Жизнь, какая она есть

Смерть была бесчувственной сукой. Я никогда раньше не сталкивалась с этим, но сейчас это как нож - разрезало мне сердце.

Я не заметила, как осталась у свежей могилы одна. Полностью погрузившись в свои мысли, я обняла себя руками и позволила одной-единственной слезинке выкатиться из моего глаза.

И тут я услышала:

– Прими мои соболезнования, Юля, - голос погрубел, стал более глубоким. Я повернула голову вбок и увидела его, стоявшего в тени дерева – в темном костюме и пальто он выглядел очень солидно.

Я кивнула и вновь посмотрела на могилу отца. Они выбрали замечательную фотографию – он улыбался, и милая щербинка меж зубами, которая всегда меня забавила, заставила сейчас выдавить улыбку.

– Ты как, держишься? – он шагнул ближе, и я чуть сильнее сжала себя руками.

– Держусь, - коротко ответила я, не глядя на него.

– Посмотри на меня, пожалуйста, - в его тихом голосе была мольба.

Я отвернулась и вышла с кладбища, не осознавая, что он идет следом до тех пор, пока ветер не донес до меня едва слышный шепот:

– Посмотри на меня, пожалуйста. Котенок.

Стайка мыслей в моей голове улетела в неизвестном направлении.

Я медленно повернула голову. Столкнулась с ним глазами. Я разбилась.

Я просто смотрела в его глаза и понимала – это он разбил меня. Он все сломал. И я ненавижу его.

– Я так сожалею, котенок, - я не знаю, о чем именно он говорил. Здесь можно понять это двусмысленно, но я не желала понимать. – Вы были с ним близки.

А, уточнение. Что же, спасибо.

– Это тяжело, - судорожно выдавила я, опуская глаза и теребя кожу вокруг пальца.

– Мама держится? – Боже, да ты и сам видел, как она держится!

– Она едва справляется. Бывают моменты, когда она отпускает это, и ей лучше. Я боюсь оставлять ее.

– Мои родители присмотрят за ней, когда ты уедешь, - услышала я его голос вновь и медленно кивнула.

– Спасибо за это.

Подняв глаза, я увидела в его взгляде раскаяние. Я встречала этот взгляд миллион раз, и сейчас, в дальних уголках моей памяти, что-то шевельнулось.

– Ты такая другая, - быстро проговорил он и вдруг захлопнул рот, словно бы эта фраза никогда не должна была прозвучать.

– Разве? – я не удержалась от сарказма.

– Теперь я многого о тебе не знаю, - пожал плечами он. О, здесь ты прав.

– Как и я о тебе, - вяло ответила я, желая поскорее убраться отсюда.

– Нет никого, кто знал бы меня лучше, - возразил он, и это убило меня.

– Правда? А как же твоя стипендия и мечта о футболе? Хм? Это я тоже знала?

Руслан прикрыл глаза, а когда открыл, я увидела в них слезы. Сердце начало гулко биться в моей груди. Пора уходить. Нет, пора бежать!

Я резво кинулась в сторону дороги, но его рука – такая теплая по сравнению с моей, мгновенно перехватила меня и – секунда – я уже оказалась прижатой к его телу.

Я почувствовала влажность его слез на своей шее, когда он зарылся носом в мои волосы. Я словно бы кол проглотила – стояла столбом и не могла пошевелиться от ужаса и до боли знакомого прикосновения.

Он держал меня так сотни раз, но сейчас все это казалось мне таким неправильным!

И вдруг, совершенно неосознанно, я начала плакать.

Нет, начала плакать – слабо сказано. Я начала рыдать, слезы орошали мои щеки, неслись вниз по дубленке, заливались в лиф черного платья и рассекали его. Мое тело забила мелкая дрожь, и руки Руслана плотнее сжали меня. Он делал так всегда, когда старался забрать мою боль, но сейчас это не помогало.

О Боже. Я ревела навзрыд, захлебываясь и воя, всхлипывая и вновь начиная рыдать. Он гладил меня по волосам, по щекам и по плечам, и все это заставляло меня выть еще больше.

– Котенок, все пройдет, - тихий шепот коснулся моего уха, и я отстранилась, всхлипывая и трясясь. На мои плечи тут же опустилось его пальто, и я задохнулась от запаха, которым он меня окружил.

Ничего не поменялось. Все тот же аромат, сносящий мою крышу и убивающий наповал.

Мое чрезмерно трепещущее сердце подвело меня к краю. Оно напомнило мне, как легко было потерять себя в нем. Как легко было потеряться в мире, где он был всем.

– Скажи, что мне сделать, котенок, я все сделаю… Я столько должен тебе рассказать, объяснить. Почему никогда не звонил, почему не объявлялся! Все, что я сделал, я делал для тебя. Я не мог позволить себе держать тебя здесь, когда ты должна быть свободной. Свободной и открытой для всех своих мечт, котенок! – его палец коснулся места за моим ухом, и я вздрогнула от знакомого ощущения. – Котенок, я не заслуживал тебя тогда, и не заслуживаю сейчас… Но все, чего мне хотелось эти три года – так это вернуться и сделать все, чтобы между нами все было по-прежнему… Я так тебя люблю, Юля. Я бы очень хотел, чтобы ты этому поверила.

Доверие? Увольте. Не было никакой возможности, что я распакую новый пакет и протяну ему его. Его палец снова коснулся меня, теперь он трогал букву Ю, верно лежащую на моей груди. Она ощущалась холодной на моей коже, и прожигала мое сердце не хуже его слов.

Я знала, что сейчас все рушится. Все стены, которые я так упрямо возводила эти три года – сбиты, как домино, и лежат друг на друге.

Я не знала, что сказать. Я просто смотрела в его глаза цвета кленового сиропа и молчала, сбитая с толку. И понимала – мое сердце нуждается в нем прямо сейчас. Нет! Нет! Я могла хотеть его, но нуждаться – нет! Ни в коем случае! У меня в жизни уже была катастрофа с его участием, больше такого я не допущу! Мое сердце гулко билось в груди, напоминая, что все может плохо закончится.

– Я выхожу замуж, - мои одеревенелые губы произнесли эти три слова, но я увидела, как рушатся его надежды. Это было так очевидно.

– Я знаю. Я видел вас, - он скривился, словно бы съел лимон.

– Ты оставил меня, - снова-таки три слова.

– Ты права. Теперь это твоя жизнь, и ты можешь провести ее с кем хочешь, котенок, - на последних словах он вдруг замолчал. Я видела, что это была ложь. Он не хотел этого говорить.

– Ты покончил со мной, - да что со мной такое? Мой словарный запас ограничивается несколькими фразами сегодня? Брр. Помотав головой, я набрала воздуха и продолжила: - Ты покончил со мной, не я. Я бы никогда не сделала этого, потому что я любила тебя, Руслан. Я бы была рядом всегда, я все бы выдержала. Но ты разрушил нас.

Я гребаный ублюдок! Она убивала меня своими словами наповал, а затем вдруг развернулась и пошла вперед. Ее маленькая, сгорбленная фигурка удалялась все дальше и дальше, а я стоял и понимал, что она права в каждой фразе. В каждом звуке.

Я побежал за ней, поскальзываясь на мокрой траве. Она уже переходила дорогу, но я все же успел и вновь схватил ее за руку.

– Не уходи, - прошептал я, вжимая ее дрожащее тельце в себя. – Пожалуйста, котенок. Не уходи.