Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

— Насовсем, — решительно сказал Виктор, потом поправился. — Пока опять не обворуют…

Обворовали через две недели. Открыли новейшие импортные замки. Жена рассердилась, ушла к матери и подала на развод.

Виктор Джона домой не забрал, посчитал, что у родителей ему будет лучше. А квартира?! В ней ничего не осталось кроме мебели…

Прошло полгода. Как-то в полдень за воротами раздался автомобильный сигнал.

— Витя! — вскрикнула Полина Петровна и, вытирая руки о фартук, заторопилась к воротам.

Джон соскочил с крыльца и в три прыжка опередил ее. Калитка распахнулась, в ней показался Виктор. Не успела мать подойти к сыну, как Джон, радостно визжа, кинулся своему хозяину на грудь.

Дмитрий Васильевич выглянул из дверей сарая:

— Что за шум?

— Витя приехал! — всхлипнула мать.

— А зачем слезы? — ласково прогудел Дмитрий Васильевич.

— Да как же… Опять один…

— Нет, не один, — Виктор, обняв одной рукой Джона за шею, другой распахнул калитку:

— Лена, заходи.

Молодая женщина, смущенно потупясь зашла во двор. Подняла глаза, на порозовевшем лице, и сказала просто:

— Я — Лена.

Дмитрий Васильевич развел руками. Полина Петровна прямотаки впилась глазами в лицо новой пассии сына. Джон выпростался из-под руки хозяина и потянулся к гостье.

— Ой, какая красивая собачка! — искренне воскликнула та и, присев перед Джоном, протянула руку к его голове.

— Осторожно! — крикнул Виктор, но Лена уже трепала за уши Джона, а тот вместо того, чтобы наказать безрассудную, усиленно вилял своим куцым хвостом.

— Ну, дела-а! — протянул Дмитрий Васильевич.

— Проходите, гости дорогие, — радостно пропела Полина Петровна. — Умывайтесь с дороги, и за стол…

— Погоди, мама, я Лене обещал показать речку. Мы скоро, — Виктор подхватил Лену под руку, но Джон втиснулся между ними.

— Эй, друг! — воскликнул Виктор. — Это моя женщина, — и перешел на другую сторону. Джон последовал за ним и тут же вклинился между ними.

Так они и вышли за ворота втроем. Счастливые!

— Вот это женщина! Как она твоего Ваньку сразу обратала?! — усмехнулся Дмитрий Васильевич.

— А твоего сына! — парировала Полина Петровна. — Только будет ли от этого толк?

— Да ты что, мать! Такая красивая… И глаза, как у тебя в молодости, и голос…

— Ой-ей-ей! — засмеялась Полина Петровна. — Когда я была красивой?

— Не оговаривай себя. Если бы ты не была самой красивой, я бы на тебе не женился. Ты и сейчас самая красивая…

— А Лена?

— Она не красивей, она — моложе… Полина Петровна погрозила пальцем:

— Врешь ты все…

— Не вру. И еще тебе скажу, скоро нам придется с Ванькой расставаться. Навсегда!

— Как так?!

— Видала, как он к хозяину липнет, да и к ей — тоже…

— Что ты, Митя, если у них по-серьезному, то некогда им собакой заниматься. Медовый месяц!

— Ха! — воскликнул Дмитрий Васильевич. — Они что — пчелы?! Да и чем собака мешает? Вот посмотришь! Единственно, что я сделаю, так попрошу у Виктора, как только родится… это… первого щенка от Джона… от Ваньки — нам.

— Хи-хи-хи! — тоненько засмеялась Полина Петровна. — Старый, а все еще дурачок. От вас — кобелей, никто не родится. Рожаем мы — женщины!

— Не хочется тебя тоже обзывать, но скажу, что у таких собак, как наш Ванька… Если от него родится кто, то положено самого лучшего щенка — кобелю. И щенок этот называется алиментным.

— Хи-хи-хи! — опять засмеялась Полина Петровна. — Алименты мужики женщинам платят.

— Это у нас — людей, а у собак наоборот, и это — правильно.

— Ой! — спохватилась Полина Петровна и кинулась на кухню.

Дмитрий Васильевич закурил. Он очень хотел, чтобы у сына сложилась жизнь, и, если честно, Лена ему понравилась. Дай-то бог! Но и с Джоном не хотел расставаться. Привык. Полюбил. А может, еще и ничего… Зачем молодым собака?

Виктор, Лена и Джон пришли через час. Ввалились шумно во двор. Джон, словно извиняясь за предательство, тут же подсел к Дмитрию Васильевичу и положил морду на его колено. Полина Петровна выглянула:

— Руки мойте и за стол!

— Давайте я вам помогу, — Лена заторопилась на кухню.

— Погоди! — попытался остановить ее Виктор. — Мать — сама, ты — гостья!

— Не замай! — строго приказал отец. — Иди сюда, — и когда сын подошел, сказал: — Женщина женщину лучше узнает на кухне. А теперь скажи, у вас с ей серьезно или как?

— Серьезно, отец. И… И Джона мы забираем с собой.

— А как она — Лена?

— Она первая об этом и сказала.

— А ты о нас с матерью подумал?! — повысил голос отец. Джон сразу же переместился к молодому хозяину.

Дмитрий Васильевич глянул в сердитые собачьи глаза и махнул рукой:

— Ладно, мы — деревенские, не все понимаем, делай, как знаешь! Утром следующего дня Виктор и Лена собрались в обратный путь.

Джон, почувствовав дорогу, кидался от Дмитрия Васильевича к Виктору и обратно.

— Может, Ваньку оставите? — заикнулась мать.

Лена, понимая женским сердцем переживания матери, промолчала, зато Виктор отрезал:

— И так зажился он у вас. Дом у него есть. Дома и нужно жить… Проводив за ворота и помахав рукой, Полина Петровна вдруг прижала левую руку к груди.

— Что с тобой? — встревожился Дмитрий Васильевич.

— Как-то… Не так мы расстались… Сердце защемило. Беды бы не вышло?! — и заплакала.

— С чего беда?! — постарался успокоить жену Дмитрий Васильевич. — Погода прекрасная. Лето. Никаких этих… катаклизмов не предвидится.

— Ты бы не ругался, — попросила его Полина Петровна. — Погода, она что-о-о… Люди бы не обидели.

— Ванька с ними, не даст в обиду. Умрет, а не даст.

5

Около гаража их ждали. Когда Виктор подъехал и остановился, чтобы открыть ворота, трое вылезли из джипа. Демонстративно потянулись, показывая накачанные мышцы.

— Это что такое?! — воскликнул Виктор. Хотя в те времена, даже подростки знали — рэкетиры! Каждый руководитель или владелец прибыльного предприятия платил дань какой-то преступной группировке. Пришла пора и директору кирпичного завода. До этого он как-то избегал этой участи: в городе не появлялся один, а в сопровождении телохранителей, на заводе охрана… Теперь же он был один против троих. Один, если не считать Лены и Джона Эрхарда Копани. Виктор понимал, что ему сейчас будет плохо. Потому и воскликнул: