Жизнь с совершенным учителем

“Чапати\” — воскликнул Шрила Прабхупада, и Пандитджи бросился в комнату, держа в щипцах очередную совершенным образом раздутую чапати и кладя ее горячей на тарелку Прабхупаде. Судя по тому, с каким удовольствием ел Прабхупада, мой первый обед на Гавайях явился для меня шагом вперед и я стал более искусен в кулинарном искусстве.

Пока Прабхупада отдыхал, я пытался тихонько повторять джапу в обеденной комнате. Через полчаса меня потянуло в сон, и я прилег на полу. Мысли о незавершенных еще делах роились в моей

голове: распечатать, отредактировать, письма, прибрать кухню, позаботиться о стирке белья…— отрывки разговора со Шрилой Прабхупадой вновь всплывали в моей памяти, основательность его философской реализации, моя удача иметь возможность вскоре увидеть его опять…

Неожиданно я был разбужен телефонным звонком. Я бегом бросился поднимать трубку, чтобы звенящий телефон не успел разбудить Прабхупаду. Это Рупапуга звонил из Теннесси. Я был очень рад его слышать, но вот у него для меня имелось очень печальное сообщение. В дом, где находился он и еще трое брахмачари, кто-то забросил зажигательную бомбу. Один из брахмачарьев впоследствии скончался в больнице от ожогов. Рупануга считал, что Прабхупада должен знать об этом, и спрашивал, какой обряд им надлежит провести по ушедшему преданному. Он рассказал мне некоторые детали, в частности о том, какое впечатление юноша произвел на персонал больницы своим самообладанием и постоянным повторением Харе Кришна, в тот момент, когда он испытывал сильнейшую боль от ожогов по всему телу. Никто не знал, кто бросил бомбу, да и полиция была далека от поимки преступников. Я со вниманием выслушал историю и сказал Рупанугс, что перескажу ее Шриле Прабхупаде.

Когда Прабхупада проснулся, он попросил меня принести доб. свежую воду кокосового ореха. У нас было несколько кокосов на кухне, и Судама открыл один из них, положив его на коврик и прорубив отверстие с помощью мачете.

Прабхупада похвалил напиток и сказал, что, если бы было необходимо, человек мог бы обходиться просто кокосовыми орехами, утоля51 жажду их соком и питаясь их мякотью.

В конце концов я рассказал Прабхупаде о звонке Рупануги.

Прабхупада спросил: “Повторял ли он мантру, оставляя тело?” ‘’Да, — ответил я, — в соответствие с рассказом он повторял.” “Тогда все в порядке,— сказал Прабхупада, — он вернется к Кришне.” “Рупануга говорит, что жители Ноксвилля в Теннеси очень расстроены происшедшим.” “Конечно же они будут расстроены, —резко сказал Шрила Прабхупада, — Что они могут сделать в отношение этого? Прыгают, как обезьяны целый день в воде.” Прабхупада имел в виду туристов, глупо тратящих свое драгоценное время внизу на пляже. Жители Ноксвилля и кармы вообще всегда будут испытывать расстройство, вечно пребывая в иллюзии и будучи беспомощными перед материальной природой, до тех пор пока они не обратятся к истинно духовной жизни. Прабхупада посоветовал преданным из Теннеси подождать два дня, а потом на третий день устроить пир в честь ушедшей вайш-навской души, которая отдала свою жизнь сознанию Кришны.

“В этом теле мы должны будем рано или поздно умереть, — объяснял Прабхупада, — И это замечательно, что он повторял Харе Кришна. Нам не следует скорбеть. То, что преданные рискуют своей жизнью, не пропадет для них даром. Господа Иисуса распяли, а что мы в сравнении с ним? Кришна постоянно сражался с демонами.” Позднее, ближе к вечеру, Шрила Прабхупада созвал нас всех вместе: меня, Пандитджи и Судаму. Он сказал, что поскольку храм располагается слишком далеко, мы не поедем туда на вечернюю программу, а проведем

свою собственную, вместе с ним. Прабхупада запел Харе Кришна мантру, и через некоторое время попросил Судаму продолжать. Судама запел, но на другой мотив. Остановившись, он попытался петь на мотив только что использованный Прабхупадой, но Прабхупада сказал: “Нет, нет, пой как ты поешь. Ты ведь делаешь это в соответствие с твоим собственным экстазом.” С разрешения Прабхупады Судама зажег благовония, и обстановка в комнате стала экстатической. Прабхупада откинулся на спинку дивана, а мы танцевали перед ним с воздетыми руками: Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе/ Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе.

После киртана он попросил каждого из нас читать из Бхагаватам и затем говорить что-нибудь в соответствие с нашей реализацией, другими словами, то, чему мы от него научились. Я наслаждался такими собраниями с Прабхупадой даже больше, чем большими проповедническими программами, и я хотел, чтоб мы оставались так на Гавайях бесконечно. различные проблемы ИСККОН, с которыми Прабхупаде приходилось иметь дело, и о которых я теперь имел более отчетливое представление, не были преданы забвению, но благодаря киртану и обсуждению философии я почувствовал, что милостью Кришны и Шрилы Прабхупады все эти препятствия можно было преодолеть.

На следующий день, в то время как я занимался приготовлением обеда, а Шрила Прабхупада принимал омовение, перед дверями нашей квартиры неожиданно очутились Рамешвара и двое представителей Джи-Би-Си из Америки. Для меня эго

явилось полным сюрпризом, так как они никоим образом не предупредили нас о своем визите. Вскоре Шрила Прабхупада услышал их голоса, и вот они уже заходят в его комнату. Прабхупада был также заметно удивлен видеть столько преданных, неожиданно приехавших из США, чтобы встретиться с ним. Они объяснили ему, что им просто пришлось приехать, чтобы разрешить проблему того, кто же должен теперь занять недавно оставленный пост Джи-Би-Си по Западным Соединенным Штатам. Шрила Прабхупада согласился поговорить с ними об этом и попросил их остаться на обед. К счастью я приготовил достаточное количество для того, чтобы дать каждому из присутствующих по крайней мере по одной тарелке прасада. Когда один из них выразил свое удивление по поводу высокого качества приготовленного, Шрила Прабхупада признал, что я учусь. Польщенный словами Прабхупады, я был вполне доволен тем, чтобы оставаться в кухне, готовя и прибираясь, в то время как Прабхупада беседовал с другими. Если бы я не был слугой Прабхупады, я мог бы принимать участие в разговоре наравне с другими. Но я был удовлетворен. У меня хватало моих собственных нелегких обязанностей, и я с радостью воспользовался появившимся у меня благодаря этому разговору временем, чтобы распечатать до конца то, что я еще не успел.

В течение двух часов Прабхупада давал указания о том, как им следует управлять первое время в отсутствие Карандхары. Он сказал, что окончательно проблема должна быть решена во время встречи Джи-Би-Си в Майапуре, которая должна была состояться в следующем месяце.

Дни и ночи счастливо проходили на Гавайях. Прабхупада быстро переводил Чайтанъя-чари- тамриту, наслаждался имевшимися в изобилии фруктами и соками, ежедневно встречался с преданными в храме, давая лекции по Бхагаватам и совершая прогулки, а также продолжал наши отдельные вечерние программы в своей комнате. Иногда, по его просьбе, я спускался вниз, в холл гостиницы и покупал там свежемороженый ананас, поднимался на лифте наверх и ломтиками нарезал его для Прабхупады. Когда Прабхупаде стало известно, что Пандитджи порой часами загорает на пляже, он осудил это как пустую трату времени. После этого я боялся оставить квартиру даже на минуту, хотя я тоже подумывал о том, чтобы пойти на океан. Мысль о том, что Прабхупада может неожиданно позвать меня, когда я буду отсутствовать, отбила у меня всякое желание к развлечениям.

Он решил ограничить свое пребывание на Гавайях двумя неделями, хотя мне хотелось, чтобы оно продолжалось дольше. Я знал, что по приезде в Индию, он будет чрезвычайно занят руководством своих проектов там и целый день будет встречаться с преданными. И по своему старому опыту, когда я сопровождал Шрилу Прабхупаду в Индии в качестве слуги в 1973 году, я знал, что множество его соотечественников будут стоять перед дверями, желая увидеть его, в то время как лишь немногие из них будут серьезно настроены обратиться к нему как к духовному учителю. Когда Шрила Прабхупада в 1966 году захотел отправиться в Сан-Франциско, я, как и все преданные в нью-йоркском храме, испытывал некоторую ревность. Мы хотели, чтобы он оставался с нами, но все же понимали, что было необходимо, чтобы он путешествовал и проповедовал. На этот раз, однако, мне предстояло ехать заодно. Куда бы он ни отправлялся в этом мире, место всегда было зарезервировано и для слуги.

Как-то раз в послеполуденное время Шрила Прабхупада позвонил в свой колокольчик и попросил принести одно из писем. Зная, что документация была в беспорядке, я удалился с предчувствием, что мне придется потрудиться, чтобы найти это письмо. Когда, вернувшись, я заявил, что не смог отыскать его, Прабхупада покачал головой: “Почему ты теряешь вещи?” Поскольку это случилось теперь уже более, чем однажды, я подумал, что наверное Шрила Прабхупада уберет меня с должности секретаря. Он не стал больше этого обсуждать, но я ушел, думая, что он запросто мог бы вышвырнуть меня сейчас и найти лучшего секретаря. По своей собственной инициативе я вернулся в его комнату в подавленном состоянии. Предстать перед Шрилой Прабхупадой, чтобы высказать ему какие-то собственные мысли не было чем-то привычным для меня, но мой ум уносил меня прочь. “Шрила Прабхупада, — сказал я, — я не нарочно стараюсь быть плохим секретарем.” “Я знаю.” — ответил он.

“И мне вовсе не хочется расстраивать вас этими оплошностями.” “Будь просто немного аккуратнее.” — сказал Прабхупада. Из этих слов и того, как мягко он их произнес, я понял, что в целом он не имел ко мне претензий как к секретарю. Памятуя о своем обещании исправлять допущенные ошибки, я представил Прабхупаде мою практическую дилемму.

жи;шь с совершенным учителем

“Я думаю, что у меня слишком много обязанностей,— признался я, — “Я должен готовить и наводить порядок, так что у меня почти не остается времени на то, чтобы печатать и редактировать.” “Тогда тебе не нужно готовить, — сказал Прабхупада, — Пускай Пандитджи занимается этим.” И он позвал Пандитджи, который согласился по крайней мере разделить со мной обязанности повара. Я почувствовал облегчение, хотя и понимал, что не могу особенно рассчитывать на Пандитджи. Потом Прабхупада сказал, что в Индии мы найдем кого-нибудь другого, кто готовил бы для него.