Жизнь на двоих

– Как снять проклятие? – перебил дознавателя Арен. – Ты сказала – при определенных условиях.

Ив Иша закусила губу.

– Честно говоря, мне не очень хочется в этом участвовать, – призналась она. – При всем моем к вам уважении, и дело не в деньгах, я понимаю, что вы будете щедры. Просто наши смертельные проклятия… они не снимаемы. Тот, кто наложил, снять-то может, но я не ваш брат. Проклятие можно только перебросить на кого-то другого. И, как я уже говорила, этот другой должен быть дорог вам. Дорог, как Агата.

Арену казалось, что мир вокруг вращается, словно он только что слез с карусели. И тошнило почти так же.

Дорог, как Агата. Таких всего-то двое – Александр и София.

Хотя… нет.

– Если я… покажу тебе, на кого можно перекинуть проклятие с Агаты, ты точно сможешь?

– Смогу, – ответила шаманка, в который раз вздохнув. Арен ее понимал – конечно, ей не хотелось становиться детоубийцей.

– Это мое решение, – сказал он ровно. – Ты не будешь виновата.

– Вы тоже, – вмешался Гектор. – Проклятие Аарон накладывал, а не вы и не Ив.

– Он хотел отомстить мне, убив моего ребенка, – произнес Арен, вглядываясь в бледное лицо спящей дочери. – И у него это в любом случае получилось.

Пока Арена и Агаты не было в детской, Виктория места себе не находила, и, если бы не София, она, наверное, сорвалась бы на истерику впервые за последние недели. Но аньян стала фундаментом, на котором сейчас держалась ее психика, и Виктория отчаянно цеплялась за Софию – и в прямом, и в переносном смысле. Сжимала ее руку, слушала голос, казавшийся спокойным, но была не в силах разобрать слова – София читала Алексу какую-то сказку – и думала о том, что вновь может потерять Агату. И почему-то императрице казалось, что теперь шанс даже больше, чем в прошлые два раза. Наверное, потому что тогда все было понятно, а что творится сейчас?

Когда Арен с Агатой на руках вышел из камина, Виктория едва не вскочила и не бросилась к нему на грудь с требованиями поскорее все рассказать. Наверное, она бы так и сделала, но… его лицо…

Похожее было у мужа в тот день, когда возле Императорского музея активировалась портальная ловушка.

– Мама, Софи… – шептала Агата, хлопая сонными глазами.

– Побудь с детьми, – обратился Арен к Софии, укладывая дочь рядом с аньян. – Пообедайте. А мне нужно поговорить с супругой.

Она кивнула, тревожно глядя на него, а потом…

Виктория моргнула, не в силах осознать увиденное, но будучи уверенной в том, что ей не показалось – ее муж и София одновременно потянулись друг к другу, соприкоснувшись кончиками пальцев, не размыкая взглядов. И это движение, длившееся всего несколько секунд, но наполненное абсолютным взаимопониманием, объяснило Виктории все.

Стало нечем дышать, грудь сжало невидимыми тисками, и окружающее внезапно поплыло перед глазами. Что это, обморок?

Нет. Это были слезы.

– Пойдем, Вик, – сказал Арен, отворачиваясь от Софии. Виктория послушно встала, радуясь, что муж явно закрыт эмпатическим щитом, поэтому не может почувствовать ее отчаяние, и шагнула навстречу. Император подхватил ее на руки и быстро зашел в камин.

Через минуту они уже выходили в гостиной покоев Виктории. Арен, не выпуская жену из рук, прошел к окну и усадил ее в кресло, сам опустившись напротив. Потер пальцами висок, будто там болело, и сказал, глядя прямо на Викторию:

– Четыре месяца назад Аарон поставил на Агату смертельное проклятие.

Она похолодела.

– Оно проявилось только сейчас, потому что он его зачаровал, замкнув на определенное количество пробуждений Геенны. Каждое пробуждение сопровождается выбросом энергии, и с каждым разом запирающее заклятие истончалось. Если ничего не предпринять, Агата умрет в течение двух суток.

– Арен… – выдохнула Виктория с ужасом, не представляя, что хочет сказать. Да и говорить она могла с трудом – горло сжало от страха.

– Предпринять можно, и, если у Ив все получится, наша дочь останется жива, – продолжал император ледяным голосом. – Но чтобы добраться до Агаты, Аарон был вынужден проклясть ребенка, которого носит Ванесса, потому что у шаманов такие правила: чтобы убить кого-то другого, надо убить при этом то, что дорого тебе самому.

– Защитница… – прошептала Виктория, сглатывая. – Несс…

– Она плохо себя чувствовала со вчерашнего дня, Тадеуш мне передавал. Но не так, как Агата, проклятие же не на ней, а на ребенке. Поэтому с кровью у Ванессы все нормально, только слабость.

– А она…

– Насчет этого покушения, я полагаю, она не в курсе. А вот в прошлых двух Несс участвовала.

Спрашивать что-либо после этих слов Виктория была не в силах – от изумления ей показалось, что у нее во рту камень вместо языка.

– Я не рассказывал тебе, чтобы ты не переживала, – вздохнул Арен, вновь потерев висок и поморщившись. – Но сейчас у меня нет сил придумывать легенды. Несс была информатором, кроме того, именно она изготовила ту конфету.

Услышав это, Виктория отмерла.

– Да я ее!.. – процедила она, сжимая кулаки, но, заметив усталый взгляд мужа, замолчала. – Арен…

– Чтобы Агата осталась жива, проклятие нужно перебросить с нее на кого-то другого, – продолжал император. – Иного способа нет. И этот человек должен быть дорог мне так же, как дочь. – Арен на мгновение замолчал, глядя на Викторию глазами, в которых не осталось белков. – Я принял решение, Вик. Оно только мое, и ничье больше. Я хочу, чтобы ты помнила об этом и не винила себя. Я так решил. Только я.

И тут она поняла.

– Аре-э-эн… – простонала Виктория, разрыдавшись. Он встал с кресла, подошел к ней, опустился на колени и обнял, поглаживая по спине и целуя мокрую щеку.

– Прости.

Она не могла говорить, только выла и всхлипывала, обнимая его. Ее словно уносил бурный речной поток, и все, о чем она была способна сейчас думать – как же так, ну как, почему, за что?..

Они сидели так несколько минут и молчали – лишь плакала Виктория, но и ее рыдания постепенно стихли.

– Как это… будет? – прошептала она, когда слез больше не осталось.

– Я усыплю Агату и приду сюда вместе с ней, Тадеушем и Ив. Шаманка, проведя ритуал, перебросит проклятие. От ее действий оно почти наверняка катализируется и убьет… в течение пары часов.

– А ребенок… Ванессы? Он… тоже?

– Да.

– Вот и хорошо, – пробормотала Виктория и почувствовала щекой, как Арен поморщился. – Прости, я…

Она хотела сказать, что совсем не то имела в виду – хотя, конечно, это было бы неправдой, но муж ее перебил: