.

Cлова красноармейца привели Кристину в неописуемый ужас. Всё последующее время она непроизвольно косилась на Клавдию, пытаясь понять, как может себя чувствовать человек, только что убивший другого человека.

Товарищ Клава чувствовала себя превосходно: она собрала у продуктовой лавки сельских мужиков, кивнула на специально доставленный для устрашения труп непокорной портнихи и выразительно выкрикнула в воздух хорошо поставленным голосом с лёгкой хрипотцой:

– Будете оказывать сопротивление власти Советов, с вами произойдёт то же самое. Ясно?

Мужики обречённо кивнули, а бабы увели под руки заходящуюся в рыданиях Катьку – дочку убитой Петровой. Сын жертвы, Кирьян, по счастью был в отсутствии, а то, глядишь, и его бы пристрелила недрогнувшей рукой безжалостная комиссарша.

Кристина зацепилась полой пальтишка о железную задвижку на кузове машины и чуть не соскользнула под колесо грузовика, с усилием выползавшего из ямы благодаря слаженным усилиям людей.

Вытолкав грузовичок, пассажиры снова забрались под трепещущий на ветру парусиновый навес и притиснулись друг к другу, спасаясь от холода. Путь был неблизкий.

Хотя Крысе всё время было очень страшно, она уже почти свыклась с мыслью о своём неизбежном разоблачении и гибели. «Пусть меня убьют, – обхватив руками колени, размышляла она, качаясь в ледяном кузове, – лишь бы удалось спасти Тимофея и Всеволода».

При мысли о князе Езерском её сердце начинало биться так часто, что девушке казалось, будто его стук слышат окружающие. «Как бы поскорее увидеть арестованных и сообщить им, что я поменяла краны и разблокировала механизм потайной двери?» – едва заметно шевельнула Кристина замёрзшими губами, но тут же спохватилась: не хватало ещё заговорить вслух.

Она вспомнила, как крадучись забежала в комнату товарища Клавы, якобы за инструкцией, и, улучив момент, когда та пошла переодеваться, бросилась в ванную и дрожащими руками сменила синий кран на красный, разблокировав дверь в подземный ход. Жаль, что не удалось сообщить от этом Тимофею.

На въезде в город со стороны Красного Села их остановил вооружённый патруль. Начальник патруля – пожилой коренастый красноармеец в шинели с красным бантом в петлице – опустил полосатый шлагбаум:

– Предъявите мандат.

Он бегло проверил документы у комиссара Ермаковой и осмотрел машину:

– Будьте внимательны. Постреливают.

– Спасибо, товарищ, за предупреждение, но нам уже недалеко.

Товарищ Клава лихо вскочила в кабину, отдала приказание шофёру, и в этот момент прозвучал выстрел со стороны озера. Шальная пуля, отрикошетив от стоявшего чуть поодаль дома, разорвала парусиновую ткань кузова и с жужжащим звуком толкнула Крысю в спину.

Кристина охнула, расширившимися глазами посмотрела вокруг себя и медленно повалилась на бок…