Жизнь во имя любви (С)

– Кто? – я даже головой тряхнула. Неужели так глубоко погрузилась в воспоминания, что уже не понимаю сказанного. – Толком скажи, кто пришёл?

Девчушка всем своим видом продемонстрировала недоумение моей непонятливостью: поджала губки, закатила глаза, тяжко вздохнула и медленно, как совершенно бестолковой, повторила:

– Сырники!

Понимая, что проще сходить и разобраться самой, я закрыла тетради, сложила их в ящик стола и заперла на ключ. И не от недоверия к кому-либо – всё равно там все записи на моём родном русском сделаны, – а потому, что уверена: подальше положишь – поближе возьмёшь.

На террасе, не желая заходить в дом, топтались два человека. Мужчина и женщина.

Мой клич: «Найдите сыровара!» принёс плоды. Чуть ли не в один день без предварительного согласования в поместье пожаловали двое. Один по рекомендации Глеба, другая по запросу Аристарха.

Они стояли, косясь друг на друга, чем-то неуловимо схожие, но, конечно же, разные. Она худая, в чём только душа держится, и от стройности этой кажущаяся выше, чем на самом деле. Тёмные одежды подчеркивали её бледное лицо и тоску во взгляде.

– Александра Валентиновна Прямая, – представилась она, поклонившись. – Вдова сыровара. Мы с мужем до самой его смерти дело вели. Я и учёт знаю, и самой технологией владею.

Мужчина от удивления рот приоткрыл, хотел было что-то сказать, но, поняв, что его очередь представляться, тоже поклонился и назвал себя:

– Валентин Александрович Круглый.

Абяз, стоящий за спинами претендентов, широко заулыбался, да и я едва удержала смех. Очень уж подходила фамилия своему обладателю. Сыровар Круглый не был шарообразным, но на круглой лысой голове ярко выделялись круглые, как зрелые вишни, глаза. И весь он был какой-то округлый, сдобный.

Услышав, как отрекомендовался конкурент, Александра подхватила с пола саквояж, такой же худой, как она сама, и, грустно улыбнувшись, попрощалась:

– Приятно было познакомиться.

– А вы куда? – не поняла я её маневра.

– Не знаю… – честно ответила вдова сыровара. – Попробую ещё где-нибудь место поискать.

– Чем же у нас вам не понравилось? – всё ещё не понимала я.

– Так вот же… – женщина кивнула на Круглого. – Есть у вас уже сыровар.

И тут я сообразила. Прямая подумала, что из двух претендентов на работу обязательно возьмут мужчину. Ну вот уж и нет…

– Послушайте, я хочу посмотреть, какие вы специалисты. Вы оба. За три месяца сможете себя показать?

Сыровары покосились друг на друга, но кивнули. И показали. Они не стали конкурировать, а объединили усилия. И не только в организации процесса, но и в доставании меня.

– Роксана Петровна, – бежали они ко мне, едва завидев. – Чан для молока никуда не годится. У этого производителя качество металла недостаточно хорошее для того, чтобы….

И таких претензий было бессчётное количество. Какие-то мы удовлетворяли, делая заказы чуть ли не в Неметчине, с какими-то просила подождать, а какие-то и вовсе считала капризами и однозначно отказывала.

Откуда я знала, какие заявки стоящие, а какие нет? Оказывается, моё ведовство умело и такое. Заказы не были ложью, но понимание шло на грани интуиции – необходимо требуемое или лишнее.

И вот эта дружба против неправильного оборудования и владельцев коз, отказывающихся пасти питомцев на указанных луговинах, против всех, кто не понимает тонкостей и нюансов высокого искусства сыроварения, сблизила вдову и одинокого мужчину настолько, что они зачастую понимали друг друга без слов. Но главное, сыр, который они делали, был настоящим шедевром.

Вот и сегодня мне принесли на дегустацию нечто особенное.

– Этот сыр будет достоин императорского стола! – с гордостью пообещал мне Круглый, на что Прямая молча, но уверенно кивнула.

Сыр вызрел в рассоле с пряными травами и специями. Кусочек сыра нежной консистенции таял на языке, оставляя приятное незабываемое послевкусие. Мастера выжидательно смотрели, ожидая вердикта.

– Господа, вы превзошли сами себя! – похвалила я их. – Завтра же отправлю в Москаград несколько головок в наш магазин.

Глава 2

Дождь лил которые сутки. Дороги развезло так, что мало кто рисковал отправляться в поездку. Жидкая грязь прикрывала колдобины и ямы, и никто не знал, чем может закончиться следующий шаг человека или животного. Хорошо, если просто споткнулся, а можно и ноги переломать.

Я смотрела из окна лаборатории на мутную воду бухты, на низкое серое небо и думала о том, что осень в этом году не только началась слишком рано, но ещё и непривычно дождлива. Хорошо, что успели миндаль собрать – его в этом году уродилось на зависть.

И летний сыр удался, а вот осенний…

– О чем думаете, барышня? – Аристарх остановился рядом и тоже стал всматриваться в мокрую хмарь, словно желал увидеть то, что разглядывала в ней я. – Решаете, как усиливать артефакт будем, чтобы звук на большее расстояние передавать?

Этот вопрос мэтр задавал мне едва ли не каждый день уже неделю. Ответ получал один и тот же:

– Учитель, без сторонней помощи мы вряд ли справимся с этой задачей, – и я в который раз предлагала привлечь к проекту Феденьку.

Магомеханик, переделав и улучшив в поместье, деревне и Рыбачьем всё что возможно, явно скучал. После приложения его золотых рук и светлой головы техника ломалась редко, и мастер не знал, чем ещё себя занять. А мы с Аристархом уперлись в проблему усилителя. Ну не делать же в самом деле гаджет в десять килограммов весом. В прежнем мире эту задачу выполняли вышки сотовой связи. Строить здесь такие? Тогда вопрос придётся решать на государственном уровне, иначе никаких денег не хватит. И так чуть ли не четверть дохода вкладываю в исследовательскую работу. Надеюсь, что траты окупятся, но когда?

Настроение артефактора было лучше вчерашнего, потому он махнул рукой и согласился:

– Делайте, как считаете нужным.

Конечно, я и без его позволения могла решить этот вопрос, но приличия-то соблюсти полагается. Сама в партнёрство пригласила, значит, надо хотя бы в известность поставить о появлении третьего члена команды.

Феденька, одуревший от бессонных ночей – у малыша начали резаться зубки – слушал меня вполуха. Перебирал и перекладывал с места на место инструменты на верстаке, тёр тряпочкой въевшееся намертво пятно, замирал, пытаясь услышать что-то, вздыхал и опять брался за инструменты.