Жизнь прожить – не поле перейти

На столе стоял подсвечник с горящими свечами. Капли расплавленного воска медленно стекали по свечам, постепенно застывая. От этого казалось, что они плачут жгучими горячими слезами. Как бы о чем-то скорбя и тоскуя, о чем-то, только им одним известном…

Ровное пламя мягко освещало небольшую комнату Сергея, наполняя её с детства знакомым уютом и спокойствием.

Горничная ещё не закончила застилать кровать.

Пластичная, соблазнительная фигурка Дуни, плавно изгибалась при взбивании подушки, вызывая восхищение и смутное желание в душе Сергея.

Свет от свечей падал на сосредоточенное лицо девушки, подчеркивая приятную красу, простой русской деревенской красавицы.

– Где ж таких красавиц выращивают? – решал прервать молчание Сергей.

– Ой, Сергей Григорич, – проговорила вздрогнувшая Дуня, – вы меня испужали.

– Неужели я такой страшный? – с легким лукавством в голосе спросил Сергей.

– Не, шо вы, – простодушно ответила Дуня, – вы симпатишный.

– Так чего ж испугалась?

– Маленько задумалась о своем.

– Так ты не ответила на вопрос. Где ж таких красавиц выращивают?

– Шо я, растение, какое, шо б меня выращивали?

– Конечно ты не растение, но ты так же прекрасна и свежа, как куст чудесных роз, распустившийся в сказочных садах Семирамиды.

– Вы надо мной смеётесь наверно, Сергей Григорич, – слегка зардевшись от смущения, проговорила Дуня.

– Нет, правда. Но ты не ответила. Откуда ты, красавица?

– Да я нашенская, из Льговского уезда.

– Уезд по городу Льгову назван?

– Да, кажись так.

– Интересно, почему у него такое название?

– Бабы сказывают, шо какой-то князь построил этот город для жены – Ольги, вначале город так и называли «Ольгов», но потом буква «о» потерялась и его, тапереча называют «Льгов».

– Да, красивая история, но наверно это просто сказка.

– Мне не ведомо, что слыхала от баб, то и сказываю.

– Так ты что, из самого Льгова?

– Нет, я из села.

– Что за село такое?

– Верхней Груней кличут.

– Небось, и жених у тебя есть?

– Есть, – сильно покраснев и потупив взор, произнесла Дуня.

– Ты его любишь?

– Это у господ – любовь, а у нас, как отец с маткой скажут, так и будет.

– Что ж, тебе жених совсем не нравится?

– Отчего, нравится, он симпатишный.

– Так чем же ты не довольна?

– Мы всем довольны, нам роптать не положено.

– Когда ж свадьба?

– Сватали на Покров.

– Так сейчас война с Германией началась, наверно жениха в армию призовут.

– Нет, не призовут.

– Это почему так?

– Он первенец, старший сын в семье. Мне бабы сказывали, что старших сыновей не берут в армию.

– Ишь, какая грамотная.

– Нет, я малограмотная, но мир не без добрых людей, вот оне то мне все и растолковали, – проговорила Дуня, заканчивая застилать кровать, – Всё, Сергей Григорич, можете ложиться почивать, а я пойду, дел ещё много надо переделать.

– Постой, поговори ещё со мной.

– Нет, Сергей Григорич, мне ещё много дел по хозяйству, а уже ночь на дворе.

С этими словами Дуня вышла из комнаты, оставив Сергею подсвечник с горящими свечами.

Сергей взял в руку подсвечник со свечами и медленно вышел из комнаты в коридор, провожая заинтересованным взглядом прелестную фигурку быстро удаляющейся горничной.

В коридоре он столкнулся со старшей сестрой. Это была стройная девушка в длинной коричневой юбке и бежевой кружевной кофточке с воланами. Её миловидное лицо источало деловитость и лёгкую надменность. В детстве она старалась командовать Сергеем, и видимо это желание сохранилось до сих пор.

– Здравствуй Сергей, – грациозно поздоровалась она.

– Здравствуй Валентина, – ответил Сергей, – ты всё хорошеешь не по дням, а по часам.

– А ты так же мил, учтив и галантен?

– Стараюсь, дорогая сестрица, стараюсь.

– Давно приехал?

– Нет, совсем недавно.

– И уже успел положить глаз на новую горничную, – поймав направление его взгляда, слегка ревнуя, проговорила сестра, – Что, хороша девка?

– Да, хороша! Малость забита только, но если приодеть, да научить манерам и грамоте, так многим барышням даже высшего света не уступит.

– Неужели решил ею заняться?

– А почему бы и нет?

– Она же простая горничная из глухого села.

– А мне уже опротивели эти напыщенные девицы, ничего не имеющие в голове, но кичащиеся родовитостью.

– Но Дуня тоже не блещет умом.

– Ум у неё просто не развит, он спит в девственно – первобытной природной колыбели.

– Да ты ни как уже успел влюбиться?

– Влюбиться, может это и громко сказано, но провести с ней некоторое время наедине, для обоюдного удовольствия, я б не отказался.

– Ну – ну, удачи тебе в начинаниях братец, – ехидно проговорила сестра и пошла прочь.

– Премного благодарен, – язвительно ответил ей вслед Сергей и добавил, – ладно, пойду спать. Утро вечера мудренее.

Сергей, в задумчивости, вернулся в комнату, поставил подсвечник со свечами на стол, медленно разделся и, потушив свечи, лег в постель.

Перед глазами возник образ этой простой деревенской девушки, так пленивший пылкое юношеское сердце.

Сергей любовался им и в душе воцарился мир и покой.

Вскоре усталость повергла его в пучину сна, и он провалился в негу сновидений, полностью отдавшись их чарующему воздействию.

Глава четвёртая

Армейская привычка вставать рано, не дала долго спать Сергею и дома.

Он поднялся чуть свет, умылся, оделся, вышел на Первую Сергиевскую улицу, на углу которой и располагался отчий дом.

Край солнечного диска едва появился из-за горизонта. Небосклон озарился золотистым светом.

Темно-синие силуэты кучевых облаков, как громадная военная флотилия, грациозно застыли на невидимых якорях в небесной гавани. Готовые в любую секунду сорваться и плыть в неведомые дали.