Жизнь в зеленом цвете - 5

– В таком случае, Фред, Джордж, Гарри… вы свободны. Насколько я знаю, тебе, Гарри, нужно к профессору Амбридж, отрабатывать наказание?
– Дамблдор вопросительно взглянул на Гарри поверх своих очков-половинок.

– Да, сэр, - заученно провозгласил Гарри.

– Прискорбно это слышать, мальчик мой. Ты теперь староста и не должен подавать своим товарищам такого дурного примера.

– Конечно, сэр.

– Тогда поторопись. Опаздывать невежливо, Гарри, - Дамблдор отечески улыбался. В уголке его губ было несколько желтоватых крупинок сахара - явно от лимонных долек.

Вообще, разговаривать с Дамблдором было странно. Непривычно. Не так, как раньше. Гарри чувствовал теперь не злость, не опасение… теперь это была спокойная уверенность в том, что однажды Гарри станет причиной смерти директора Хогвартса. Гарри был уверен в этом так же, как и в том, что его самого зовут Гарри Поттер, ему пятнадцать лет, на лбу у него шрам в виде молнии, а на левой руке - другой шрам, длинный, спиралью обвивающий предплечье. Пожалуй, выдайся такая нужда, он без труда сумел бы опознать своё мёртвое тело, но представить подобную ситуацию Гарри пока не мог.

– До свидания, господин директор.

«Пока «до свидания». Пока не «прощайте». Но будьте уверены, что долго ждать я Вас не заставлю, сэр».

* * *

– Добрый вечер, профессор Амбридж, - Гарри ступил в личный кабинет преподавателя ЗОТС, ошеломлённый тем, какой вид приняло это помещение.

«Бьюсь о заклад, Хогвартс такого ещё не видел…»

– Всё вокруг было устлано отороченными кружевом скатертями, салфетками, покрывалами. На отдельных салфеточках стояли несколько ваз с сухими цветами. На стене висела коллекция расписных тарелочек с ярко раскрашенными котятами, каждого из которых украшал бант своего цвета. Котята были настолько мерзкие, что Гарри оторопело, почти в испуге смотрел на них до тех пор, пока профессор Амбридж не пропела:

– Добрый вечер, мистер Поттер. Садитесь.

Она указала на стоявший в углу маленький столик, накрытый тонким кружевом. На столике аккуратно лежали пергамент и перо. Строчки? И это всё? Тут явно что-то не то… Чувство опасности Гарри почти принуждало его при виде Амбридж дыбить спину, как разъярённая кошка. Во всём замке не было человека, более опасного для Гарри, чем Долорес Амбридж… хотя бы потому что она официально имела право распоряжаться им и его временем и хотела причинить ему вред, растоптать его, заставить замолчать. До сих пор эти две черты в одном человеке не сочетались; а учитывая её готовность идти по трупам или по живым - не всё ли едино - и кайф, который она ловила, подчиняя и унижая других.. Должно быть, сломать Мальчика-Который-Выжил ей было бы особенно сладко.

«Вот только много кто уже обломал на этом зубы… кусать дракона небезопасно, профессор».

– Я хочу, чтобы Вы написали следующую фразу: «Я не должен лгать».

– Сколько раз?
– осведомился Гарри.

– Столько, сколько потребуется, чтобы до Вас дошёл смысл этих слов, - Амбридж улыбнулась; её дыхание еле заметно участилось.

Гарри сел на изящный неудобный стул и взял в руки перо - длинное, необычно тонкое, с очень острым кончиком.

– Вы не дали мне чернил, - напомнил он.

– Они Вам не понадобятся.

«И чему, интересно, она так предвкушающе улыбается?»

Чувство опасности посылало по его позвоночнику одну волну холода за другой, пока он тянулся пером к пергаменту. Я не должен лгать. Острая боль уколола ладонь Гарри, и он от неожиданности чуть не выронил перо.

– Что-то не так, мистер Поттер?
– распялив свой лягушачий рот в улыбке, Амбридж в упор смотрела на него.

– Всё в порядке, - почти искренне улыбнулся Гарри.

Строчка была написана блестящей красной жидкостью, которая темнела, высыхая. Кровь. Его кровь.

Я не должен лгать.

Буквы проступили на тыльной стороне ладони и сразу же затянулись.

Я не должен лгать. Я не должен лгать. Запах крови вызвал у Гарри слабую тошноту - слишком хорошо он помнил и этот запах, и самый вкус крови. Своей и чужой.

Я не должен лгать. «Я и так не лгу. Для слизеринца я удивительно правдив».

Я не должен лгать…

Гарри улыбался, выводя слова собственной кровью; невидимый нож раз за разом рассекал его кожу, и с каждым разом кожа затягивалась чуть медленней чем раньше. Совсем чуть-чуть. Она всерьёз думала, что его можно сломить такой ерундой? Немного боли в руке… строго дозированной, почти слабой боли. Чуть-чуть крови на пергаменте. Должно быть, она очень плохо себе представляет, через какое количество боли ему уже довелось пройти и сколько раз он лежал в луже крови, собственной и чьей-то ещё.

Сумерки сгущались за окном, и Гарри, небрежно выписывая одно и то же предложение, с некоторой досадой думал о том, что если каждый раз это будет занимать столько времени, домашние задания придётся делать по ночам. И либо он будет спать на ходу, либо впервые в жизни отстанет в учёбе…

Я не должен лгать. Гарри зевнул, прикрыая рот левой, не участвовашей в процессе рукой. Боль проходила сквозь ладонь и исчезала где-то в районе запястья - никакого сравнения с огнём, сжигавшим Гарри вечером первого числа, в тупичке у Большого зала. Ерунда. Смазать маринадом горегубки, и даже намёка на воспаление не останется; а то, что происходит сейчас, можно вытерпеть даже не с улыбкой, а хохоча во всё горло. Над Амбридж хохоча, разумеется.

Я не должен лгать. Мерлин, как скучно. У Снейпа отработки и то веселее. По крайней мере, разнообразнее - там хоть котлы, которые надо отмыть, меняются. А здесь одно и то же, одуреть можно…

Луна встала над Хогвартсом, когда Амбридж велела:

– Подойдите ко мне, мистер Поттер. И дайте сюда Вашу руку.

Гарри дал ей руку не без внутреннего содрогания - слишком противно было видеть, как её короткие толстые пальцы, в три ряда унизанные перстнями, касаются тонких вспухших полосок на его руке, похожих на царапины, полученные от игривого котёнка.

Амбридж с нажимом провела по порезам, глядя ему в лицо. Гарри улыбнулся - эта боль была такой незначительной и мелкой, что ему было почти жаль торжествующую Амбридж, так непоколебимо уверенную в действенности и грозности своих «педагогических методов».

– Вы удовлетворены сегодняшней отработкой, профессор Амбридж?
– голос Гарри был мягок и спокоен. Почему бы ему и не быть таким, когда сам Гарри был невозмутим и чуть ли не благодушен?

– Кажется, урок пока не слишком запечатлелся, - улыбнулась Амбридж в ответ.
– Что же, у нас ещё будет время на повторение, не так ли? Завтра вечером, в то же время. А сейчас можете идти.

«Вздумал бросить мне вызов, наглый мальчишка?», - говорили немигающие жабьи глазки, почти целиком спрятанные среди складок пухлого лица.

«Почему бы и нет?
– отвечали глаза Гарри из-за запылённых стекол круглых очков.
– Я бросал вызов и тем, кто, в отличие от тебя, на самом деле делал мне больно. Поспорим?»

«Действительно, почему бы и нет?», - Амбридж осклабилась и отвернулась.

В коридорах было пустынно; все уже, надо полагать, давным-давно заснули, пока он издевался над собой по воле жабы в бантике. От Филча можно было в случае чего защититься значком старосты… но Гарри никто не встретился.