Жизнь военный элиты. За фасадом благополучия. 1918-1953 гг

О том, что наши генералы и маршалы имели слабость ко всему заграничному, свидетельствуют архивные документы, рассказы участников войны. Так, один из маршалов посчитал, что победителям все дозволено, приказал демонтировать и переправить в Подмосковье роскошную виллу Германа Геринга¹⁶.

Обвинения в стяжательстве, барахольстве и самообогащении не раз звучали в адрес командиров Красной Армии еще в годы Гражданской войны. И не всегда эти обвинения были беспочвенны. Хорошо, если тому или другому командиру удавалось доказать свою невиновность и непричастность к грабежу и хищениям. Как это было в «Бухарском деле» с Иваном Панфиловичем Беловым в 1920 г.

Белов И.П. — унтер-офицер старой армии. В 1916 г. за оскорбление офицера приговорен к четырем с половиной годам дисциплинарного батальона. Освобожденный после Февральской революции 1917 г., был членом Ташкентского совета рабочих и солдатских депутатов, председателем полкового комитета и выборным командиром 1-го Сибирского запасного полка. В 1918 г. — комендант крепости Ташкент и начальник гарнизона города. В 1919 г. — главком Туркестанской республики. В 1920 г. — начальник 3-й Туркестанской стрелковой дивизии, командующий Бухарской группой войск. Блестяще провел операцию против бухарского эмира. За бои при взятии Старой Бухары награжден орденом Красного Знамени.

Обратимся к архивно-следственному делу под названием «Бухарские события 1920 г.», по которому проходило более ста человек, в том числе и командующий Бухарской группой войск И.П. Белов. Из материалов дела видно, что после взятия Бухары, бойцы и красноармейцы группы занялись разграблением богатств и ценностей эмира, в том числе золота, шелка, сукна и др. В таких грабежах приняли участие адъютант Белова Ерискин и один из приближенных к нему командиров — Авербух. Сам же Белов обвинялся в том, что он, как командующий группой, не предотвратил грабежи и мародерство, а также в том, что пытался отвести от наказания упомянутых Ерискина и Авербуха.

Дело получило широкую огласку. После окончания расследования оно рассматривалось в декабре 1920 г. на коллегии особого отдела Туркестанского фронта, которая, учитывая общественную значимость дела, направила его на рассмотрение в Особый отдел ВЧК. Самого же арестованного И.П. Белова коллегия особого отдела фронта, как имеющего большие революционные заслуги, постановила из-под стражи освободить с правом занятия ответственных должностей, но с обязательством явки по первому требованию органов правосудия.

О том, что пережил Иван Панфилович Белов за это время, частично можно узнать из его докладной записки начальнику Штаба РККА. В ней, в частности, говорится: «...По приезду в Москву я поступил в Академию Генерального штаба... Однако систематически заниматься я не мог, ибо мое дело только недавно закончилось, кроме того, я принимал участие в Кронштадтской операции (март 1921 г. — Н.Ч.). Мое моральное состояние было до моего оправдания угнетено — вследствие чего текущий учебный год для меня пропал, приступить к нормальным занятиям я могу лишь с будущего года...»

Доверие тогда к И.П. Белову было восстановлено и он последовательно занимал ответственные должности: командира 2-й Донской и 22-й Краснодарской стрелковых дивизий, командира 9-го и 2-го стрелковых корпусов, помощника командующего войсками Московского и СевероКавказского военных округов, командующего войсками Северо-Кавказского, Ленинградского, Московского и Белорусского военных округов. Командарм 1-го ранга. Член Специального судебного присутствия, судившего группу военачальников Красной Армии во главе с М.Н. Тухачевским в июне 1937 г.

Арестован 7 января 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 29 июля 1938 г. по обвинению в участии в контрреволюционной организации и шпионаже приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день. Определением Военной коллегии от 26 ноября 1955 г. реабилитирован.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Бобренев В., Рязанцев В. Палачи и жертвы. М.: Воениз-дат, 1993. С. 242.

2. Там же. С. 222—223.

3. Там же. С. 232—233.

4. Там же. С. 235.

5. Там же. С. 236.

6. Там же. С. 237—238.

7. Там же. С. 238—239.

8. АГВП. НП 3888-47. Л. 81-83.

9. Военные архивы России. 1-й выпуск. 1993. С. 184.

10. Там же. С. 185—188.

11. Там же. С. 189-191.

12. Там же. С. 193-194.

13. Там же. С. 241-244.

14. Там же. Л. 197, 207.

15. Там же. Л. 220, 221.

16. Там же. Л. 242.

О ЧЕМ ПИСАЛИ ЗЭКИ

Со всех концов страны в Москву, где размещались высшие партийные, государственные, судебные и военные органы, шли письма от заключенных многочисленных лагерей страны. Не отставали от них и ссыльные, уже отсидевшие свой срок и прозябавшие на далеких окраинах СССР. Писали те, кто по счастливой случайности остались живы в мясорубке тех годов, попав в списки осужденных по второй категории шкалы наказаний, утвердившейся в 30-х годах прошлого столетия. Были среди них и немногочисленные представители высшего командно-начальствующего состава РККА. О них и пойдет наша речь.

Читая письма, обращения и жалобы заключенных и ссыльных сейчас, по прошествии более семидесяти лет,

229

и сегодня испытываешь чувство глубокой несправедливости, свершившейся над этими людьми. А что чувствовали тогда сами заключенные и ссыльные? В приводимых документах отражена только малая частичка их мучений, скитаний и горя.

Если анализировать состав этих людей по тем воинским званиям, которые они имели до своего ареста, то самым высшим оказывается звание «комкор» (арестованные командармы 1-го и 2-го ранга и им равные все были уничтожены в 1937—1938 гг.). Да и из комкоров, репрессированных в эти годы, выжили в лагерях и обрели свободу только трое — С.Н. Богомягков, Н.В. Лисовский и А.И. Тодорский. Вот о последнем военачальнике и пойдет наша речь. Генеральному секретарю ЦКВКП(б)

Иосифу Виссарионовичу Сталину

от бывш. члена ВКП(б) с 1918 г., награжденного 5-ю орденами, ныне заключенного в Ухто-Ижемском исправительнотрудовом лагере НКВД, в Коми АССР Тодорского Александра Ивановича.

Просьба о защите.

Я не совершил никакого преступления ни перед Советской властью, ни перед социалистической Родиной, ни перед Коммунистической партией.

Я два десятилетия честно и беззаветно боролся за дело Ленина-Сталина и на фронтах гражданской войны и в годы мирного строительства Красной Армии.

230

Я не был в белой армии, не был в других партиях, не был ни в какой оппозиции и без малейших уклонов везде и всегда правильно проводил генеральную линию ВКП(б).

Вы сами лично знаете меня, как боевого командира гражданской войны, а также и положительному отзыву В.И. Ленина в политотчете его XI партсъезду. От Вас лично я получил указания в 1920 году в Дагестане, как надо проводить ленинско-сталинскую национальную политику, и проводил ее там и в последующем в Закавказье и в Туркестане неизменно партийно-правильно, что могут подтвердить знавшие меня тогда Л.П. Берия, М.Д. Багиров и Ахун Бабаев. Меня неоднократно представляли лично Вам, как командира — верного сына партии, покойные Серго Орджоникидзе и С.М. Киров. С этой стороны, как преданного Вам коммуниста-командира, меня хорошо знал К.Е. Ворошилов и знали С.К. Тимошенко, Г. И. Кулик, Г.К. Савченко. Об этом знали и враги партии и народа. В моем судебном деле имеется письмо троцкиста Ладо Енукидзе от 1928 года, в котором он со злобой и, по-моему совершенно заслуженно, называет меня «сталинцем». Я был таковым и всегда гордился моей личной беззаветной преданностью Вам, Великому Вождю партии и трудящегося человечества.