Жизнь на излом. Ранение навылет

Ревность, пока неосознанная и едкая, засела где-то занозой внутри. Но Кира не стала на это обращать внимания. К чему эти глупые мысли? Ведь они любят с Глебом друг друга! А значит, нужно научиться доверять.

Солнечное утро обещало хороший день. К десяти должны были приехать Глеб и Юра. Девочки уже полдевятого были готовы и с тоской смотрели на время. Оно тянулось нарочито медленно, раздражая и накаляя обстановку. Когда раздался звонок в дверь, Шурка подорвалась с места и побежала открывать дверь. Кира, немного удивившись реакцией подруги, пошла следом.

В том, что первым поднялся Глеб, она не сомневалась, чувствовала. А Шура, поправив свою рогульку из закрученных, всегда непослушных волос перед зеркалом, пригладив облегающий белый топ, распахнула дверь и мило улыбнулась.

– Привет! А мы вас заждались! Проходи.

– Привет, – послышался голос Глеба, и сердце радостно сделало кульбит. – Спасибо. А Кира?

Парень сделал шаг внутрь и сразу, увидев любимую, расцвел. Шумно вздохнул, распахнул объятия. Кира, взвизгнув, протиснулась к нему и, как маленькая, доверчиво прижалась.

– Привет, любимый.

– Привет, моя радость, – чмокнул в нос и посторонился. Стоять втроем в прихожей у двери было неудобно. – Ну, что, давайте багаж, спускайтесь вниз. Не будем терять время.

Шура схватила две тяжелые сумки, всучила их парню и заявила:

– Кира, ты дом закрывай и телефон не забудь. А я пошла вниз, поздороваться с Юрой.

Глебу с сумками ничего не оставалось делать, как тоже спускаться вниз. Он, подмигнув любимой, перехватил сумки, пробурчал что-то по поводу того, что куда это все набрали и отправился следом за девушкой. Шура немного подождала, а потом спустилась на полпролета вперед, легко перескакивая по ступенькам так, что ее пышная грудь, обтянутая топом, волнительно колыхалась при каждом движении.

Прижавшись лбом к косяку, Кира с силой зажмурилась. А затем тряхнула головой. Нет, показалось. Ей все показалось. Это все нервы, вот и мерещится. Глеб прав, не нужно терять время. Она взяла сумочку, телефон, закрыла дверь и поспешила за друзьями.

10

– Ничесе, – Шурка присвистнула, – не, ты видела, Кир! Это же экран последнего поколения, прикинь! На даче, Кир! А ковры, да мне кажется, не в каждом доме такие стелют.

– Видела, Шур. Ну и что, висит, лежит. Мне какое дело? Красиво, конечно, но, наверное, это все годами наработанное. Не зря ведь отец Глеба всю жизнь служил.

– Дура, ты, Кирка. Это же все бешеные деньжищи. А потом, если это все скинули просто на дачу, дома у них как? Ах, блин, забыла! Ты ж была у них.

– Была. Дома тоже красиво, уютно. Мама Глеба очень приятная женщина, я же тебе рассказывала.

– Кирка, ты, ей-богу, малахольная! И везет же некоторым.

– Ты о чем? – оторвалась Кира от созерцания репродукции известной картины.

– Везет, говорю, некоторым в хорошей семье родиться, – поправилась Шурка. – Хватит на яблоки пялиться, картина так себе, я скажу. И нарисовано коряво, и яблоки какие-то невзрачные. Пошли к пацанам, они уже мангал разожгли. Нам еще стол накрыть нужно.

Кира согласно кивнула и вслед за подругой спустилась на первый этаж. Конечно, ей хотелось, чтобы экскурсию по дому провел сам Глеб. Но Юра утащил его на улицу – какой-то серьёзный разговор, а беспардонная Шурка решила, что можно не ждать, и сломя голову понеслась по комнатам. Кира за ней, чтобы хоть как-то контролировать эмоции бесшабашной подруги.

Дача Маковецких находилась практически в конце дачного поселка. С левой стороны стеной от дома стояла молодая березовая роща, а где-то за ней было и озеро, в котором друзьям предстояло искупаться. Высокий забор, двухэтажное, но не крикливое здание, во дворе разбит красивый цветник с многолетниками, мангальная зона, – это все, что успела Кира рассмотреть, пока они выходили из машины и заносили пакеты с провизией в дом.

Настроение и так не было хорошим, так вдобавок всю дорогу Юра обсуждал с Глебом какой-то свой важный проект. Как только Шурка поняла, что никто их в дороге развлекать не собирается, ей стало скучно. Недолго думая она воткнула наушники и прикрыла глаза – подруга ее, как собеседница, не интересовала.

Неприятное что-то, необоснованное, липло к сердцу, и Кира никак не могла себя заставить настроится на позитив. Ей хотелось побыть с Глебом, но все время их что-то отделяло друг от друга. Она ловила его ласковые и извиняющиеся взгляды, но разве это могло успокоить? Сама себя не понимая, перестала разговаривать с Шуркой.

Накрыли на стол, помогли парням с шашлыками: насадили мясные промаринованные кусочки на шампуры. Постояли рядом с мангалом, подышали дымком и ароматом спеющего шашлыка. Кира лишь на несколько минут успела прижаться к Глебу, притаилась, боясь спугнуть свое маленькое счастье. Слушала, как сердца бьются в унисон, как стрекочут в траве кузнечики, как шепчется листва молодых берез…

– Ну, мясо никуда с мангала не денется, – резюмировал Юра, перевернув кверху подрумянившуюся сторону шашлыка. – Глеб, ты хвалился воздушкой новой. Покажи, что ли.

– Прости, Киреныш. Я быстро.

– Глеб поцеловал девушку в макушку, с сожалением вздохнув отпустил Киру и отправился в дом за ружьем. Отец подарил дорогую игрушку на Новый год, да она все лежало без дела. А теперь вот и показать есть кому, и даже можно пострелять по банкам. Принес, показал Юрке, доняла Сашка – захотелось ей пострелять. Пришлось срочно соорудить мишени. А потом еще ее и учить, как держать ружье, как стрелять, чтобы не било в плечо.

Только Шура, словно нарочно, все делала из рук вон плохо. То держала неправильно, то пули просыпала. Глеб с трудом сдерживался, чтобы не послать ее куда подальше. Но боялся обидеть, все-таки это подруга Киры, да и все они у Глеба в гостях. Но Кира, слава Богу, не обращала на них с Шуркой особого внимания. Да и Юра взялся что-то подробно объяснять Кире. Так себе он, конечно, рассказчик. Небось про свои компьютерные программы что-то…

В очередной раз оглянувшись к мангальной зоне, Глеб поймал тоскливый взгляд любимой. И в груди что-то лопнуло, как натянутая струна. Он вдруг отчетливо почувствовал, насколько Кире сейчас плохо. Оставил Шурку, бросив ей "стреляй сама". Подошел к любимой и увел ее в дом за руку. А там просто прижал к себе и прошептал:

– Прости, любимая. День какой-то дурацкий сегодня. Не так я себе все это представлял.

Кира, подставив лицо для поцелуев, грустно улыбнулась.

– И у меня дурацкий. Ничего не могу с собой поделать, хочу, чтобы мы были с тобой только вдвоем. Но у нас гости, поэтому давай потерпим.

– Ты удивительная, знаешь?

– Шурка думает иначе.

– А Шуркино мнение, как и она сама, меня не интересуют. И пусть она хоть из кожи вылезет, я все равно смотрю только на тебя.

Кира счастливо улыбнулась и прижалась к крепкому мужскому телу, принимая и защиту, и любовь Глеба. Через несколько минут он все же произнес:

– Пойдем, а то они о нас начнут плохо думать. И шашлык, наверное, уже скоро будет готов.

На большой застекленной веранде ждал накрытый стол, маня гостей закусками. Кира, не обращая внимания на косые взгляды друзей, теперь улыбалась и напевала песенку. А еще схватила бутерброд и затолкала его в рот, словно ужасно проголодалась. Вскоре подоспело коронное блюдо, были откупорены бутылки, заняты места.