Жизнь по контракту

Сотрудник, проверявший у него документы, пошел первым:

– Идите за мной.

За Германом последовали еще двое. А за этими двоими… его сосед по купе.

Когда они головой «змейки» вышли в тамбур, то там находился проводник. Герман заметил в его руке стандартные ключи от вагонных дверей – видимо, тот только что открывал или закрывал какую-то.

Как только первый сотрудник АИК распахнул дверь следующего вагона, Герман резко толкнул его вперед. Одновременно оттолкнувшись же от него, выжал своих задних сопровождающих за дверь тамбура, через которую только что вошел. Затем захлопнул обе двери и крикнул проводнику:

– Ключи от дверей! Я особо опасный преступник!

Проводник безропотно протянул ключи. Герман защелкнул дверь и за собой, и перед собой. Открыл боковую. Ветер ударил в лицо – поезд шел с приличной скоростью.

– Где мы сейчас? – спросил проводника.

Тот назвал место. Это было уже довольно далеко от города. Вокруг лес, и по нему километров семьдесят до следующей железнодорожной станции.

Герман приготовился прыгать.

– Разобьешься, – покачал головой проводник. – Подожди минуту, будет поворот, и поезд сбросит скорость.

А сотрудники АИК тем временем уже совали в замки свои собственные ключи, чтобы открыть двери. Проводник взялся за ручку одной:

– Я подержу, скажу, что ты меня заставил.

Герман взялся за вторую и спросил:

– С чего это вдруг ты решил помочь опасному преступнику?

Проводник грустно усмехнулся:

– Просто я не помогаю АИК.

А поезд действительно стал притормаживать, и Герман увидел на повороте огни головных вагонов. И он, и проводник едва удерживали ручки.

– Пора, – вдруг кивнул его помощник.

Герман бросил ручку, шагнул к открытой двери и, оттолкнувшись, прыгнул. По ходу поезда, как учил Родион. И на удачу, что не будет ни столба, ни крупного камня.

Он кубарем скатился с насыпи. Полежал минуту, ожидая пока мимо прогромыхают все вагоны состава. Потом ощупал себя. Все было цело – ни переломов, ни ушибов, только ссадина на лбу. Повезло. И сообразил тут, что оставил в тамбуре сумку. Да и черт с ней. Главное, сам спасся.

Герман щурился и почти ничего не видел вокруг. Стало уже совсем темно. Только звезды на небе, силуэты деревьев, кустов. Он решил отойти подальше от железнодорожной насыпи, и где-нибудь перележать, переждать до рассвета, чтобы потом сориентироваться и идти опять же к железнодорожной станции. К той, что впереди. Семьдесят километров. И там его, наверняка, будут ждать сотрудники Агентства Исполнения Контракта. Но другого пути к острову у него не было. Автомобильной дороги в ту сторону после этой вот следующей железнодорожной станции просто не существует. Придется рисковать.

Он не сделал и пары сотен слепых спотыкающихся шагов, как перед глазами у него вспыхнула яркая радуга. Герман потерял сознание и упал.

Очнулся сидящим, прислоненным к чему-то. И теперь уже совсем в кромешной темноте: ни звезд, ни силуэтов деревьев. Только дикая боль в голове.

Кто-то сказал:

– Кажется, пришел в себя, голубчик.

А Герман подумал: «Зря, выходит, прыгал, все равно поймали». Когда же боль в голове начала стихать, понял, почему вокруг так темно – на голове его был мешок. И он догадался – это, видимо, для того, чтобы не мог разглядеть лиц поймавших его специальных засекреченных суперагентов, бросившихся за ним с поезда.

Но тут же Герман подумал и о том, что возможно его уже отвезли в АИК, и мешок ему на голову одели на время перемещения в то ли существующий, то ли несуществующий «собачник» – на Территорию ВЮГО. Он же не знает, сколько времени был без сознания. Может быть уже и много часов.

Герман подумал и сказал:

– Что вам от меня надо?

Ему ответили:

– Вопросы будем задавать мы, но не сейчас и не здесь. Раз очухался, вставай.

Герману помогли подняться. Кто-то очень сильный взял его за руку, которая оказалась связанной за спиной вместе с другой:

– Пошли.

И он зашагал, спотыкаясь. Сильная рука поддерживала и направляла его, нагибала время от времени голову от веток деревьев, которые все равно иногда задевали Германа. Он понял по этим веткам, по траве под ногами, по запаху, что идут они по лесу, и никуда его, скорее всего, еще не перевозили. Один человек вел Германа, держа за руку, и еще один шел впереди. И, кажется, кто-то остался на том месте, откуда они тронулись.

Шли, как показалось Герману, долго. Потом «Сильная рука» остановил его. Второй человек прошел вперед. Донесся обрывок разговора. Снова пошли.

Через какое-то время в воздухе запахло дымом, едой, людьми. Лагерь в лесу – догадался Герман. Деревни, поселки, которые приходилось ему миновать по пути на остров к Родиону, и пахнут по-другому, и заполнены другими звуками.

Они снова остановились. Снова был какой-то короткий разговор. И они снова пошли. Уже по лагерю – со всех сторон перебрасывались словами, бренчали, постукивали…

Германа завели в какое-то помещение, усадили на стул. Он услышал:

– Вот привели голубчика.

– Откуда? – спросил один голос.

– С поворота, где поезд скорость снижает. Не зря мы там пост выставили.

– Хорошо, можешь идти, – сказал уже другой голос.

Этот новый голос показался Герману знакомым. Инспектор Юрико? Но потом, чем дольше он вслушивался по ходу разговора, тем больше сомневался в своем предположении. А так и не узнанный голос спросил:

– Фамилия, имя, отчество?

Герман назвал полное имя Валерия.

Вновь послышался первый голос:

– С какой целью выпрыгнул из поезда?

Что он мог сказать?

– Случайно выпал. Дверь была открыта.

– Куда следовал?

Герман назвал станцию назначения по билету.

– Проверим, – сказал второй голос.

Посыпались новые вопросы:

– Где родился?.. Образование?.. Место работы?.. Жительства?..

Герман отвечал, с трудом сосредотачиваясь – от удара по голове продолжала болеть голова. Он почти ничего не знал о жизни Валерия. Отвечал наобум, придумывая разные факты из чужой биографии.

Когда между вопросами голосов возникла пауза, спросил и Герман:

– Где я?

– Неважно, – ответил первый голос и приказал куда-то в сторону, – уведите…

– Куда его?

– В помещение.

– Понятно.

«Сильная рука» снова провел его через лагерь, нагнул голову при входе в «понятное» помещение. Там с головы Германа сняли мешок и развязали руки. Он растер их и увидел в темноте на фоне распахнутой двери смутный силуэт человека, попросил:

– Попить бы.

Ему принесли воды и еще хлеба с сыром:

– Пожуй пока.

– Спасибо.