Жизнь в зеленом цвете - 5

* * *

Спальня была уже тиха и мирна - видимо, ждать его с очередной порцией смертоносных сюрпризов никто не собирался, что, безусловно, привносило в жизнь определённую дозу оптимизма. Гарри стянул с кровати покрывало, сдёрнул с себя мантию и кроссовки и упал на кровать как был, в тех самых, отбеленных Джорджем, джинсах и футболке.

– Locus Singularis. Meus Locus Arcanus. Nolite Irreptare. Вроде всё…

Мышцы расслабились, глаза закрылись сами; Гарри мурлыкнул бы, если бы не заснул тотчас же.

– Так вот, Гарри, - сотканный из лунного света Седрик улыбался, как ни в чём не бывало.
– В прошлый раз мы не договорили…

– А почему ты потом мне не приснился?

– Гарри мгновенно вспомнил всё то, что забыл о том первом разе, когда увидел во сне почти что живого Седрика. Смеющегося, шутящего, спокойного - такого, как при жизни.

– Потом мне мешал дом.

– Дом?

– Ну да. Ты знаешь, это очень специфический дом - номер двенадцать по Гриммаулд-плейс. Он практически живой. И он очень хотел свести тебя с ума.

– В каком смысле?

– В прямом. Не давал мне тебе сниться, нашёптывал тебе всякую чушь… мышку вот подкинул…

– Так она не от тебя? Проснусь - выкину!..

– Нет, зачем?
– взмахнул рукой Седрик.
– Она точь-в-точь такая, как я хотел тебе подарить. Дом подсмотрел - ну, можно выразиться и так - мысли мои подсмотрел - и создал такую же. Он проверял тебя на прочность.

– И как, проверил?

– Ага, - кивнул Седрик.
– А уж после того, как ты уронил в него каплю крови, он и вовсе признал тебя своим хозяином.

– Меня?

– Наравне с Сириусом Блэком, конечно. Кровь - это такая странная штука…

– Опять ты заговорил загадками, - наигранно пробурчал Гарри, чувствуя, что он бесстыдно, бессовестно, всепоглощающе счастлив.
– Седрик…

Седрик молча обнял Гарри и привлёк к себе.

– Всё хорошо, котёнок. Всё хорошо. Ты же видишь, хоть я и умер, твоя жизнь продолжается…

Они довольно долго стояли, обнявшись, посреди пустого Большого зала; на ощупь Седрик был прохладный, как речная вода ранней осенью, невесомый, как туман или сигаретный дым. От него пахло свежестью, рассветным ветром таким, какой бывает, когда солнце ещё только начало вставать, и всё вокруг такое спокойное и сонное, что кажется, будто ты один здесь бодрствуешь, а весь остальной мир - в волшебном сне, как Спящая Красавица. Гарри боялся смыкать руки теснее из опасения, что его живые, из плоти и крови ладони пройдут сквозь Седрика, и он останется один, снова один.

– Так вот, Гарри, я тогда не успел тебе досказать, - вновь заговорил Седрик.
– Самое главное…

– Что самое главное?

– Главное - помни о любви.

– Какой любви?

– Всякой разной, - объяснил Седрик, но понятней не стало.
– Ты любил меня как брата и до сих пор любишь, поэтому мы здесь. Ты любишь Фреда и Джорджа - и они с тобой. Блейз Забини любит тебя - и если бы не он, кто знает, выжил бы ты сегодня вечером или нет.

– Почему мы должны разговаривать о Забини?
– проворчал Гарри.
– Раз уж ты знаешь, что случилось сегодня, то, наверно, знаешь, как мы с ним плодотворно общались предыдущие четыре года…

– Я знаю, но ты же сам говорил, что месть ни к чему не приводит, - Седрик не выпускал напрягшегося Гарри из объятий, и это успокаивало.
– Она только иссушит тебя. А я не хочу, чтобы с тобой такое случилось. Лорд Вольдеморт стремился отомстить всем за свои детские обиды - посмотри, что из него вышло!

– Ничего хорошего, - вынужден был согласиться Гарри. Против такого примера не попрёшь...
– Но я и не хочу мстить. Я просто не хочу иметь ничего общего с Забини. Ни любви, ни мести, ни ещё чего-нибудь. Никогда.

– Тем не менее, на практике получается месть, - мягко возразил Седрик.
– Ему очень больно.

– Седрик, можно, мы не будем о нём говорить?
– умоляюще попросил Гарри.
– Я так тосковал по тебе летом…

– Хорошо, - сдался Седрик.
– Сейчас я скажу тебе ещё несколько фраз, и на этом закроем тему. Не забывай, что Блейз Забини три раза спасал тебе жизнь - помимо его мотивов, можно упомянуть то, что это создаёт определённый магический долг между тобой и им. Он тебя не обязывает ни к чему определённому, но всё же связывает вас крепче, чем просто одноклассников. И ещё одно: я у тебя сейчас есть. А у Блейза никого нет. Я встречался после смерти с Девоном Забини и знаю, что у него нет возможности навещать брата ни во сне, ни наяву.

Это сравнение было как удар под дых; Гарри задохнулся. Если Девон столько же значил для Забини, сколько Седрик для Гарри… если хотя бы десятую часть того… в конце концов, сам-то Гарри убил Барти Крауча, а Забини так и не выполнил угрозу убить его, хотя и обещал ещё после первого курса… чувство вины за совершенное случайно убийство набросилось на Гарри с ожесточением, как месяц не кормленый аллигатор.

– Я не хотел его убивать, - губы Гарри дрожали. «Если ты сейчас разревёшься, я пойду и побьюсь твоей дурной башкой об стенку», - яростно пообещал Гарри самому себе.

– Я знаю, что не хотел, - ласково отозвался Седрик.
– Но всё же помни о любви.

– Не работает твоя теория, - Гарри почти обиженно шмыгнул носом.
– Я любил Билла, и что?..

– Он чувствовал необходимость быть с тобой, и был этим напуган, - отозвался Седрик.
– Он не хотел попадать от тебя в зависимость. Поэтому поспешил предать тебя, пока ещё мог. А обратить внимание на Флёр ему было легче, чем на кого-то другого - она усиленно пользовалась своим вейловским обаянием, чтобы заинтересовать его. Она просто подвернулась ему под руку. По сути, она точно так же обманута, как ты.

– И откуда ты всё знаешь?
– Гарри решительно сменил тему.

– Мы, призраки, очень интересуемся сплетнями из мира живых, - улыбнулся Седрик.
– Не умирай как можно дольше, котёнок. Здесь достаточно скучно, чтобы заниматься доморощенным психоанализом, как самый распоследний внештатный корреспондент «Пророка».

Гарри рассмеялся.

– Держу пари, Рита Скитер и у вас бы не скучала…

– Наверняка, - согласился Седрик.

Они сели на пустой стол Хаффлпаффа; так странно было быть здесь в сумерках, в тишине и покое.

– А за порогом этого Зала есть что-нибудь?

– Именно этого - вряд ли, - покачал головой Седрик.
– Ты и я создали это место, чтобы разговаривать. Зачем бы нам ещё коридоры, башни и прочее разное?

– Низачем, - Гарри готов был соглашаться со всем, что скажет Седрик.
– А следующей ночью ты придёшь?

– Вряд ли, - Седрик беззаботно болтал ногами в воздухе.
– Мне можно это далеко не каждый день, а только если у меня что-то важное к тебе… и если я действительно тебе нужен… погоди, я знаю, ты хочешь сказать, что я тебе всегда нужен, но это всё-таки не так. Я ведь мёртв, а ты жив. Об этом тоже никогда не забывай - ради меня, хорошо? Поэтому готовься, что встречи наши будут редкими и полными моих мудрых нравоучений.