Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Дерзость его стихов казалась безумием, думаю, почти для всех. Вряд ли кого можно было поставить рядом с ним в этот период. Поэтому организация концерта была чревата. То есть неизвестно, чем все могло закончиться для организаторов мероприятия. Мы это понимали и старались делать все официально. Через общество «Знание» была оформлена лекция с тематикой приблизительно такого характера: «Музыка и гитара в спектаклях Театра на Таганке». В общество «Знание» надо было сдать репертуар концерта. Естественно, отдана была «рыба», состоящая из пристойных по тем временам текстов. Оговорить же вопрос репертуара с Высоцким было невозможно: если бы он понял, что мы чего-то боимся, то концерт бы не состоялся.
Организация «лекции» была на факультете достаточно тайной. Делалось это по понятным причинам: так как милиции
В такси Высоцкий рассказал, что поздно лег и разбудил его телефонный звонок какой-то поклонницы, которую он, мягко выражаясь, отшил. По дороге в университет он намекал на то, чтобы остановить машину — подышать, так как «съел чего-то не того». Тут же вспомнил, что подобное состояние бывало у него, кажется, на Таити: переел то ли кокосовых орехов, то ли бананов… Эти воспоминания несколько улучшили его самочувствие, но все равно было ему тяжеловато.
Зрителей собралось много, но аудитория выдержала. Вы можете представить реакцию ошеломленных студентов, которые ждали увидеть на сцене Золотухина, а вместо него вышел… Высоцкий. Реакция была такой, что мне как организатору стало страшно.
Волновали и другие моменты. Ведь люди по-разному относились к Высоцкому, были и такие, кто его не воспринимал и считал все его песни «блатными». Шли такие люди на концерт, а неизвестно, что они там могли «выкинуть». Помню, как на вечер собирались женщины из учебной части, и одна из них, почтенного возраста Валентина Ивановна, ворчала: мол, вот пойду и выскажу этому хулигану все, что о нем думаю. На мое возражение «Ну какой же он хулиган?» — она безапелляционно заявила: «А кто же он? Хулиган — он и есть хулиган». Вот, думал я, встанет такая с места и выскажет свою мысль вслух. Что делать тогда?
К счастью, этого не случилось: уже после предъявления своей «визитной карточки» — «На братских могилах», когда аудитория притихла и каждый чувствовал, как у него мурашки бегают по спине, — все встало на свои места: Высоцкий моментально всех расположил к себе. Со стороны я наблюдал и за Валентиной Ивановной. Когда он пел свои юмористические песни и все буквально лежали на столах, было видно, что она сдерживается. Потом ей это притворство надоело. А при исполнении песни «Письмо из сумасшедшего дома в передачу «Очевидное — невероятное» она вместе со всеми вытирала слезы от смеха…
Концерт промелькнул в одно мгновение, и всем хотелось, чтобы он не кончался. Но, увы, «на бис» Высоцкий не пел. Не нарушил он своего правила и на этот раз. По окончании концерта председатель геоклуба Сергей Фролов подарил Владимиру Семеновичу друзу, кажется — горного хрусталя.
По традиции после концерта организаторы с виновником торжества шли пить чай. Запомнился такой эпизод. В районе лифтового холла на пятом этаже к Высоцкому буквально подскочила женщина и так по-простецки заявила: «Ой, Владимир Семенович, большое вам спасибо! Вы меня извините, я была о вас такого плохого мнения…» Честно говоря, я думал, что он мирно отпустит ей грех. Однако Высоцкий серьезно и довольно резко заметил, не сбавляя шага и не глядя на женщину: «А нечего слагать свое мнение о человеке по сплетням и слухам»…
Помню, что Высоцкий никак не мог сесть за стол и выпить чай — его постоянно выводил из комнаты и буквально оттаскивал в сторону один из прибывших с ним молодых людей «в джинсе». Причем делал это бесцеремонно — было видно, что они в дружеских отношениях…
На географическом факультете Владимира Семеновича ждали студенты-географы, установив рекорд по заполнению аудитории. Войдя, Владимир Семенович показал другу: «Геологи подарили мне камень. Надеюсь, что вы подарите мне материк». Гул оваций заглушил его слова, студенты приветствовали своего кумира…»
Пока Высоцкий выступает с концертами, в Одессе продолжаются съемки фильма «Место встречи изменить нельзя». Там в павильонах снимают эпизоды в декорациях «квартира Верки-модистки», «логово банды». Последний эпизод снимали дольше всего — больше недели. Что вполне объяснимо: эпизоду в картине предстоит стать кульминационным. Больше всего волнений выпало на долю Владимира Конкина, который должен был очень достоверно изобразить,
как его герой, сыщик Шарапов, ловко водит за нос аж- семерых бандитов, включая двух женщин, и в итоге все-таки заманивает их в муровскую засаду. Только в единственной сцене Конкину понадобился дублер: когда его герой играет на пианино сначала Шопена, потом «Мурку», место актера занял дублер, вернее дублерша — профессиональная пианистка.В Москву со всей страны съезжаются партийные бонзы, чтобы принять участие в очередном Пленуме ЦК КПСС. Приехал сюда и Михаил Горбачев, судьба которого должна круто измениться: именно на этом пленуме его назначат секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству вместо внезапно скончавшегося Федора Кулакова. Однако перед самым началом этого важного форума с Горбачевым едва не случился конфуз. Вот как об этом вспоминает сам М. Горбачев:
«В воскресенье, 26 ноября, в двенадцать часов дня, я оказался на юбилее у моего земляка и друга еще по комсомолу Марата Грамова. Ему исполнилось пятьдесят. Это, конечно, был повод для встречи друзей. На Малой Филевской улице в новом доме, в квартире на четвертом этаже, собрались несколько человек, в основном ставропольцы. Как у нас такие даты отмечаются, известно. По-русски — широко, с обильным угощением, дружеским разговором, с шуткой и песней… За тостами пошел разговор. Говорили, в частности, о том, кто заменит скончавшегося Кулакова на посту секретаря ЦК КПСС.
Мы, областные секретари, члены ЦК, обычно знали, как говорили тогда, «кто на подходе». Иногда с нами по таким вопросам советовались. На сей раз консультаций не было.
В застолье прошло несколько часов. А в конце дня выяснилось, что меня тщетно целый день разыскивают сотрудники Черненко. Оказывается, со мной хотел встретиться Леонид Ильич Брежнев. Позвонили в гараж Управления делами ЦК, выяснили, что Горбачев вызывал машину, нашли шофера, который меня отвозил по адресу Грамова. В середине дня позвонили на квартиру. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на телефонный звонок. А сын Грамова на просьбу пригласить к телефону Горбачева ответил: «Не туда попали»…
Прошло еще два-три часа. И уже где-то около шести часов приехал еще один ставрополец и сказал, что в гостинице всех поставили на ноги — ищут Горбачева.
Я набрал номер телефона, который мне сообщил приехавший земляк. Ответили из приемной Черненко: «Вас вызывает Генеральный секретарь. Нас с работы повыгоняют…» «Хорошо, сейчас приеду», — успокоил того, кто звонил.
Надо сказать, нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Правда, у меня пристрастия к алкоголю не было никогда. Поэтому и на сей раз мое состояние было вполне нормальным. Но все-таки известная, я бы сказал, неловкость присутствовала. Оказавшись в кабинете Черненко, я в шутливой форме сказал: «Знаете, сошлись земляки, посидели, поговорили…» Константин Устинович шутки не принял и без всяких предисловий сообщил: «Завтра на Пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарем ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой»…»
Известно, что на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству рассматривались несколько кандидатур: кроме Горбачева это были министр сельского хозяйства В. Месяц и 1-й секретарь Полтавского обкома партии Ф. Моргун. У последних шансов было больше: сельское хозяйство они знали изнутри, не один год проработав на этом поприще (например, Моргун работал на целине в самые трудные годы (1955–1960), затем четыре года работал в сельскохозяйственном отделе ЦК КПСС). Однако чашу весов в пользу Горбачева перевесило отнюдь не профессиональное знание предмета, а… расположение Андропова. Шеф КГБ успел хорошо узнать Горбачева во время своих вояжей в Кисловодск на отдых и был уверен в его преданности себе. В отношении других кандидатов у него такой уверенности не было. Именно Андропов и убедил Брежнева принять кандидатуру Горбачева. Кстати, если на этом Пленуме взошла звезда Горбачева, то звезда другого члена Политбюро закатилась. Речь идет о Кирилле Мазурове, который попал в Политбюро еще в 1965 году и все эти годы занимал пост 1-го заместителя председателя Совета Министров. С Брежневым у него в последние годы были натянутые отношения, вот тот его и «ушел». Вместо него в состав Политбюро был введен верный «оруженосец» генсека Константин Черненко.