Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Месяц спустя Миронов сыграет еще одну «серьезную» роль на ТВ: в телеспектакле «Возвращение» по повести И. Тургенева «Два приятеля» он предстанет в образе Бориса Андреевича. А пока в день премьеры «Печорина» Миронов вместе с Театром сатиры отправился в месячные гастроли по Казахстану.
17 августа в Москве из жизни ушел знаменитый советский спортсмен Владимир Куц. Мировая слава пришла к этому человеку в 54-м году, когда на чемпионате мира в Берне он установил мировой рекорд в беге на длинную дистанцию. Затем был триумф в ноябре 56-го года, когда на Олимпийских играх в Австралии он пробежал 10 000 метров за рекордное время — 28 минут 45,6 секунды. Завоевав первую золотую медаль, Куц вскоре взял и вторую: в беге на 5 000 метров.
Уйдя из спорта, Куц целиком переключился на учебу: он поступил в Ленинградский институт физкультуры, надеясь в будущем
Куц умер у себя на квартире при загадочных обстоятельствах. Его ученик Сергей Скрипка проснулся в половине девятого утра и стал будить своего учителя: мол, вставайте, Владимир Петрович, на тренировку опаздываем. А Куц уже холодный. На полу валялось с десяток пустых облаток от люминала. Что это было: самоубийство или простая случайность, так и не установили. Куцу было всего 48 лет.
В эти же дни в Москве находится английский продюсер Стенли Лауден, который вновь привез в столицу певца Роберта Янга (их гастроли по Советскому Союзу начались месяц назад, за это время они посетили Киев, Ригу и другие города). 14–19 августа Роберт Янг выступал на сцене ГЦКЗ «Россия», как и в предыдущие разы, при полных аншлагах. Лауден между тем окончательно утряс в Госконцерте вопрос о новых артистах, которых он собирался привезти в Россию осенью (на этот раз это должна была быть вокальная группа «Доули Фэмили»), и, чрезвычайно удовлетворенный этим итогом, пребывал в отличном настроении. Как вдруг к нему в номер вновь заявился любовник Галины Брежневой цыган Борис Буряца. И чуть ли не с порога преподнес продюсеру подарок своей возлюбленной — старинную икону. Лауден наотрез отказался ее брать: дескать, с ней его тормознут на первой же таможне. На что Буряца тут же извлек на свет бумагу, испещренную печатями и подписями: «Вот разрешение на провоз из Минкульта. Все законно».
После того как Лауден все-таки согласился принять дар дочери генсека, Буряца потянул его в коридор, где, по его мнению, их не могли подслушать «слухачи» из КГБ. И там он изложил Лаудену новый план своего бегства из страны: «Я уже говорил вам, что после того, как Галина пристроила меня солистом в Большой театр, я собирался дать деру с помощью цирковой труппы. Но из этой затеи тоже ничего не вышло. И я придумал другое. Если бы мне удалось жениться на девушке-иностранке, то с ее помощью я бы легко мог отсюда слинять. И поэтому мне нужна ваша помощь, Стенли». «Чем же я могу тебе помочь?» — удивился продюсер. «Вы можете привезти в концертное турне девушек-артисток, и я женюсь на одной из них», — ответил Буряца. «Но если никто из девушек не согласится стать вашей женой?» — задал вполне обоснованный вопрос Лауден. Но цыган и здесь нашел, что ответить: «На этот счет не беспокойтесь: я закидаю ее дорогими подарками, драгоценностями, и никакая девушка против этого не устоит». На том они и расстались.
Тем временем Брежнев продолжает находиться в Крыму, в Нижней Ореанде. Однако на отдых это пребывание мало похоже: увлечение генсека сильнодействующими лекарствами заходит так далеко, что у врача Евгения Чазова, который наблюдает за ним, просто опускаются руки. В конце концов нервы его не выдерживают, и он жалуется на генсека Андропову: мол, ничего не могу с ним поделать, он меня не слушает. Может быть, стоит проинформировать членов Политбюро о состоянии здоровья Брежнева? Однако последнее предложение напугало Андропова. Он знал, что кое-кто из членов высшего руководства буквально спит и видит себя на месте генсека, поэтому весть о плохом самочувствии Брежнева может подтолкнуть их к решительным действиям. Допустить этого шеф КГБ не мог. И он немедленно вылетел в Крым. Далее послушаем рассказ Е. Чазова:
«Что было в Крыму, в каком виде Андропов застал Брежнева, о чем шел разговор между ними, я не знаю, но вернулся он из поездки удрученным и сказал, что согласен с моим мнением о необходимости
более широкой информации Политбюро о состоянии здоровья Брежнева. Перебирая все возможные варианты — официальное письмо, ознакомление всего состава Политбюро или отдельных его членов со сложившейся ситуацией, — мы пришли к заключению, что должны информировать второго человека в партии — Суслова. Он был, по нашему мнению, единственным, кого еще побаивался или стеснялся Брежнев. Разъясняя всю суть проблемы Суслову, мы как бы перекладывали на него ответственность за дальнейшие шаги.Андропов взял на себя миссию встретиться с Сусловым и все ему рассказать. Вернулся он в плохом настроении — Суслов хотя и пообещал поговорить с Брежневым о его здоровье и режиме, но сделал это весьма неохотно и, кроме того, был недоволен тем, что оказался лицом, которому необходимо принимать решение. Он согласился с Андроповым, что пока расширять круг лиц, знакомых с истинным положением дел, не следует, ибо может начаться политическая борьба, которая нарушит сложившийся статус-кво в руководстве и спокойствие в стране. Суслов проявил наивность, если он действительно думал, что все встанет на свои места и никто не начнет интересоваться, а тем более использовать болезнь Брежнева в своих целях…».
В Москве гастролирует польская певица Анна Герман. С огромным успехом ее концерты проходят в киноконцертном зале «Варшава», в ГЦКЗ «Россия», в Зеркальном театре сада «Эрмитаж». На этих концертах Герман «обкатывает» на публике новые песни, в частности задорный шлягер от Владимира Шаинского «А он мне нравится». До этого в репертуаре Герман практически не было таких задорных песен, хотя она очень хотела их исполнять. А тут специально к ее приезду в Москву Шаинский «родил» песню, которая с первого же аккорда, что называется, легла на душу певице (в отличие от членов худсовета на «Мелодии», где песню поначалу хотели забраковать).
Залы на концертах Герман были всегда забиты до отказа, причем певице приходилось бисировать по двадцать — двадцать пять минут. В иное время это было бы ей только в радость, но теперь ситуация выглядела иначе, поскольку Герман находилась на пятом месяце беременности. Чтобы скрыть уже округлившийся живот, певица специально сшила себе широкую юбку, которую надевала на все выступления. В начале гастролей Герман чувствовала себя вполне сносно, но затем ее самочувствие резко ухудшилось. Однажды ей стало так плохо на концерте, что коллеги вызвали к ней «скорую». Врачи, сделав ей уколы, посоветовали артистке отменить второе отделение концерта, но Герман отказалась, сказав, что работа — ее лучший лекарь. В итоге на следующий день, во время очередного выступления в другом зале, у нее случился новый приступ. С трудом доведя концерт до конца, Герман ушла в гримерку, где обессиленная рухнула на диван. А спустя пару дней состоялась запись Герман на студии «Мелодия». Были записаны песни: «А он мне нравится», «Осенняя песня», «Гори, гори, моя звезда», «Письмо Шопену», «И меня пожалей», «Вы хотели мне что-то сказать», «Из-за острова на стрежень» и другие.
Столичный Театр сатиры находится на гастролях в Алма-Ате (с 16 августа). Татьяна Егорова отправилась туда не с пустыми руками: родной брат уговорил ее отвезти и продать там несметное количество рулонов иранского синтетического материала разных цветов. В первый же день актриса продала… всего лишь полметра какой-то казашке на кофточку." После чего с горечью подумала: «Такими темпами я буду продавать эти рулоны года два». Но затем произошло чудо. На следующий день Егорова пристроила рулоны в ближайшую «комиссионку», а спустя неделю из магазина позвонили и попросили забрать деньги. А денег было несметное количество — несколько запечатанных пачек из одних замусоленных трешек. Оказывается, в такие материалы в Казахстане заворачивают покойников. По этому поводу Егорова закатила у себя в номере настоящий сабантуй, на который пришли ее подруги и бывший возлюбленный Андрей Миронов. Кстати, с последним у Егоровой на гастролях вновь случился кратковременный роман. По ее же словам:
«Я опять сидела в ванной в номере Андрея, он занимался своим любимым делом — тер меня мочалкой, шампунем мыл голову, вытирал насухо, потом мы менялись местами — я терла его мочалкой, выливала шампунь на его роскошные волосы. Вышла в комнату, совсем голая, за полотенцем — оно осталось на стуле — и засекла «разведку» — за окном номера, выпадая одновременно из человеческого облика и с территории своего балкона, маячило лицо одного из актеров. Он сосредоточенно вслушивался и вглядывался во все, что происходит в номере Миронова…».