Жизнь в зеленом цвете - 7

– Спасибо, что подсказал Гарри, как спасти меня.

– Не зза чшто, Кевин. Я был рад усслужжить ххозззяину.

– Он говорит - не за что. Ему это было нетрудно.

– Почшему ты ссмягчшаешшь мои слова, ххозззяин? Ты боишшьссся, чшто то, чшто я говорю, можжет его обидеть?

– Ну… да. Если сказать всё, как есть, то получится, что ты помог мне только потому, что я попросил… чёрт, оно так и есть, конечно, но я не хочу, чтобы это так звучало. Понимаешь?

– Понимаю, ххозззяин. Межжду тобой и ним ессть «любить», да?

– Что? Ну да, я его люблю… он мне на самом деле как брат… постой, ты какое «любить» имел в виду?

– Я ззнаю только про одно «любить», - возразил василиск.
– Ты говорил, чшшто это когда один чшеловек сстановитссся другому дорожже сссебя.

– Да, это так. Только любовь - она разная бывает…

– Раззная? А в чшшём раззницса?

– То есть, по сути она одна и та же, - беспомощно сказал Гарри, чувствуя, что запутался окончательно.
– По смыслу она одинаковая… такая, как ты сказал. Но родители любят детей по-одному, люди любят своих партнёров по… э-э… есть у василисков такое понятие, как секс?.. есть? Интересно, как это у вас происходит… кхм, так вот, партнёров по сексу любят уже по-другому. Ещё есть братская любовь, есть дружба - она почти разновидность любви… то есть, по сути это всё одно, но выражается по-разному…

– Может, мне тоже расскажешь?
– не выдержал Кевин.
– А то я слушаю, слушаю, как вы шипите, и ни фига не понимаю.

– Тебе и не следует, - опомнился Гарри.
– Ещё не хватало, чтобы ты начал разговаривать на серпентарго из-за того, что стал со мной одной крови!

– А что в этом плохого? В серпентарго, я имею в виду. Это же так интересно!

Гарри не нашёлся с ответом.

– Так о чём вы говорили?
– настойчиво повторил Кевин.

– О… - Гарри запнулся.

– О чём-то неприличном?
– подколол Кевин.

– Вечно ты об одном думаешь! Я уже боюсь твоего переходного возраста; ты, наверно, все другие слова забудешь, кроме «секс»…

– Ну так то ещё когда будет! А если вы говорили о приличном, то почему мне нельзя знать? Опять что-то из разряда «вырастешь - поймёшь»?

Гарри вздохнул и привлёк брата к себе.

– Василиски не знают, что такое любовь, Кевин. И я объяснял ему, как люблю тебя.

– Вы ззамечшшательно ссмотритесссь вмессте, ххозззяин.

– Ещё один озабоченный на мою голову…

Кевин тихонько засмеялся, уловив в недовольном шипении Гарри знакомые интонации. Гарри улыбнулся, легонько гладя легкие каштановые пряди; когда-то давным-давно, почти в другой жизни, Седрик утешал его под тёмным небом в лабиринте, точно так же касаясь спутанных чёрных волос - осторожно, невесомо, словно боясь, что оттолкнут.

Его не оттолкнули. А потом он погиб.

Кевин не отталкивал Гарри, и последний не мог поручиться, что оба они увидят завтрашний рассвет.

* * *

«16.01.1977.

Рождественские каникулы закончились. Поттер вернулся, но ещё ни разу даже не взглянул на меня. Строго говоря, какая разница? Не жду же я, на самом деле, чтобы он был в меня влюблён или ещё что-нибудь. Он любит Эванс, а я просто оказался под рукой.

А может быть, на самом деле Поттер любит Блэка. Не знаю, я им свечку не держал. В любом случае, гриффиндорская четвёрка шумно празднует начало семестра, запуская в коридорах фейерверки и подливая всей школе в сок зелье, от которого волосы на голове превращаются в перья, а я всё ещё не знаю, что делать с флаконом из осколков бутылки. Флакон вышел немного корявым, толстостенным, матово-белым; это обычное стекло, так что особо опасные зелья и ингредиенты лучше в нём не хранить, но для чего-то же он должен сгодиться?

Если Поттер будет игнорировать меня ещё с неделю, я просто швырну эту безделушку с Астрономической башни. Обязательно в солнечный день, чтобы заметно было даже с такой высоты, как стекло разлетается вдребезги, сверкая.

18.01.

Его гриффиндорское величество соизволили обо мне вспомнить. Польщён, польщён…

Сегодня на общей со львами Гербологии я отправился в дальний конец теплицы, за удобрением для поющего ясеня (ключевой ингредиент в зельях от глухоты), и там-то Поттер меня и подловил.

Подходит так, чтобы загородить проход, и улыбается:

– Привет! Как каникулы провёл?

– Твоими молитвами, - отвечаю. Очень хочется добавить, что Эван Розье долго возмущался, пытаясь выяснить, чем таким алхимическим воняет в гостиной, и кто всё это устроил, но так и не выяснил.
– Дай пройти.

Банка с удобрениями тяжёлая; у меня немеют пальцы.

– Я сделал что-то не так?
– Поттёр вскидывает брови.
– Что случилось?

– Всё так. Дай пройти; у нас урок, между прочим.

– Я скучал, - шепчет Поттер, кладя руку мне на локоть. Вот если он нажмёт посильнее, я обязательно уроню банку… - А ты?

Сказать бы сейчас, что только полный идиот будет скучать по надоедливым гриффиндорцам с манией величия… но я молчу, как баран, и смотрю ему в глаза. В неярком свете теплицы они чёрные, как маслины, матовые, бездонные: когда пытаешься отыскать границу радужки и зрачка, уходишь в них всё глубже и глубже, увязаешь своим взглядом, как в болоте, а когда Поттер - Джеймс - улыбается снова, летишь вниз, как в глубокий искрящийся колодец, и понимаешь, что никогда, никогда не достигнешь дна.

– Жду тебя сегодня в девять на седьмом этаже, - выдыхает донельзя довольный Поттер и отходит, на прощание слегка сжав мой локоть.

Я всё-таки не роняю банку, но стою на одном месте ещё несколько минут, пока меня не окликает Обри:

– Эй, Снейп, ты что, призрак Мерлина увидел?

Да нет, не призрак. Хотя лучше бы это был он.

Если бы я был мало-мальски здравомыслящим человеком, я бы послал Поттеру записку из трёх коротких слов; но я пойду на седьмой этаж, даже если… даже если что угодно.

Я кретин.

Уж не знаю, что там Поттер думает об этих встречах, но он, как и прежде, ждал меня в полном одиночестве, без своих дружков. Снова засиял своей белозубой улыбкой - перед зеркалом, что ли, тренирует её?
– и сообщил:

– Ты знаешь, что в Хогвартсе есть Выручай-комната?

– Что ещё за комната?

– Это комната, которая появляется, когда она кому-нибудь нужна. Надо пройти мимо стены три раза, думая о том, что тебе нужно, и она появится такая, как надо.

Поттер, зажмурившись, прогулялся по коридору туда-сюда; когда дверь выявляется из гладкой стены - это довольно забавно выглядит. Сколько раз ходил здесь и ничего не подозревал…