Жизнь военный элиты. За фасадом благополучия. 1918-1953 гг

Конечно, любит она меня не за «красоту». Как она часто говорит — со мной она обрела покой и уверенность в счастливую, дружную совместную жизнь, и она дорожит своим чувством ко мне.

Я, как командир и коммунист, не ставлю свою личную жизнь выше интересов партии и государства; но в данном

190

случае я вижу, что личная месть П.Е (Павла Ефимовича. — Н. Ч.) обрушивает на меня и мою жену несправедливо тяжелое испытание.

Человек жил 11—12 лет у всех на виду вне всяких подозрений, и вот когда она нашла себе покой, этот покой разрушается грубым наветом, грубой местью.

Прошу простить меня, Климент Ефремович, что я несколько распустил свои нервы.

Мне тяжело потому, что я слишком уверен, убежден в скромности своей жены и ее привязанности ко мне; я убежден также, что как женщина, она стала иным человеком, чем Вы знали ее до сих пор.

Я готов в точности выполнить Ваше приказание.

Я прошу только позаботиться о моей жене, ибо положение ее будет невеселое — квартиры нет, бытовые условия трудные, в перспективе возможные преследования со стороны П.Е. (Павла Ефимовича. — Н.Ч.).

Одним словом, сами того не желая, я и моя жена доставляем Вам немало неприятностей.

Хочется еще раз сказать, сказать от всего сердца, что в своем друге и жене, в ее разуме, скромности и привязанности ко мне я по-прежнему уверен непоколебимо. И мне, поэтому, бесконечно жаль ее и больно думать, что защитить ее от навета я сейчас не в состоянии. Моя защита документально также бездоказательна, как и навет П.Е. (Павла Ефимовича. — Н. Ч.).

Товарищ народный комиссар, ожидаю Ваших распоряжений.

Военный атташе при П.П. СССР

во Франции А. Седякин

8 апреля 1933 года»¹.

На данном письме имеется резолюция Ворошилова: «Нужно послать другого в(оенного) а(тгаше), т. Седякину следует заболеть, а потом уйти в отпуск, этим и ликвидировать скверное положение. В.». Эта резолюция появилась, видимо, после того, как Седякин побывал у Ворошилова наличном приеме.

Спустя два дня А. И. Седякин обратился еще с одним письмом, в котором выразил просьбу оставить в силе приказ о его назначении в Париж.

«Товарищ Народный Комиссар!

Под влиянием личного горя, так неожиданно на меня свалившегося, я был у Вас на приеме в невменяемом состоянии.

Мне стоило огромной силы воли, чтобы внешне быть хладнокровным.

Это мне, кажется, удалось.

Но не удалось ясно оценить положение вещей и свою главную обязанность по долгу службы.

Сейчас я отлежался в госпитале (это было мне полезно) и по-дружески поговорил со свой женой.

Положение для меня совершенно ясное и путь один.

Если Вы не пошлете меня сейчас в Париж, это ляжет на меня незаслуженным позорным пятном, несмываемым на всю жизнь.

Я убедительно ходатайствую — оставить в силе мое назначение и разрешить мне выезд в Париж 16 апреля.

Жена моя останется прочно в Москве и будет учиться в своем вузе.

Обещаюсь честью коммуниста и командира всю свою энергию отдать работе.

Личной жизни буду отдавать лишь строго необходимое свободное время.

В отношении жены прошу только об одном: верить, что она честная советская гражданка, и оказать ей защиту от клеветы.

Она будет учиться и работать, чтобы стать полезным и активным членом социалистического общества.

В заключение очень прошу понять мою настойчивую защиту своей жены.

Хорош бы я был, если бы не защищал человека, который связан со мной на всю жизнь.

И можно было бы вообще мне что-либо доверять, если бы я легко привязывался и легко отворачивался от близких людей.

Военный атташе при П.П. СССР

во Франции А.Седякин

10.IV.33 г.»²

Нарком Ворошилов в отношении А.И. Седякина уже принял решение и на этом письме только расписался, подтвердив, что прочитал его.

Остается сказать о дальнейшей судьбе супругов Седякиных.

Командарм 2-го ранга А.И. Седякин, начальник Управления противовоздушной обороны (ПВО РККА, арестован 2 декабря 1937 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 29 июля 1938 г. по обвинению в шпионаже и участии в военном заговоре приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день. Определением Военной коллегии от 4 августа 1956 г. реабилитирован.

Дыбенко-Седякина Валентина Александровна, 1898 года рождения, русская, образование среднее, домохозяйка. Арестована 2 декабря 1937 г. (одновременно с мужем). Военной коллегией Верховного суда СССР 26 августа 1938 г. по обвинению в шпионаже приговорена к расстрелу. Приговор при-

193

веден в исполнение в тот же день. Определением Военной коллегии от 6 июня 1957 г. реабилитирована.

Женщины всегда играли не последнюю роль в жизни элиты РККА. На примере А.И. Седякина мы убедились в этом. Не менее показателен и пример другого военачальника Красной Арии — комкора Н.В. Куйбышева, последняя должность которого — командующий войсками Закавказского военного округа. Из письма Е.Н. Гостемиловой председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову:

«Уважаемый Клемент Ефремович!

Пишет Вам это письмо первая жена Куйбышева Николая Владимировича — Евгения Николаевна Гостемилова.

Днями я узнала, что Куйбышев Николай Владимирович реабилитирован, но жив ли он?

Пишу «первая жена» потому, что мы разошлись, но не разведены. В1926 г., по возвращении Куйбышева Н.В. из Китая, где он был 1925 год военным советником и откуда он привез себе новую, молодую, конечно, жену. Ну что ж, тот период был очень печальный и не совсем благополучный по части семейной жизни: меняй жен хоть каждый день, не нужно было никаких формальностей и мораль никого не удерживала и, увы, особенно смена жен была распространена среди больших, обеспеченных людей: Куйбышев Николай, Куйбышев Валериан, Тухачевский М., Кулик Г. и др. Несть им числа!

А в нашем развале жизни с Куйбышевым Н.В. немало повинны и Вы, Клемент Ефремович, т.к. не один раз я приходила к Вам в 1-й дом (Реввоенсовета) и мы оба просили отпустить меня с мужем в Китай, потому что мы никогда одиннадцать лет не расставались (даже в германскую войну — с первого

194

года нашей совместной жизни я была с ним в окопах). Да и квартиры в Москве мы не имели, на что Вы ответили, что условия в Китае тяжелые, что у меня маленький сын, а квартиру мне дадут в Москве. Мне действительно, по Вашему распоряжению, предоставили две комнаты на Б. Афанасьевском, д. 43, где я и жила до 1933 г. — ведь я с мужем перенесла все муки гражданского фронта, где я работала машинисткой.