Жизнь на двоих

– Все, – выдохнул Валлиус, щелкнув переключателем в последний раз. – Ноль. Ваше величество, вы можете говорить?

– Могу, – произнес Арен каким-то чужим, тихим и глухим голосом. – С трудом.

Зрение становилось все лучше, и он с удивлением рассматривал контур Софии, который, как Эн и предполагала, располагался недалеко от тела девушки. Единственным местом, где он лежал, как необходимо, были ее ладони там, где их сжимал Арен – только здесь контур находился внутри тела, а не снаружи.

– Сейчас нужно вернуть Софии сознание. – Эн шмыгнула носом, и император, подняв голову, заметил, что она действительно вся в слезах и с красными глазами. – Только тогда имеет смысл пришивать контур и… все остальное. Надо разбудить Софию. Попробуйте сделать это как-нибудь. Позовите ее. Только не пользуйтесь пока ментальной магией, у вас и так перенапряжение.

– У меня сейчас ощущение, что я никогда не смогу пользоваться магией. Любой.

– Сможете. Контур в порядке. – Эн вздохнула, вытерев лицо ладонями, а затем достала из нагрудного кармана платок и стерла кровь и пот с лица и шеи Арена. – Ну и сильны же вы, ваше величество… Ни один человек не выдержал бы.

И она, и Брайон больше не чувствовали страха, хотя и немного беспокоились. Только беспокойство Валлиуса было направлено скорее на Эн, ее же тревога разбавлялась нежностью. Но удивляться по этому поводу у Арена не осталось сил.

– Софи, – позвал он, придвигаясь чуть ближе и чувствуя, как дрожит тело из-за сведенных мышц, – Софи, просыпайся.

Она не откликалась, дыхание осталось ровным, размеренным, а глаза – закрытыми.

– Софи…

– Ложитесь, – перебила его Эн. – Ложитесь прямо на нее. Дальнейшим нашим действиям вы не помешаете, а она… будет лучше чувствовать.

– Разврат, – хмыкнул Валлиус, и Арен улыбнулся бы, но мышцы на лице тоже сводило, и улыбаться он не мог. Разговаривать и то с трудом получалось.

Не выпуская из рук ладони Софии вместе с ее контуром, император лег сверху на девушку. Это было не слишком легко из-за рук, которые приходилось держать на уровне живота, и Арен едва не рухнул от напряжения.

– Поднимите ее руки вверх и прижмите их к груди, – посоветовал Брайон. – Так вы сможете расслабить хотя бы ноги. Пока вы держите ее, ничего не случится. Двигаться можно.

Император сделал так, как сказал Валлиус, и чуть не застонал – настолько сразу стало легче.

– Софи, – прошептал он, склоняясь к губам девушки. – Софи, вернись ко мне.

Молчание.

– Софи… – Он все же поцеловал ее – сначала в щеку, мягкую и теплую, а затем в сладкие губы. – Счастье мое, вернись, прошу тебя.

Ресницы ее задрожали, и Арен поцеловал девушку еще раз.

– Софи, ты слышишь меня? Просыпайся, пожалуйста. Это я, Арен.

Она резко распахнула глаза и, открыв рот, выдохнула:

– Арен…

Тут же зажмурилась и, всхлипнув, просипела, почти как Агата получасом ранее:

– Больно…

– Держите ее, ваше величество, – услышал император голос Валлиуса, и они с Эн заходили, забегали вокруг койки. – Не отпускайте!

– Я держу.

– Я сейчас вколю Софии снотворное, – сказала Эн, и он, подняв голову, увидел шприц в ее руках. – Ее лучше поскорее усыпить, чтобы сознание закрепилось в теле.

Блеснула игла – София, расслабившись, закатила глаза и вновь спокойно и ровно задышала.

– Она точно не уйдет… обратно?

– Нет. Раз она проснулась, узнала вас и ощутила боль – не уйдет. Чуть-чуть осталось, еще пара минут, ваше величество.

– Я держу, держу.

Арен следил за тем, как Эн и Валлиус растягивают контур по телу Софии – сначала по ногам, а затем, взяв две большие иглы с длинными сияющими нитями, пришивают к ступням. Причем не только к ее, но и к его тоже. Закончив, они оставили связные иглы в теле Софии.

То же самое Брайон и Эн сделали с руками. Пришитый контур быстро впитывался в тело, уходил внутрь, как ему и полагалось, становясь частью девушки. Валлиус после этого отошел в сторону, а Эн, достав из медицинского чемоданчика последнюю и самую большую иглу, попросила императора наклониться и начала пришивать контур к голове Софии. Закончив, она сделала несколько стежков и на голове Арена, прошептав:

– Терпите, сейчас опять будет больно. Не так, как раньше, конечно. И старайтесь не морщить лоб.

Не морщить получалось с трудом, потому что Эн царапала что-то резкими движениями иглы – полившаяся кровь намочила брови и ресницы, и Арен услышал удивленный возглас Валлиуса:

– Эн, ты что делаешь?

– Это формула отдающего. – Она прекратила выводить узоры на лбу императора и переключилась на лоб Софии. – А это – формула принимающего. Константа – жизнь. Брайон, иначе никак, иначе она умрет, как только Арен ее отпустит.

– И вы, естественно, согласны, ваше величество, – вздохнул главный врач устало и повторил: – Мы все здесь сумасшедшие.

– Согласен, – подтвердил император обе мысли и охнул, ощутив резкую, но короткую боль от вошедшей в лоб иглы.

– Все. Можете отпускать Софию. И вставайте.

– Ты уверена?

– Я ни в чем не уверена. Но мы сделали все, что могли, и если даже после этого не получится…

– Ваше величество, отпускайте, – вмешался Валлиус. – Софии надо поставить капельницу. И – под «колпак».

Арен медленно разжал одну руку. Ничего не произошло – София осталась лежать на месте, и ее контур на прежние пятнадцать магоктав тоже был на месте, внутри ее тела.

Сглотнув, император разжал вторую ладонь. И вновь все осталось по-прежнему.

Арен улыбнулся и облегченно выдохнул, услышав, как Эн и Брайон сделали то же самое. Ласково погладив Софию по щеке, он встал и, выпрямившись, еще раз внимательно на нее посмотрел.

Цела. Не исчезает.

Не исчезает!

– Получилось… – прошептала Эн, и ее эмоции, полные облегчения, вдруг погасли.

Арен, понимая, что это может значить, резко развернулся и успел прижать к себе потерявшую сознание девушку.

– Демоны! – рявкнул Брайон. – Ее надо отнести в соседнюю палату, я сейчас вызову…

– Я сам отнесу, – покачал головой император. – Вы пока займитесь Софией, а потом уже вызовете нам обоим кого надо.

– Да вы же…

– Я отнесу.

Кажется, главный врач вновь хотел возразить, но в итоге только рукой махнул.

– Идите. Только, Защитника ради, не упадите, ваше величество.