Жизнь в зеленом цвете - 6

Трещина в скале при ближайшем рассмотрении оказалась началом тоннеля, уходившего вглубь скалы; «Представляю, как Вольдеморт, когда ему приспичит навестить свой хоркрукс, совершает здесь заплывы… спортсмен, тоже мне…». Тоннель свернул влево и через несколько футов закончился ступеньками, ведшими в большую пещеру. Пока Дамблдор внимательно осматривал стены и ощупывал их кончиками пальцев, бормоча что-то на странном языке, Гарри наложил на свою одежду высушивающие и согревающие чары.

– Здесь, - уверенно сказал Дамблдор, касаясь ничем не выделяющегося участка стенки.
– Здесь замаскированный вход.

Гарри склонил голову набок, всматриваясь в указанное место, и ему померещилось, что стена слабо-слабо светится - по краям белым, а в центре красным. Дамблдор взмахнул палочкой, и внешний белый контур на миг высветился арочным изгибом - очень ярко и вполне реально.

– Отлично, - Дамблдор опустил палочку и стал внимательно вглядываться в стену.

«Он хочет там увидеть это красное? А что оно значит?»

– Как грубо, - разочарованно и презрительно сказал Дамблдор.
– Чтобы войти, нужна кровь. Вольдеморт снова забыл, что на свете есть вещи страшнее физической боли…

– Чья кровь нужна, сэр, моя?

– Это неважно, чья, Гарри, поскольку Вольдеморт рассчитывал ослабить этим любого, кто оказался бы достаточно умён и могуществен, чтобы добраться до этого места… - Дамблдор выудил откуда-то из складок мантии серебряный нож, каким обычно нарезали ингредиенты на Зельеварении, и полоснул лезвием по предплечью здоровой руки. Кровь брызнула на стену, и белый контур проступил снова, уже не исчезая; камень внутри контура медленно растаял, открывая новый проход. «Что за квест, право слово».

За проходом была огромная пещера; потолок её терялся где-то в темноте, и Гарри, как ни задирал голову, так и не смог его увидеть. Большую часть пещеры занимало озеро таких размеров, что противоположный берег был совершенно неразличим. Тускловатый зелёный свет исходил от центра озера; свет, не рассеивающий густую темноту, а вплетающийся в неё.

– Давай пройдёмся, - предложил Дамблдор.
– Только следи за тем, чтобы не ступить в воду.

«Я сегодня уже раз побывал в воде, хватит с меня добровольно-принудительного купания на таком холоде…», - Гарри с любопытством следил за Дамблдором, всматривающимся в стены.

– Думаю, я нашёл это место, - Дамблдор со старательностью хирурга ощупывал стену, на первый вгляд ничем не отличающуюся от других; взявшись рукой за что-то невидимое, он требовательно постучал по стене кулаком. «А сейчас оттуда спросят: «Кто там?» Дамблдор, не дождавшись, видимо, вопроса, стукнул палочкой по зажатой в руке тяжёлой медной цепи, ставшей видимой только после удара по стене кулаком. Цепь вывернулась из кулака директора и свернулась кольцом на полу, как змея; словно из тумана, у самого берега вынырнула становившаяся всё чётче лодка, светившаяся всё тем же зелёным. «Ё-моё, хоть бы что-нибудь было фиолетовое, или оранжевое, или жёлтое, или хоть коричневое… нет, либо зелёный, либо серебристый. Выть хочется от такого однообразия».

Лодка выглядела маленькой и неустойчивой, и в другое время Гарри заподозрил бы, что она непременно перевернётся в самый неподходящий момент, но сегодня, когда тепло удачи всё ещё было с Гарри, пушистое и ласкающее, попросту невозможно было сесть так, чтобы нарушить баланс и невозможно было случайно плюхнуться в воду, где мелькали весьма подозрительного вида тени.

Спустя минут десять лодка ткнулась в берег небольшого острова; Гарри выпрыгнул из неё и двинулся к источнику зеленоватого света - наполненной неизвестным Гарри зельем до краёв чаше. Изумрудная светящаяся жидкость была непрозрачной, но Гарри, даже неспособный разглядеть дно, не сомневался, что она здесь не в качестве прохладительного напитка.

– Здесь хоркрукс, сэр, - уверенно сказал Гарри.

– Я полагаю, что да, - согласился Дамблдор и поводил палочкой над поверхностью зелья, что-то шепча.
– Что ж… Это зелье нельзя вычерпать, нельзя заставить его исчезнуть, разделиться, его нельзя превратить во что-то другое, на него нельзя наложить заклятие, или как-то по-другому изменить его природу. Скорее всего, его можно только выпить.

Гарри искоса посмотрел на зелье. От чаши исходила ощутимая опасность, спокойная и уверенная, чуть насмешливая - так кошка ждёт, зажав мышь в когтях, пока до добычи дойдёт, что пищать бесполезно.

– Кто будет пить, сэр?
– задавая вопрос, Гарри не сомневался в ответе.

– Я, Гарри, - Дамблдор задумчиво взглянул на зелье.
– Полагаю, оно не должно убивать… как минимум, сразу. Вольдеморт захотел бы знать, кто сумел сюда прийти и почему - ведь о хоркруксах практически никому ничего не известно. Без сомнений, зелье должно работать таким образом, чтобы я не смог забрать хоркрукс. Возможно, меня парализует, или я забуду, зачем я здесь, или получу такие сильные болевые ощущения, что обезумею, или оно как-то иначе сделает меня недееспособным. Поэтому, Гарри, ты должен следить за тем, чтобы я продолжал пить, даже если тебе придется вливать зелье в мой протестующий рот. Ты понял?

– Да, сэр.

«Ещё бы нет».

Дамблдор вынул из воздуха хрустальный кубок и погрузил его в зелье.

– Твоё здоровье, Гарри.

«Нечего сказать, я польщён… хотя можно было бы и шесть лет назад подумать о моём здоровье, а ещё лучше - пятнадцать».

С тремя первыми кубками Дамблдор справился без видимых усилий. «И куда в него столько жидкости лезет? Вольдеморт явно переборщил с порциями…»

На четвёртом кубке Дамблдор пошатнулся и упал рядом с чашей; глаза были закрыты, дыхание - тяжёлым и прерывистым.

– Сэр?
– осторожно уточнил Гарри.

Дамблдор не отвечал. Гарри вынул палочку и провёл ею над зельем:

– Specialis revelo! Ого…

Зелье и в самом деле должно было убить, но не сразу. Человек мог прожить ещё почти неделю, при наличии хорошей сопротивляемости организма и большой магической силы, но это была бы просто агония.

– Как мило с Вашей стороны, - несколько разочарованно сказал Гарри, - практически самоубиться… хотелось бы, конечно, Малфоя на Вас натравить… ладно, посмотрим.

– Я не хочу… не надо… остановитесь… - лицо Дамблдора дёргалось, словно ему снился кошмар.

Гарри зачерпнул зелья из чаши и поднёс к губам Дамблдора; просьбы остановиться нисколько не тронули Гарри, помнившего собственные кошмары, после которых голос всегда был хриплым, почти сорванным.

– Где-то Вы ошиблись, профессор, - вслух сказал Гарри и привычно - недели помощи мадам Помфри не прошли даром - влил зелье в Дамблдора.

– Нет… нет, я не хочу… отпустите меня…

Гарри зачерпнул ещё и, хмурясь, снова заставил Дамблдора выпить. Было ли то, что вспоминал сейчас Дамблдор хуже того, что регулярно видел Гарри, привыкший накладывать заглушаюшее заклинание на полог прежде, чем ложиться спать, чтобы не будить никого криками? Была ли боль от этого зелья сильнее той, что сжигала Гарри изнутри, когда тупое чудовище в нём требовало обезболивающего?