Жизнь прахом, земля пухом

– Герой он или не герой, но мне с ним спокойней.

– Где спокойней, здесь или дома?

– Это ты о чем? – Наташа недовольно поджала губы.

– Да о том. – Паша провел по щекам пальцами одной руки, как будто смахивал с них влагу. – Говорят, что вы… Неважно, что говорят. Это всего лишь слухи. Но зачем ты сюда этого героя привела? Гену хочешь позлить?.. Это, конечно, не мое дело. Но он все-таки мой друг…

– А мне он брат! – нахохлившись, неосторожно вставил Дима.

– Я бы на твоем месте помолчал, парень, – скривился Скоробогатов. – Я, конечно, не ангел, но в постель к жене брата никогда бы не полез!

– Паша! – возмутилась Наташа.

– А что такое? Я правду говорю!

– Побойся бога! Здесь не место выяснять отношения.

– Не место?! Да нет, самое место! – не на шутку разошелся Паша. – Может, моими устами сам Гена говорит! Наташа, раскрой глаза! С кем ты связалась? Он же мизинца Генкиного не стоит!

– А я их и не сравниваю… – в смятении пробормотала она.

– Сравниваешь не сравниваешь, а спать у себя оставляешь…

– Это совсем не то, что ты думаешь!

– Да то это, то!.. Ты думаешь, я не знаю, зачем он к тебе в постель полез? А чтобы жениться на тебе! Ты же вдова богатая, а у него ни гроша за душой…

– А не заткнулся бы ты! – подал голос Дима.

– Ты кому тыкаешь, щенок? – взвился Скоробогатов. – Кто тебе слово давал? Да я тебя сейчас прямо здесь зарою!..

– Паша, Паша! – попыталась успокоить его Наташа.

– Что Паша! Я уже тридцать восемь лет Паша!..

– Ну, нельзя же так!

– А Генку можно было убивать? Можно, я спрашиваю?

– О чем ты говоришь? Что с тобой?

– Ты не думала, зачем его убили? Не думала, что он кому-то мешал к тебе в постель залезть?.. Этот его и убил!

– А это уже клевета! – побагровел Дима. – Еще одно слово, и я вызову наряд! Вы у меня за клевету сядете!..

– Это кто еще сядет! – взвыл Скоробогатов.

Но было уже видно, что угроза произвела на него впечатление.

– Паша, что на тебя нашло?

– Да идите вы оба! – психанул он и резко повернулся к Наташе спиной.

Она заметила, как переглянулись между собой его телохранители. Похоже, им самим не понравился истерический выпад своего босса. Но и на Диму они посмотрели с пренебрежением… Впрочем, ей-то какое дело до их поведения?

– Вот урод! – глядя на Скоробогатова, бросил ему вслед Дима.

– Какой-то он сегодня не в себе, – заметила Наташа.

– Надеюсь, ты не поверила ему, что это я убил твоего мужа?

– Ты не мог, – мотнула она головой.

– Значит, не поверила, – облегченно выдохнул он.

– Но я правда богатая вдова.

– А у меня правда за душой ни гроша. Но мы можем жить в гражданском браке. Или просто как любовники… Мне главное, чтобы ты была моей…

– Буду, – задумчиво кивнула Наташа. – Никуда я от тебя не денусь…

«А может, прав был Паша? Может, Диме нужны исключительно ее деньги? Может, он притворяется, что влюблен?.. А что, если это он убил Гену?»

* * *

Степану снился захватывающий сон. Он отчаянно гнался за морским чертом, но в последний момент, когда готов был проткнуть его трезубцем, прокукарекал петух.

Черт исчез, море тоже, и Степан оказался в своей постели. А петух продолжал надрываться.

– Да задуши ты его! – сонно пробормотала «добрая» Жанна.

Как послушный муж, Степан сделал это немедленно.

Морской черт был обыкновенной донной рыбой и к потусторонней нечисти не имел никакого отношения. А петух был пластиковым, с механическим голосом. Этот будильник в форме горластой птицы привезли ему из Тайваня. Прелесть изобретения состояла в том, что его можно было банально задушить. Пережал пластиковое горло – и тишина…

– А еще лучше убей, – не отрывая головы от подушки, посоветовала супруга. – Чего это с ним? Сегодня же воскресенье.

– Чего это со мной? – чувствуя, как просыпается в нем хорошее настроение, сказал Степан. – Отключить забыл.

– Тогда убей себя.

– Я подумаю…

Сегодня у него выходной, идти никуда не надо. Будильник он отключил, так что можно спать хоть до завтра. А убить себя – легче простого. Выстрелить себе в висок из указательного пальца и безжизненно уронить голову на подушку. Мертвецкий сон лучше всего способствует регенерации нервной ткани.

Но только он зарылся головой в подушку, как запиликал телефон, который до девяти утра мог принимать только важные звонки.

– Да.

– Степаныч, тут такое дело… – услышал он голос Комова.

– Надеюсь, оно того стоит, чтобы меня будить, – предостерегающе произнес Круча.

– Да вот не знаю… Тут у нас труп. Скоробогатов Павел Васильевич. Если это тебе о чем-то говорит…

– Вот тебе, бабушка, и выходной… Где труп?

– В районе городской больницы. Чуть-чуть до нее не доехал…

– Кто не доехал? Труп?

– Да, на машине. И за рулем…

– Ты мне снишься?

– Если кому-то и снюсь, то не тебе.

– Тогда выезжаю…

Как чувствовал он, что убийство Загорцева бумерангом вернется на битовскую землю. То преступление взял на себя МУР и соседний РОВД. А Скоробогатов лег трупом на территории ОВД «Битово». Тут уж хочешь не хочешь, а придется бороться за высокий процент раскрываемости…

Городская больница находилась на окраине Битова в сторону Москвы, в лесопарковой зоне. К ней вела одна-единственная дорога, с которой и съехал Скоробогатов. Его «Мерседес» вылетел в кусты, скрылся в них почти целиком и только тогда врезался в ствол крупной сосны. С дороги машину почти не было видно, и если бы не милицейское оцепление и техника, Степан мог бы ее и не заметить.

Тело погибшего находилось в машине, с ним и автомобилем работали эксперты оперативно-следственной бригады. Дежурный следователь составлял протокол осмотра трупа и места происшествия; оперативник из его бригады что-то объяснял понятым. Только начальник криминальной милиции в лице доблестного майора Комова неторопливо курил, наблюдая за процессом со стороны. Увидев подъехавшего Кручу, он оживился, подошел к нему.

– Ну что скажешь? – сунув руки в карманы, спросил Степан.

Он только собирался подойти к машине, чтобы глянуть на труп.