Жизнь взаймы

Коконы затянулись и двинулись в сторону Ковчега, чернеющего у берега громоздкой массой. НикИв провожал их взглядом до тех пор, пока они не исчезли в чреве корабля.

А Татьяну била нервная дрожь, знакомая всем исследователям, стоящим на пороге открытия.

— И ещё, — добавила она, — я хочу знать, как происходит взаимодействие ту и тампов в семьях, где есть несколько детёнышей. Ту-Роп говорил, что детёнышей может быть до трёх.

— Три — большая редкость, — пожал плечами НикИв. — Обычно столько появляется в родах с уникальными генетическими характеристиками, которые я хотел бы закрепить в популяции в будущем. Я не вмешиваюсь в дела мироздания глубоко, Лу-Танни — чтобы вы не думали обо мне и моих методах! В лаборатории геномы формируются при помощи случайных совпадений, но с обязательным сохранением основной генетической цепочки рода. Пожалуй, тем же способом пользуется и сама природа. В случае, если детёнышей больше одного, в ход идут сакральные обряды, призванные инициировать связь родового тампа и нового ту. Таких Ковчегов, как вы видели, существует несколько десятков. Их назначение не только транспортное, но и, если хотите, религиозное. Это место, где родовой тамп может напитать нового ту памятью. Сокрытый от посторонних глаз храм симбиоза. Из трёх отправленных сегодня на материк тел лишь у одного был тамп — и именно его я показал вам. Двое получат их, когда Ковчег прибудет на место. Детёныши будут оставаться внутри него до тех пор, пока тампы не покинут их головы. И тогда и тампы, и новые ту вернутся в Дом.

Детёныши! Огромные, мохнатые, мощные… Несмотря на ситуацию Татьяне стало смешно. Да, НикИв выпускал своих детей в мир полностью подготовленными к его опасностям!

Ковчег качнулся и отчалил. Со смешанным чувством сожаления и досады Татьяна Викторовна смотрела вслед. Захотелось внутрь — несмотря на не очень приятное соседство с находящимися в режиме гибернации новыми ту. Захотелось однажды выглянуть в открывшийся люк и увидеть белоснежную целину Майрами, раскрашенную ледяными узорами кегатов…

Татьяна тихонько вздохнула. Как велика вселенная и как бесконечно много в ней мест, которые нужно, необходимо увидеть… и которые человек не увидит никогда! И есть ли в этом справедливость?

Она повернулась к профессору. Тот молча и пристально следил за ней.

— В каждой известной мне расе есть существа, — улыбнулся он, — которые чувствуют себя дома, как в западне. И лишь покидая его, становятся самими собой. Они только внешне выглядят как, скажем, проангелы или юмбаи, но душа их чужда родному миру. Вы — такое существо, Лу-Танни. Галактическая странница.

Она отрицательно покачала головой. И спокойно улыбнулась, вспомнив красные кресты на белых крыльях.

— Вы ошибаетесь. У меня есть дом. Просто я не сразу нашла его. Так вы покажете мне место, где создаёте ту?

— У вас хватка, как у дворха! — хохотнул НикИв.

И через мгновение Татьяна осознала себя стоящей в полутёмном помещении, напомнившем ей Хранилище. Вот только вместо лент-конвейеров здесь располагались полупрозрачные контейнеры необычных креационных камер, нечто среднее между гибернаторами тампов и виденными на Причале транспортировочными коконами. Внутри каждого из них угадывалось массивное тело.

— Это антроморвы — инкубаторы живых тканей, — пояснил профессор, направляясь вглубь помещения. — Конечная стадия развития ту. Костяк я собираю вручную… до сих пор. Поверите, что это занятие доставляет мне удовольствие?

Татьяна, остановившаяся у одного из антроморвов, кивнула, не оборачиваясь.

— Поверю. Сама люблю живые, а не виртуальные операции. Итак, вы создаёте ту в два этапа: первый — создание скелета и второй — внутренних органов, оргсистем и покровных слоёв. На каком этапе помещаете тампов внутрь?

— На первом.

НикИв поманил её за собой. За прозрачной перегородкой виднелось другое помещение, свет в котором ярко вспыхнул, едва они миновали плотную преграду, не имеющую дверей.

— Стерилизационная оболочка, — пояснил НикИв. — Технология сродни той, что вы испытали в Хранилище, активировав холодовую защиту.

— Нигде ранее не встречалась с аналогами! — призналась Татьяна Викторовна. — Ассоциация не знает о ней?

— Знает, но не владеет технологией, — усмехнулся НикИв. — Да и вы использовали в работе кое-что похожее.

Татьяна задумалась. Сейчас она верила всему, что рассказывал профессор. Словно там, на острове, они переступили грань откровения, прекратив игры с сознанием друг друга и выйдя на новую орбиту отношений.

Невидимая глазу среда, используемая для стерилизации или защиты…

В памяти запульсировало оранжевое сердце Икринки. Ощущение на коже рук, вводимых в операционное поле — мгновенное стягивание!

— Вифер! — воскликнула Татьяна. — Неужели его история начинается здесь?

НикИв покачал головой.

— Все используемые мной технологии берут истоки из места и времени, которых более не существует. Впрочем, вам не стоит этого знать, или стоит… в порядке расширения кругозора!

Татьяна хотела была возмутиться, но наткнулась взглядом на странное сооружение в центре помещения — висящую в воздухе белоснежную ленту. То ли транспортёр, то ли панель управления. Она подошла ближе, следуя за НикИвом.

Лента немедленно изменила положение, взяв пришедших в кольцо. Сходящиеся к ней белые полотнища тянулись из уже знакомых Татьяне телепортов в стенах, подобных сотам и закрытых непрозрачными переборками.

Профессор воздел руки, будто приготовился дирижировать невидимым оркестром.

Татьяна Викторовна затаила дыхание.

Повинуясь плавным жестам лента поползла — будто река белого песка потекла в незримых берегах. По первому лучу прибыла овальная платформа, покрытая материалом, похожим на нержавеющую сталь. В её основании располагалась панель управления. Когда профессор активировал её, послышалось тихое гудение. По другим лучам одна за другой начали поступать кости скелета ту — Татьяна узнавала их, по давней студенческой привычке вспоминая названия и назначение. Профессор выкладывал костяк, похожий на анатомическую схему. Кости поступали полностью сформированными — ни следа наличия в них кристалина! — и влажными. Татьяна предположила, что где-то есть инкубаторы для выращивания надкостницы на стержнях. НикИв выслушал её со вниманием, не прекращая работы, и не стал возражать. Лишь легонько усмехнулся, когда она в очередной раз спросила про кристалин.

Где-то в середине действия профессор извлёк из воздуха гибернатор, вытащил тампа на свет и поместил в череп. Через час напряжённой работы скелет был выложен, причём многие кости легли друг на друга.

Лента замерла. Платформа мигнула и… костяк стал объёмным: удерживаемые невидимыми полями кости поднялись в воздух. Скелет изменил положение, образовалась телесная полость. С нижнего края платформы поползла, натягиваясь на проекцию тела, непрозрачная пленка. Она нарастала медленно, окутывала кости губчатой тканью, и в конце концов полностью скрыла процесс генерации органов и оргсистем. Белая река унесла тело прочь — в один из телепортов.

— Теперь эта реплика останется в инкубаторе до созревания, — пояснил НикИв.

— Реплика? — переспросила Татьяна Викторовна.

— Да. Все ту до извлечения из инкубатора — реплики и не более.

— Тем не менее тампов вы размещаете задолго до того, как реплики станут настоящими детьми Майрами? Какой в этом смысл? — удивилась Татьяна.

— Есть мышечная память, — усмехнулся НикИв, — зрительная, обонятельная, осязательная и тактильная. Рождённые естественным путем получают её либо генетически, либо посредством ДМИТ-поля материнского организма. Но для моих детей матерью является сама Майрами. А недостающие элементы как раз и добавляет симбиоз с тампами!