Жизнь перед смертью

– У меня столько новостей! – Инга, круглолицая брюнетка в блестящем синем платье, взмахивает руками.

– У меня тоже, – тощая русоволосая Марина постукивает длинными ногтями по чашке с кофе. – Помните, я рассказывала о своём начальнике? Так вот, мне всё-таки удалось затащить его в постель.

– Умница, подруга! – Снежана поправляет белые волосы. – Я узнала, что мой спит с какой-то бабой! Представляете? Найду её и все волосы выдеру. И тот кабель хорош! Сейчас пытается подарками прощение вымолить. Оставшиеся деньги из него вытяну и брошу. Не понимаю, как я вообще могла встречаться с ним!

– А у тебя что, Аня?

– Я… – три пары глаз устремляются в мою сторону. Знаю, это всего лишь ошибка, но почему-то хочется рассказать, – ходила к врачу вчера. Он сказал, что у меня опухоль мозга.

– Типа рак? – Инга выпучивает глаза.

– Ты больше не сможешь с нами тусить?

– А поехали в клуб прямо сейчас?

– Да-да! Поехали! Аня, ты с нами?

– А?… Да.

Непонятное неприятное чувство скребётся внутри. Волноваться не о чем, но почему Стёпа и девочки реагируют так, будто им совершенно неинтересны мои чувства?

Хватит думать о всяких глупостях. Я опять себя накручиваю. Поеду в клуб и развеюсь.

Я возвращаюсь домой поздно. Очень тихо, чтобы не разбудить любимого, разуваюсь и крадусь на кухню за водой. Возле стола стоит Стёпа, скрестив руки на груди.

– Ты где была?

Подхожу к нему и обнимаю.

– В клубе.

– Где!? – Отталкивает.

Я отступаю на шаг и невольно замираю. Почему он так злится?

– Я была с подругами…

– Ты меня за идиота держишь!? Я знаю, что там были парни! – Подходит ко мне. Чем он ближе, тем меньше физически я себя ощущаю. Я ощущаю его дыхание.

– Конечно, были. Это же клуб, – голос получается робким, но стараюсь не опускать глаза.

За несколько мгновений Стёпа заносит ладонь и бьёт меня по лицу. Я прижимаю дрожащую руку к щеке. Из глаз катятся слёзы.

– Шлюха! – Выбегает из квартиры. Громкий хлопок входной двери звенящим эхом распространяется по пространству.

Ноги ослабевают. Я падаю, упёршись руками в пол. Голова кружится. Меня выворачивает. Слёзы льются с новой силой. Вырываются всхлипы…

Мама, женщина пятидесяти пяти лет с тугим пучком из каштановых волос на голове, ставит чай на стол передо мной. Папа, шестидесятилетний седой мужчина с выраженными морщинами на лбу, сидит напротив меня. Родительница садится между нами.

– Дочка, ты не переживай, – папа держит горячую кружку. – Ты молодая, тридцать лет всего. Организм справится.

– Отец прав, – она складывает руки на столе и слегка наклоняется вперёд. – Ты знаешь, мы тебе со всем поможем. У тебя есть Стёпа, он парень хороший. Ты ему рассказала?

– Да.

– Как он отреагировал?

Отпиваю чай. Язык обжигает.

– Он волнуется.

– Конечно, – отец тяжело вздыхает. – Если бы твоя мама сказала, что смертельно больна, я бы с ума сошёл.

Мама берёт меня за руку.

– Всё будет хорошо, Анечка. Всё будет хорошо.

Да, со мной не может случиться ничего плохого. Всё должно быть хорошо.

Стадия II. Гнев

Мне надоела эта длинная церемония.

– Послушайте, – сказал я, – или застрелитесь,

или повесьте пистолет на прежнее место, и

пойдёмте спать.

М.Ю. Лермонтов

Глава 3

Я стою на кухне, согреваясь в лучах утреннего солнца. Зачёркиваю вчерашний день на календаре красным маркером. Сегодня второе июня. До операции осталось восемьдесят четыре дня.

Собираюсь и иду на работу. Я редко хожу пешком. В пространстве витает гипнотизирующий шелест листвы и крыльев голубей. На его фоне другие звуки меркнут.

Мимо меня проходят люди. Вот девушка с ребёнком.

– Мам, купи мне машинку на пульте управления.

Она тянет его за руку.

– Мы опаздываем! Иди быстрее!

Вот мужчина в костюме уткнулся в телефон, а там целующаяся парочка. Все живут своими жизнями и не подозревают, что творится в других.

Подступает тошнота. Во рту неприятный солоноватый привкус. Я успеваю добежать до ближайшей урны.

– Акх… кх…

Из-за головокружения не решаюсь подняться. Одной рукой держусь за урну, второй вытираю губы салфеткой.

За что мне всё это? Что плохого я сделала?…

Аврал на работе не прекращается. Я сижу за письменным столом. Передо мной ноутбук, кружка кофе и кипа бумаг. Отчёты, отчёты, отчёты, отчёты…

Начальник выходит из своего кабинета.

– Анна Александровна, назначьте встречу с нашим инвестором на четверг.

– Хорошо.

– Отчёты готовы?

– Нет, Виктор Юрьевич. Заканчиваю.

– Вы всю неделю их пишите. Сколько ещё времени Вам нужно? В этом месяце без премии. Хорошего дня. – Уходит.

Да плевать мне на твою премию! Она мне не понадобится!

Смешиваются злость, обида и отчаяние. Я не заслуживаю такой ранней смерти. Я всю жизнь старалась всем помочь, ни с нем не ссорилась, делала то, что от меня хотели. И что я получаю взамен?

Руки опускаются. Это… несправедливо. Почему какие-то алкаши, наркоманы, никому ненужные эгоисты живут до глубокой старости, а я должна умереть?…

– Анечка, милая, ты обязательно выздоровеешь.

Мы сидим в гостиной на диване. Мама кладёт руку на моё колено и поглаживает. Меня это действие начинает раздражать.

– Мы можем говорить о чём-нибудь, кроме моей болезни?

– Конечно-конечно. Когда Стёпа собирается делать тебе предложение?

– Мы пока не планируем расписываться. – Отворачиваюсь к окну.

– Почему? Вы уже пять лет вместе. Пора и о детях подумать.

– Мама, ты издеваешься? Какая свадьба? Какие дети? В «не говорить о раке» входит и «не намекать на него».

– Прости, прости, Анечка. Я совсем не это хотела сказать. Кушать хочешь? Испечь твои любимые пирожки? – Тянет руку к волосам.

Я уклоняюсь от сморщенной ладони и встречаюсь с жалостливым взглядом матери.

– Не нужно мне ничего!

– Аня…

В комнату заходит папа.

– Дорогая, ну правда, что ты пристала к дочке? Она не маленькая.

Мама складывает руки на коленях. Её глаза наполняются слезами. Не могу терпеть эту мерзкую жалость. Я встаю и выбегаю из квартиры.