Жизнь началась

– Садись, ещё кое-что покажу.

Я послушно опустилась на кровать рядом с ним, Пит принялся показывать мне его рисунки. В голове не укладывалось, как он сделал всё это за несколько часов?!

В его альбоме оказалась не только Прим. Цинна, Леди и Финик. Они выглядят точно также как сестра, они живые. Цинна задумчиво смотрит, так он смотрел, когда создавал наши костюмы. Я буквально слышу его голос: «Я по-прежнему ставлю на тебя». Леди лижет Питу щеку, это случилось уже после Игр, он пришел к нам, а коза начала играть с ним. Финик весело ухмыляется, словно позирует для камеры. Да, он был таким, жаль, что его сейчас нет. Их всех сейчас нет. Это так сильно бьёт в самое сердце, как будто из него вынули кусок и не собираются возвращать обратно. Маленькая слезинка скатывается по щеке, падает на плечо Пит, моя голова покоилась последние полчаса именно там.

– Эй, Китнисс, не плачь.

Я ничего не могу ответить, эмоции взяли верх. Раньше я не могла себе позволить такого богатства, а сейчас есть человек, который поймёт, как когда-то понимала Прим.

– Тише, все будет хорошо, – его рука нежно гладит меня по волосам, это немного успокаивает, но слёзы не хотят останавливаться, – Зря я тебе все это показал.

– Нет, не зря! – я хотела поднять голову, но руки Пита не позволили мне это сделать.

– Но ты заплакала, а я этого не хотел.

– Пит, – мне, наконец, удалась вырваться и посмотреть в его глаза, – Это просто эмоции, я сама не ожидала, что так произойдёт. Они, они как живые.

Я ожидала, что он посмотрит на меня как на сумасшедшую, но нет. Он смотрел на меня с такой любовью, что мне стало стыдно. Почему он любит меня? После всего, что произошло, что я ему наговорила, после стольких раз, когда я отказывала ему, когда говорила, что я его не люблю?

– Пит, – наши лица, каким-то странным образом оказались так близко, что я почувствовала его дыхание, – Не надо.

Но он меня не услышал. Мгновение, и наши губы соприкоснулись.

Этот поцелуй не был похож на предыдущие, он был уникален, неповторим. В нём слились вся боль и страдания последних дней, всё, что так тревожило и волновало моё сердце, вырвалось на волю.

Мне первой пришлось отпрянуть от него, легкие саднило, а голова шла кругом. Когда я осознала, что произошло, Пит уже обнимал меня.

С минуту, а может быть больше мы, так и сидели, обнимая друг друга, слушая сердцебиение другого.

– Пит, – начала я разговор и закончила на полуслове, как только встретилась с ним взглядом.

Он был счастлив, вселенски счастлив. Улыбка не сходила с его лица.

А что я? Я не чувствовала ничего нового, как будто ничего не произошло, как будто мы не целовались минуту назад. И тут я поняла, я разобью его сердце, если хоть ещё раз позволю себе дать ему надежду, которую сама и не оправдаю.

Собрав все силы, что были у меня на тот момент, я резко встала, обернулась и ушла. Просто ушла. Он не сказал ни слова, либо не понял, либо вся сложившаяся ситуация повергла его в шок.

Уже когда я оказалась дома, до меня стало потихоньку доходить, все, что произошло за последний час. Вот Пит и его рисунки, вот меня накрывают эмоции и я плачу, вот мы целуемся, а вот, я ухожу и оставляю его одного в доме, откуда недавно просила вернуться.

В дверь кто-то ломится, не стучит, а именно ломиться. Это Пит, чтобы понять это, даже дверь открывать не пришлось.

– Китнисс, Китнисс, – он произносил моё как-то по-особенному, не так, как все. Когда он звал меня, мне и в голову не приходили коренья.

– Пит, нам незачем говорить, – это прозвучало как-то странно, будто не я ушла, а он.

– Китнисс, впусти меня, – удары не переставали быть настойчивыми. Зря он это делает, дверь я всё равно не открою, я сделала свой выбор.

– Пит, уходи, пожалуйста, – настойчивого тона не получается, я облокачиваюсь о стену и опускаюсь на пол.

– Я никуда не уйду, – его голос полон решительности.

– Уходи, – чётко и ясно произношу я.

– Я тебя люблю! – Пит крикнул это настолько громко, что если бы на улице жили ещё люди, то они вышли бы посмотреть.

– Я тебя тоже, – шепчу я, так чтобы он меня не услышал.

====== Глава 5 ======

Вот и подошел этот день, самый ужасный день в моей жизни. Когда-то я, как и всё, боялась этого дня, но теперь во мне лишь ненависть, теперь я пытаюсь всеми силами избавиться от этого дня. Но он наступил, так же как и всегда. В этот день должна была быть Жатва. Конечно, я понимаю, что сейчас этого не будет, что Сноу мёртв, но всё же…

Резко сажусь в постели. Ощущение будто мне приснился самый страшный кошмар за всю историю человечества. Нет, это не кошмар, это осознание. Я столько раз повторяла себе « забудь», что, казалось, поверила в свои слова. Но нет, как только я увидела этот день в календаре воспоминания, а вмести с ними и пережитый ужас, решили взять верх над моими эмоциями. Сегодня я сломалась. Боль съедает меня изнутри.

Хочется убежать, забыться. Хочется одного. Умереть.

Умереть. Я так много раз слышала это слово, но так больно, как сейчас, мне не было никогда. Да, это решение, выход. Но как сложно добиться поставленной цели.

Спускаюсь на кухню. Эти воспоминания. Моя жизнь никогда не сможет стать прежней. Никогда. Беру нож, который так некстати оставил Пит, когда последний раз был здесь. Пит. Боль становиться сильней, побуждая желание ощутить её физически. Холодное лезвие касается кожи. Кто я? Зачем я нужна? На эти вопросы мне, видимо, не суждено найти ответ. Маленькая царапина образуется на руке. Совсем не больно. Капля, даже не струйка, крови следует за порезом. Не страшно.

«Остановись!» – кричит голос в моём подсознании. «Стой!!!» – звучит как приказ. И я повинуюсь, опускаю нож на пол, а сама отхожу от него.

Нет, не здесь, не сейчас. На стенах висят портреты, там мама и папа, Прим. Больно, очень больно. Я потеряла всё, всё, что было, всё, чем я больше всего дорожила. Теперь я одна, рядом нет ни семьи, ни Пита, никого. Пусто.

Я не беру вещей, просто выхожу из дома и иду в уже знакомом направлении. В лес. Нужно найти место, о котором не знает никто, место, куда никто не сможет прийти. После сотни метров, а может и больше, виднеется площадь. Ещё недавно, пару лет назад, тут бы стояли экраны и целая толпа детей, двое из которых обречены на верную смерть, ради потехи Капитолия. Вновь проносятся те моменты. Из тысячи возможных вариантов, трибутом оказывается Прим. Я вызываюсь добровольцем, первым добровольцем в истории дистрикта двенадцать. Через год, на этом же самом месте, вызывается добровольцем Пит. А я просила ментора, уговорить его остаться, спасти его жизнь. Вот уже и ограждение, сейчас оно обесточено, но привычка прислушаться не покинула меня. Да, тока нет. Без проблем оказываюсь по ту сторону от ограждения, в лесу.

Прошло ещё недостаточное количество времени, чтобы лес полностью исцелился от всего, что произошло за последний год. Большая часть деревьев настолько сильно обгорела, наверное, она больше не будет существовать. Теперь приходится ходить ещё аккуратнее, чем раньше, большие воронки от взрывов украшают единственную тропу, петляющую между деревьев. Птиц больше не слышно, они очень бояться.

Раньше лес казался мне домом. Он был такой красивый, в нём пели птицы, везде были животные. Мне не хотелось покидать его, мне хотелось жить там. Это место, оно дышало, оно жило. А теперь, каждый раз, когда моя нога касается сломанных веток, когда я вижу трупики животных, рядом с местами, где произошли взрывы, я хочу как можно скорее сбежать отсюда, но не сегодня. Этот лес умер, как и я сама. В нём нет составляющих, которые могут подарить ему жизнь. Кончина этого места неизбежна. Вот только я её вряд ли увижу.