Жизнь в розовом свете

– Хватит ужасов!
– Ненси замотала головой.
– Я вошла в положение "идола толпы", прониклась состраданием и желанием помочь.
– Ненси подняла на администратора ясные взгляд огромных серых глаз.
– Кого следует изобразить - непорочную деву или рулетку?

– А ты не забыла, как гремела протезом?

– Господи!
– рухнула в кресло Ненси.
– Великолепный Дев западает на уродок?!

– Да не кричи ты! Твои вопли слышны наверное даже на пляже. У тебя потрясающее меццо-сопрано, милая. Но речь идет об интимном деле.
– Мел поманил Ненси пальцем. Сдвинув головы над листом бумаги, они долго обсуждали план.

– А она мне нравится - девчонка не промах!
– положив вязание Ди стала массировать пальцы.
– Опять немеют. Еще бы - моими кружевами можно обшить земной шар по экватору.

– Во всяком случае, твои изделия пользуются колоссальным спросом. Помнишь, мы видели отделку на блузке такой солидной дамы?

– Это было не мое кружево.

– Нет твое! Ты же сама тогда согласилась... И потом, Ди, у меня тоже порой немеет язык. Сказанными им словами, наверное, можно заполнить целую библиотеку. При этом, заметь, - я просто сотрясаю воздух.

– Когда не злишься и не иронизируешь, это приятное сотрясение.

– А снование твоего крючка приводит меня в восторг. Я похода на Джером К. Джерома. Того, что написал "Трое в лодке, не считая собаки". "Люблю работу, - сказал писатель, желавший выглядеть повесой.
– Работа очаровывает меня. Могу сидеть и смотреть на неё часами".

– Изысканный комплимент труженника. Благодарю, милая. Только ведь оба мы прекрасно знаем, что главная моя работа состоит в слушании. А с ушами у меня пока все в порядке.
– Ди снова взялась за крючок.
– Продолжи свои речи, Шехерезада.

Высокий, гибкий блондин в черном смокинге и массивных очках вернулся в свой номер далеко за полночь. Сбросил костюм на кровать, сорвал жгут, туго стягивающий на затылке прямые светлые волосы и вышел на балкон. Террасы, уставленные шезлонгами, плетеной мебелью, цветочными кашпо, опаясывали этажи маленького отеля. Горничная опустила синие бархатные шторы, успела сменить цветы - тоже синие и голубые.

– А, "Лазурный сон", черт его побери!
– только сейчас сообразил блондин.
– Вот почему здесь даже сантехника из лазурита.

Подтянув черные трусики с надписью "Пьер Карден" и налив в бокал белого вина, он вышел на балкон и огляделся. Цуть вздыхала черная гладь моря, на которой словно бриллиантовые броши на черном бархате мерцали огни теплоходов. Броши были большие и маленькие, они еле заметно двигались, скрываясь за кружевными силуэтами кипарисов. В кустах, усыпанных белыми, светящимися в темноте цветами, стрекотали цикады.

– Неплохо, - сказал он сам себе и единым махом осушил рюмку. Он был похож на человека справившегося с приятным, но чертовски трудным делом. Глубоко дышал, удовлетворенно смаковал холодное вино и, казалось, ни о чем не думал.

– Баста! Всему на свете приходит конец. Особенно непостоянны смуглые темпераментные брюнетки и карточная фортуна. Нельзя злоупотреблять их симпатией.
– Блондин стряхнул приятное оцепенение и вернулся в номер.

Достал дорожную сумку, аккуратно разложил пластиковый пакет и сунул в неё смокинг, снял с вешалки единственную оставшуюся в шкафу вещь - светлый, мешковатый костюм, бросил, чтобы не забыть на стол шляпу.

– Гуд бай, май лав, гуд бай...
– промурлыкал постоялец фразу известной песенки, возрожденной в репертуаре Рога Сильвера, собираясь натянуть брюки. В это мгновение приятную тишину южной ночи нарушил шум раздраженных голосов. Что-то заскрипело, рухнуло за стеной, на террасе упал деревянный шезлонг - и в комнате появилась незнакомка.

– Умоляю! Не впускайте его сюда! Он убьет нас!
– Она быстро закрыла балконную дверь, запахнула шторы и прислонилась спиной к синему бархату.

На сероглазой брюнетке, причесанной как героиня в фильме Конколы "Казино" или наркоманка в "криминальном чтиве", сыгранная Умой Турман, переливалось лунным серебром тонкое трикотажное платье.

– Но ведь я здесь вовсе не при чем, леди.
– Блондин не торопясь застегнул брюки, кивнул на дверь: - В коридоре дежурная, она вызовет администратора или детектива.

– Боже сохрани!
– Сжала ладошки брюнетка, тряхнув блестящей смоляной челкой. Ее ноготки, в тон терракотовой помаде не выглядели настоящими, как и брилльянты в ушах.
– Мое имя очень известно. Я не хочу скандала.

– Но у меня тоже нет желания мелькать в уголовной хронике. Справившись с рубашкой, мужчина протянул перед собой руки.
– Судите сами я не Чак Норрис. К тому же - вас, кажется, никто не преследует.

Оба прислушались. За балконной дверью, ничем не обеспокоенные, продолжали концерт цикады.

– Поверьте мне, этот мерзавец способен на любую подлость. О, меня некому защитить.

– Мафия, мэм?
– поинтерисовался мужчина, закрыв сумку и одев пиджак. Прошу прощения - мне пора.
– Он распахнул дверь, не дожидаясь ответа.

– Умоляю!
– Девушка сделала два шага к нему и посмотрела прямо в глаза. В их прозрачной глубине светилась такая нежность и беззащитность, что рука мужчины, одевающая шляпу, на секунду замерла.

– Умоляю, проводите меня к машине. Я не отважусь пройти одна до стоянки. Выстрел в спину...
– Она опустила ресницы и по щекам покатились блестящие алмазные слезы. Задерживаясь на круглом подбородке, капли падали в глубокое декольте. Вслед за ними скользнул и взгляд блондина.

– Увы, мисс, я не любитель острых ощущений. Ждите здесь, я пришлю детектива.

Девушка покачнулась. Чтобы не упасть, она вцепилась слабеющими руками в лацканы шелкового пиджака.
– У меня от рождения слабое сердце...

Держа в объятиях незнакомку, блондин с тоской поглядывал на ждущую его сумку и лихорадочно соображал, как ему поступить.

– О'кей, - наконец сказал он.
– Я провожу вас. Только постараемся прошмыгнуть через вестибюль незаметно. Вы ведь кажется знаете здесь все ходы и выходы. Красивой девушке иногда следует стать невидимой.

Незнакомка молча кивнула, уронив с очаровательного подбородка последнюю слезу.

Они спустились по смотровой леснице и по пустым коридорам с ресторанными запахами вышли на хозяйственный двор.

– Бежим!
– Девушка взяла своего спутника под руку.
– Моя машина за теми кустами.

Выехав на идущее вдоль моря шоссе, Ненси засмеялась: - А нам удалось удрать! Ох, как же мне хочется оставить его в дураках! Наглый, самодовольный тип! Почему мне попадаются одни мерзавцы?
– она благодарно посмотрела на своего спасителя и тихо сказала: - Вы единственный мужчина, которого хочется поцеловать.
– Девушака по-дружески чмокнула его в щеку, обдав запахом волнующих духов.
– Благодарю.