Жизнь под чужим солнцем

— Да, я выдернула провод из розетки. Я просто забыла.

— Может быть, вы еще что-нибудь забыли?

«Я должна сдерживаться…»

В той же комнате, в которой накануне они разговаривали с полицейским о краже кулона с опалом, сегодня собралось гораздо больше представителей турецких правоохранительных органов. Два полицейских, сменяя друг друга, словно сговорившись, задавали Даше одинаковые вопросы, не глядя на нее, а молодой переводчик, наоборот, не сводил глаз с ее бледного лица. Время от времени в комнату заходили еще какие-то люди, сообщали о чем-то полицейским, а один раз Даша увидела за дверью взволнованное лицо хозяина отеля. Ее расспрашивали всего около часа, но ей казалось, что прошло не меньше пяти. Она не понимала, зачем нужно задавать одни и те же вопросы по многу раз, но, когда она пыталась возмутиться, полицейский, весь заросший волосами так, что они торчали даже из носа, посоветовал ей отвечать на все вопросы в прекрасной комнате отеля, пока ее не отвезли в полицию за отказ предоставлять информацию правоохранительным органам.

— Уверяю вас, — журчал голос переводчика, — что в нашем участке вам понравится гораздо меньше.

Разговаривая, турок-полицейский морщил нос так, что черные жесткие волосы шевелились. Дашу затошнило.

— Мне надо в туалет, — сказала она, еле сдерживаясь.

— Подождите, — безразлично ответил переводчик, даже не переведя ее слова.

— Мне надо в туалет. Мне плохо, — повторила она.

На нее не обратили ни малейшего внимания. Только переводчик смотрел с любопытством, словно ожидая, на сколько еще хватит эту глупую русскую туристку.

Даша почувствовала, что больше не сможет сдерживаться. «Не сметь! — приказала она себе. — Не сметь!» Она и сама не могла бы объяснить, что именно не сметь, но от мысленного приказа словно появились силы.

— Я последний раз говорю вам: мне нужно в туалет! — Даша встала со стула и решительно пошла к двери. Стоявший у порога турок в форме преградил ей путь, но за Дашиной спиной полицейский что-то сказал, окружающие расхохотались, и охранник, ухмыляясь, отодвинулся в сторону. Отодвинулся ровно настолько, чтобы Даше пришлось вплотную протискиваться между ним и дверью.

«Если я его сейчас не заставлю отойти, они будут издеваться надо мной все время, — поняла Даша. — Я для них просто развлечение. Нужно заставить его отойти».

Она подняла голову, посмотрела прямо в большие черные глаза навыкате, по белкам которых пробегала красная сеточка, и тихо, но внятно произнесла:

— Подвинься.

Охранник не отреагировал.

— Подвинься! — приказала Даша, всей душой ненавидя это наглое, здоровое животное. Руки у нее задрожали, и она изо всей силы сжала их в кулаки. Сзади выжидающе молчали, и она спиной ощущала на себе взгляды.

— Если ты сейчас же не подвинешься, я скажу своему мужу, и он тебя убьет.

Даша понимала, что угроза абсолютно бессмысленна. Более глупую фразу сложно было придумать. Господи, он же не понимает по-русски! Охранник стоял, не двигаясь, но внезапно Даша услышала голос переводчика. Он коротко сказал что-то, и охранник, не глядя на нее, отодвинулся от двери. Стараясь идти медленно и спокойно, Даша прошла мимо него, по коридору добрела до туалета и так же медленно открыла дверь. Она не успела добежать до унитаза, и ее стошнило прямо на голубой с цветочками кафельный пол.

Она долго умывалась, полоскала рот, и все равно во рту оставался отвратительный привкус. Умывшись, Даша бросила взгляд в зеркало, и ей показалось, что на нее смотрит кто-то другой. Бледные губы этого существа были крепко сжаты и почти неразличимы, вокруг темно-серых глаз залегли сиреневатые тени, а само лицо приобрело оттенок, близкий к серому. Цвет тела испуганной нимфы, вспомнила Даша. В дверь бесцеремонно постучали, и она поняла, что таким ненавязчивым образом ей предлагают продолжить беседу.

Когда Даша вернулась, в номере прибавился еще один человек — хозяин отеля. Он сидел на том стуле, который прежде занимала Даша, и, улыбаясь, что-то втолковывал полицейским. Те слушали очень внимательно, порой переглядываясь и бросая короткие реплики. Переводчик кивком предложил Даше усесться на кровать, но она осталась стоять, внимательно глядя на деловитых турок. Почувствовав ее взгляд, хозяин обернулся и замолчал. Через несколько секунд, все еще глядя на Дашу, он произнес что-то, обращаясь к переводчику, и тот послушно повторил по-русски:

— Мне жаль, что с вашей подругой произошел несчастный случай. Девушка, вас переселят в другой номер. Вы хотите жить одна?

Даша не сразу поняла, о чем он говорит, и переводчику пришлось раздраженно повторить последнюю фразу.

— Одна? — переспросила она. — Да, я хочу жить одна.

И тут Даша сообразила, что ей не понравилось.

— Какой несчастный случай? — удивилась она, перейдя на английский. — Вам разве не сказали? Алину убили.

Лицо хозяина окаменело. Он повернулся к полицейским, о чем-то спокойно спросил и, не дожидаясь ответа, вышел. Дашу усадили на стул.

— Что за глупость вы говорите об убийстве? — Оба полицейских задали вопрос почти одновременно. Даша почему-то была уверена, что они сказали не «глупость», а гораздо резче, но переводчик предпочел смягчить вопрос. — Ваша подруга уронила фен в ванну и поэтому умерла. Вы что, не понимаете, что говорите?

— Это вы не понимаете, что говорите! Алина не могла уронить фен в ванну, ее убили! — крикнула Даша.

— Перестаньте кричать, — бросил один из полицейских, — здесь вам не Советский Союз.

От этого «Советского Союза» Даша сначала опешила, а потом начала смеяться. Она хохотала так заразительно, что даже на лице охранника мелькнула легкая улыбка. Просмеявшись, Даша вытерла выступившие слезы и довольно спокойно сказала:

— Алину убили. Во-первых, она никогда не пользовалась феном. Я это точно знаю, она и меня ругала, когда я волосы им сушила. Во-вторых, она никогда бы не стала принимать ванну в номере, потому что она очень брезгливая. Она даже полотенцами вашими голову вытирать не могла, потому что считала, что они грязные. В-третьих, зачем она вообще полезла в ванну днем? В отеле два бассейна, и море в двух шагах. Так что не нужно говорить мне про несчастный случай.

Переводчик протарахтел, и в комнате наступила тишина. Теперь полицейские внимательно рассматривали Дашу, а переводчик отвел глаза в сторону окна, завешенного жутко пыльной и, как только сейчас заметила Даша, дырявой шторой.

— Кому и зачем нужно было убивать вашу подругу? — наконец ехидно поинтересовался волосатый турок.

— Мы не подруги. Мы познакомились незадолго до отъезда.

— Неужели? — удивился второй полицейский. — Вы едете отдыхать, останавливаетесь в одном номере, и вы почти незнакомы? Так бывает?