Жизнь в Древнем Египте
Шрифт:
То состояние религии, которое было описано выше, существует – mutatis mutandis — повсюду у народов, стоящих на низкой ступени развития; прогресс египетской цивилизации изменил это состояние во многих важнейших отношениях. По мере того как египетские крестьяне из разных номов начинали чувствовать, что все они являются частью одного народа, и усиливалось общение между частями этой чрезвычайно вытянутой страны, старая религия постепенно утрачивала свою разрозненность. Разумеется, семьи, переезжавшие из одного нома в другой, брали с собой в свои новые дома тех богов, которым поклонялись раньше; и, естественно, эти божества, как все новое, становились престижными у жителей этих мест. Вполне понятна вера в то, что бог большого и могущественного города был своего рода покровителем – либо в политике, либо в сельском хозяйстве – для той части страны, которая зависела от этого города как от центра. Когда кто-либо из богов достигал этого высокого положения и становился великим богом, поклонение ему распространялось на еще большей территории. Он имел больше, чем другие боги, возможностей оказывать помощь и творить чудеса и потому приобретал большую известность, чем другие. Если слава бога распространялась по всей стране и паломники приходили издалека в его святилище, результаты были еще большие: почитатели
В результате этого по мере прогресса цивилизации религия упрощалась. Малые местные божества отступали на задний план по сравнению со своими более удачливыми собратьями, а те все больше старались слиться друг с другом. Например, жестокая Сехмет (богиня войны и палящего солнца) и изящная Бастет почти отождествлялись с более знаменитой богиней Хатор (Хатхор); а в более поздние времена к ним добавили также и фиванскую Мут. В конце концов сама Хатор была идентифицирована с Исидой. Таким же образом по мере того, как росла слава бога солнца, другие боги становились все более похожи на него. Мало было в Египте богов, которые не слились с богом Ра; это случилось даже с богом воды Себеком, несмотря на его крокодилий облик.
Синхронно с описанным выше процессом шло развитие общеегипетской мифологии. В те времена, когда каждая местность имела свое собственное божество, ее жители создали для своего бога историю его жизни – рассказ о его делах и поворотах его судьбы, и эта история была слабо связана или совсем не связана с рассказами о божествах других мест. Но когда местные культы слились в национальную религию, предания о богах были объединены в мифологию, основные элементы которой стали общим достоянием всего народа.
Описанная выше эволюция египетской религии произошла еще в доисторические времена. В самых ранних надписях, которые у нас есть, – так называемых текстах пирамид – это развитие уже завершилось, и религия имеет в основном тот же вид, что и во все позднейшие периоды. Мы обнаруживаем очень большое число божеств всех уровней; те из них, кто более велик, имеют святилища во многих городах, и всегда одно божество считается самым главным. Богов иногда специально отделяют друг от друга, иногда считают одним и тем же божеством. Мы обнаруживаем мифологию, в которой мирно существуют рядом друг с другом совершенно несовместимые мифы – говоря коротко, не имеющую себе подобия путаницу. Этот хаос и позже не был упорядочен; наоборот, мы можем сказать, что за три тысячи лет, в течение которых египетская религия «процветала», как говорится о ней в текстах пирамид, путаница стала еще более безнадежной.
Но с каждым новым веком движение вперед происходило, по крайней мере, в одном отношении, а именно в слиянии божеств воедино. Говоря точнее, центром этого союза стал бог солнца Ра; Амон из Фив, Гор с востока страны, Гор из Идфу (Эдфу), Хнум из Элефантины, Атум из Гелиополя и, возможно, еще многие другие божества в эпоху Нового царства считались одним богом. Этот путь постепенно привел бы к упразднению многобожия, и действительно, такая тенденция очень хорошо видна. Так, например, в гимне богу солнца этот бог – сплав из Амона, Ра, Хармахиса (титул Гора, отождествляющий его с Ра в качестве утреннего солнца. – Ред.), Атума – назван «единственным богом, поистине живым богом». В то же время существование у этих богов их собственных отдельных святилищ и жрецов свидетельствует о том, что слияние не могло быть полным, несмотря на эти красивые слова. Противниками этих направленных против многобожия теорий эпохи Нового царства были, естественно, в первую очередь жрецы этих богов, в особенности те из них, кто был богаче всех и больше всех потерял бы, – жрецы Амона. Не случайно во время единственной известной нам попытки практических действий в этом направлении реформаторы в пору своего кратковременного триумфа яростно преследовали Амона, словно ожидали самого большого сопротивления именно от этого бога. Попытку реформирования религии предпринял сын Аменхотепа III, Аменхотеп IV, известный как Эхнатон, последний имевший реальную власть царь XVIII династии; и это была не более и не менее как замена всех богов прошлого одним богом, «великим живущим солнечным диском», чей официальный титул был: «солнце, управляющее двумя горизонтами; тот, кто радуется горизонту, носящему его имя; блеск, обитающий в солнечном диске» [194] . По сути дела, объектом поклонения был не бог солнца, а само вещественное солнце, которое своими руками-лучами дарит живым существам «вечную жизнь, которая есть в нем». Поэтому этот новый бог не носил имя ни одного из прежних богов солнца, но и не назывался просто солнце; его называли
194
В двух вариантах, которые, возможно, соответствуют изменениям в догматах.
Вероятно, эта революция в религии осуществлялась при негласной поддержке всего народа или по меньшей мере его образованной части; но основной движущей силой все же был религиозный пыл монарха. Царь Аменхотеп IV (после реформы он носил имя Эхнатон, что значит «блеск солнечного диска») на некоторое время утвердил учение – это явно было официальное название новой веры – в качестве государственной религии. Приведенный выше титул солнечного диска свидетельствует о том, что новая вера с самого начала была сформулирована в виде догматов. Тем не менее мы можем судить об этом учении лишь по гимнам [195] , в которых прославляется «живущий солнечный диск, кроме которого нет другого». Он создал все – «далекие небеса, человеческий род, животных и птиц; наши глаза становятся сильнее от его лучей, а когда он появляется, все цветы растут и живут; при его восходе вырастают травы на пастбищах, они становятся пьянящими перед его лицом, весь скот вскакивает на ноги, и птицы в болотах хлопают крыльями от радости». Эти мысли и выражения похожи на те, которые можно найти в гимнах богу солнца прежней религии; таким образом, существенным нововведением
Эхнатона была лишь идея, что единственный бог, «бог, истинно живущий», должен существовать уже не только на словах, а быть действительно объектом религиозной веры.195
Приведенный далее текст взят из гимнов: L.D, iii. 97 a и 106 b. Похожий текст: 98 a и 107 b.
Но несмотря на то, что новая религия была создана на основе старого учения, в действительности она была полной противоположностью ему. Ярость, с которой царь-реформатор преследовал старых богов, особенно бога Фив, была такой, что ей можно найти подобие лишь в истории фанатизма. Имя и изображение Амона были стерты отовсюду, и для осуществления этой мести ненавистному для них богу посланцы Эхнатона входили даже в гробницы частных лиц. С богиней Мут, супругой Амона, обошлись ничуть не лучше. Царь больше не желал жить в городе, который был местом обитания его предков, и вместо «нечистых» Фив построил в Среднем Египте новый город, где должно было поселиться правительство. Кроме того, он посчитал необходимым сменить свое имя Аменхотеп, поскольку в него входило имя Амон, относившееся к старой вере; он также приказал внести изменение в орфографию, чтобы устранить из письменности знак, против которого было такое же возражение.
Слово маут (мать) до этого писалось
Совершенно очевидно, что реформатор, который взялся за свое дело так поспешно и безрассудно, что попытался одним взмахом руки отменить всю историю целого народа, не мог создать ничего долговечного. Через несколько лет плоды трудов Эхнатона были уничтожены, и в годы реставрации прежних верований здания, построенные в его правление, были снесены до основания. Старая вера была восстановлена без всяких изменений, и речь об учении еретика больше никогда не заходила. Результат этих событий был тот же, что и у всех неудачных реформ: победившая старая вера стала еще менее гибкой и сопротивлялась любому нововведению сильней, чем когда-либо раньше. После XVIII династии египетская религия стала, если можно так выразиться, более запутанной и безжизненной, чем когда-либо; и нет сомнения, что отчасти причиной этого была победа жрецов Амона над царем, преступление которого было в том, что он не считал их религию верхом совершенства.
Читатель не должен ожидать от меня в этом кратком очерке египетской религии подробного отдельного рассказа о каждом боге и его делах. Во-первых, повествование об этом имело бы мало отношения к жизни Египта, богословские подробности увели бы нас далеко за пределы нашей темы. Более того, точное описание египетского пантеона состояло бы почти только из одного списка ничего не говорящих нам наименований богов и храмов. Большинство египетских богов для нас – безжизненные, лишенные характера образы. У них есть имена, они имеют какое-либо прилагаемое к имени постоянное определение, например, «отец богов», «царь богов», «прекрасный лицом»; на изображениях они отличаются от людей особой одеждой [196] и особой бородой, а друг от друга – головами различных животных, венцами и атрибутами. Но это все, и тот, кто ожидает встречи с живыми существами, похожими на греческих богов, будет очень разочарован этими бессмысленными богами-куклами.
196
Эта одежда похожа на короткую древнюю нижнюю одежду женщин. Какими должны быть все изображения богов, было определено в эпоху Древнего царства; ср.: L. D., ii. 2 c, 115 е.
Но мы были бы очень несправедливы к египтянам, если бы думали, что в их представлении их божества были всего лишь тенями, какими они встают перед нами в надписях. Как и греки, египтяне позволяли своему воображению сплетать о богах всевозможные сказания и преобразовывали своих бесформенных великих духов-покровителей в существ, которые действуют и чувствуют подобно решительным людям. Существовала также целая система мифов, связанных с египетскими богами; и если мы сейчас знаем мало рассказов об этих божествах и должны довольствоваться только их именами и изображениями, то лишь потому, что тексты не донесли до нас этих мифов. В религиозных сочинениях постоянно возникают упоминания о мифологических событиях; Исида названа в них «госпожой болот», а Гор «мстителем за своего отца», или же упоминается «некий день, когда слова должны быть предложены в Гелиополе», но очень мало текстов, которые рассказывают нам что-нибудь еще обо всем этом.
Бог Атум из Гелиополя (с головой человека и в двойной, Верхнего и Нижнего Египта, короне)
Бог Монту из Гермонтиса (с головой сокола, солнечным диском и перьями)
Бог Себек из Файюма (с головой крокодила, рогами, солнечным диском и перьями)
Очевидно, что составители этих религиозных текстов ограничивались одними намеками, поскольку соответствующие мифы были настолько известны, что достаточно было лишь сослаться на них. В более поздние времена для такой сдержанности были иные причины: старинные книги, в которых были записаны мифы, считались слишком святыми, чтобы держать их там, где их могли бы увидеть глаза непосвященных, – в часовнях при гробницах или в залах храмов; считалось, что даже боги совершают семь омовений перед тем, как читать слова этих священных книг [197] . В эту более позднюю эпоху представления на храмовых праздниках, изображавшие эти мифы в лицах, тоже считались великой тайной [198] , и читатель Геродота запомнит, как добросовестно и старательно тот старается избежать рассказа о том, что узнал относительно мифологических причин странных обычаев, соблюдавшихся на таких празднествах.
197
Destrnction des hommes, 1. 78.
198
При XVIII династии явно было по-другому, поскольку, как мы увидим ниже, один из этих праздников был изображен в фиванской гробнице.