Жизнь на кончиках пальцев – 2

– Я дам ответ через час, – врач протянул руку. – Позвольте взять документы.

– Да пожалуйста, – вернула папку Мстя.

Врач вернулся ровно через час. Снова протянул папку Мстиславе, сразу же спросившей:

– Вы приняли решение?

Да, – кивнул врач. – Мы согласны принять ваши условия.

– И вписали пункт о бесплатном месяце в пансионате?

– Да, в конце.

– И о сопровождении?

– Там же.

– Хорошо, – Мстислава вздохнула и заново приступила к изучению бумаг.

Первое, чему её научила Роза Львовна, так это никому не верить на слово. И внимательно вычитывать каждую бумажку, прежде чем поставишь свою подпись.

***

Мстислава и Роза Львовна прогуливались по аллее, вдоль которой росли апельсиновые деревья.

Звездинская была удивлена, увидев в первый раз на деревьях и цветки, и плоды:

– Но ведь это невозможно!

– Вы еще не знаете нашу страну, – улыбалась Роза Львовна, – здесь многое возможно!

Месяц в пансионате подходил к концу.

Как и сказала многоопытная медсестра, отёки и синяки с лица сошли. Посветлели и стали почти незаметными послеоперационные рубцы.

Мстислава сделала новую стрижку. Теперь её лоб скрывала челка, а виски и уши профессионально выполненное каре. После подтяжки немного изменился разрез глаз, они стали слегка раскосыми. Роза Львовна сказала, что через пару лет разрез глаз станет прежним, но Мстиславе нравился и такой, придававший лицу налет экзотичности. Чтобы изменение не бросилось в глаза коллегам, можно сказать, что наносит макияж новым способом. Пусть ломают головы, что же это за способ такой?

По утрам Звездинская подолгу стояла у зеркала обнаженной. Любовалась грудью третьего размера и упругой, задорно торчащей попкой. Каждый день отслеживала изменения в лице и понимала, что не окажись рядом с нею Роза Львовна, всего этого отдыха и восстановления в пансионате могло бы и не быть. Она думала, что неплохо было бы отблагодарить женщину за помощь. Но как?! Денег у Мстиславы почти не осталось. Те «крохи» что еще и были на карточке, она потратила на стрижку и покупку пары платьев. В старые новая попка не влезлала, да и в груди они были тесноваты.

Недолго промучившись с вопросом благодарности, Мстя разозлилась непонятно на кого: то ли на себя, то ли на ни чем не повинную Розу Львовну.

«Какого черта?!» – думала Звездинская. – «Я ни о чем не просила! Она сама вылезла со своими советами! Пусть будет благодарна за месяц отдыха в пансионате, доставшийся ей на шару!» – о том, что кроме отдыха Роза Львовна ежедневно ухаживала за её лицом и телом, она как-то подзабыла.

– Завтра утром мы расстанемся, – Роза Львовна медленно шла рядом с Мстиславой. – Я хочу, чтобы у вас все сложилось с отцом ребенка, – заглянула в лицо собеседнице: – Вы ведь уже решили его оставить?

– Скорее – да, чем нет, – пожала плечами Звездинская. – Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем принимать решение. Я ведь уже не девочка, – усмехнулась довольно, – хотя и выгляжу не больше чем на двадцать!

– Вот именно! – медсестра не учуяла подтекста в словах пациентки. – Вам сорок пять! И возможно это ваш последний шанс стать матерью!

Мстислава поморщилась, как всегда при упоминании её биологического возраста:

– Вобщем, доберусь в Южную Пальмиру, а там уже буду смотреть по обстоятельствам, – Мстя развернулась и зашагала в сторону здания пансионата: – И давайте на этой ноте закончим обсуждение моего будущего.

– Хорошо, госпожа Звездинская.

Мстислава, разрешившая Розе Львовне называть себя по имени еще в первый день по прибытию в пансионат, поняла, что обидела женщину. Но ни раздумывать чем именно, ни, тем более, извиняться она не собиралась.

Завтра утром они попрощаются навсегда.

Роза Львовна вернется в Тель-Авив и приступит к работе в клинике. Ну а её, Мстиславу Звездинскую, автомобиль, заказанный руководством пансионата, отвезет в Хайфу, где она сядет на белоснежный теплоход и отправится домой. В Южную Пальмиру.

Глава восьмая

Мстислава прибыла в Южную Пальмиру вечером теплого августовского дня.

Набережная кишела отдыхающими и жителями города, встречающими прибытие теплохода, спешащими увидеть родных и знакомых, предпочетших по какой-то причине морское путешествие быстрому перелёту.

Невдалеке стояли автомобили, готовые принять прибывших и домчать домой в кратчайший срок.

Большинство пассажиров сгрудилось на палубе, не желая пропустить захватывающе зрелище швартовки судна.

Звездинская не торопилась покидать каюту.

Ни морской ветерок, ни, пусть и вечерние, но еще достаточно жаркие, лучи солнца её новому личику не были нужны совершенно.

Час назад она, после длительных раздумий, решила все-таки позвонить Гассерту и попросить встретить её. Не прислать машину с водителем, а прибыть на причал самому.

– У меня к тебе серьезный разговор, – сообщила любовнику.

– Сейчас дел невпроворот, – задумался Алексей Викторович, – пару дней твой разговор не обождет?

– Боюсь, что нет.

– Хорошо, – вздохнул, – что-то придумаю. Жди.

***

– Ты пополнела, – Гассерт сжал руку любовницы, чего не делал никогда. – Выглядишь так возбуждающе, что я почти перестал на тебя сердиться за это требование о личном встречании. Уже мечтаю, как рассмотрю твое тело в подробностях.

Говорить, что врачи настоятельно не рекомендовали ей заниматься сексом минимум три месяца, Мстислава не стала. Конечно, есть способы удовлетворить мужчину, не вызывая повышения давления и приливов крови к тканям собственного организма, но Лёшик отдавал предпочтение сексу традиционному, а все остальное считал лишь прелюдией к тому, чтобы распластать её на простынях.

Автомобиль быстро домчал Звездинскую к порогу её дома.

Водитель внес чемоданы в квартиру.

– Жди, – велел водителю Гассерт.

Мстислава услышала, как захлопнулась входная дверь.

– Идем, – Алексей Викторович протянул руку, собираясь увлечь Мстиславу в спальню и на деле доказать, что она действительно сумела вызвать возбуждение в нем и оживление в их давно ставших привычной рутиной отношениях.

– Не сейчас, – Мстислава обошла любовника и села в одно из мягких кресел, стоявших вокруг низкого журнального столика. – Я ведь сказала, что нам нужно поговорить. И что беседа не терпит отлагательств.