Жизненное пространство

«Сильно подешевела человеческая жизнь…» — с такой мыслью Горкалов заставил машину резко рвануться вперед.

* * *

Выбравшись из района городских трущоб, Илья не стал подниматься на более цивилизованные уровни, а повел машину к следующему этапу своей ночной одиссеи — городской свалке отходов, расположенной за северной окраиной столицы, неподалеку от стеклобетонных равнин космического порта.

Такое взаимное расположение двух несовместимых, казалось бы, структур, на самом деле, было вполне обоснованно: огромный город порождает массу мусора, который нужно как-то утилизировать, и лучшим способом для этого были именно чаши стартовых мест в грузовых терминалах космического порта. Мусор, спрессованный в специальные брикеты, свозили в бункеры, расположенные под стартовыми столами челночных кораблей, и те сжигали его огнем своих двигателей при старте.

Так же, как городские трущобы, свалка являлась весьма своеобразным местом, где обитала определенная категория людей.

Илья иногда бывал тут, не из-за привязанности к подобного рода местам, конечно, а из-за одного человека, с которым жизнь обошлась двадцать лет назад намного круче, чем с ним самим.

Не всем офицерам удалось с одинаковым мужеством перенести крах Конфедерации, некоторые покатились по наклонной, но в понятии Ильи Андреевича это не значило, что им нужно еще и поддать пинка, жизнь — сложная штука…

Въехав на территорию свалки, которая по своей протяженности и планировке могла поспорить с мелким провинциальным городком, он уверенно свернул в один из проездов, расчищенных автоматическими бульдозерами, которые трудились тут днем и ночью.

Увидев небольшой фургончик, перед которым в жестяной бочке горел огонь, он посигналил.

Спустя минуту дверь убогого жилища открылась, и на пороге показался старик. Окинув мутным взглядом освещенный участок, он узнал машину Горкалова и помахал рукой — подъезжай к огню.

Илья не стал спорить, вывел «Гранд-Элиот» в мерцающий круг света и заглушил двигатель.

Старик сел на перевернутый кверху дном ящик и протянул к огню морщинистые руки. Горкалов достал купленное пиво, вылез из машины и так же молча сел рядом с ним.

— Проблемы? — спустя некоторое время осведомился старик, покосившись не то на Илью, не то на привезенное им пиво.

— Не знаю, — откровенно произнес Горкалов, глядя в мятущиеся языки пламени. — По большому счету — да. Мне нужна твоя помощь.

— Ну да? — немного оживился старик. — В кои-то веки?

— Все течет, Паша. Скажи, твои пацаны все еще шастают в космопорт?

— Эти, тоннельные крысы, что ли?

— Да.

— Шастают. Тем и живут.

— Слушай, а поговорить с ними можно? Могут они отследить пару терминалов? Меня интересуют транспорты класса «Элизабет-Сигма», погрузка которых происходила в течение последних недель.

Старик недоверчиво покосился на Горкалова.

— Ты что, под старость лет решил прошлым тряхнуть? Опять в разведку подался? Или в бизнес?

— Да нет… — Горкалов достал из кармана две папиросы и протянул их хозяину фургона. — Убить меня хотели сегодня, — внезапно признался он. — И домой мне нельзя — ждать там будут.

— Ого… Вот как жизнь поворачивается… — присвистнул старик и, кряхтя, встал. — Что ж, пойду позову, авось помогут твоей беде, раз такое дело.

— Чемодан прихвати, который я тебе оставлял, ладно? — вслед ему произнес Горкалов.

Старик остановился.

— Что, воевать собрался? — спросил он, обернувшись. — Ну это хорошо, ты только меня не впутывай…

— Не буду, — пообещал Илья. — До утра посижу, а потом уеду.

Старый парк на южной окраине столицы Элио. Шесть часов вечера следующего дня

Местом встречи он избрал небольшое кафе, расположенное на территории старого парка.

На душе Ильи Андреевича было тяжело, мутно. Он ненавидел подобные ситуации, когда уже сделано все, что только в человеческих силах, и дальнейшее зависело лишь от того, приедет ли кто-то на условленную встречу вообще.

Накануне он отправил сорок семь сообщений.

Он занял столик в дальнем углу зала, откуда ему была отлично видна входная дверь, и невольно напрягался каждый раз, как только она отворялась, чему вторило мелодичное позвякивание бронзового колокольчика…

…На этот раз в кафе вошла молодая женщина, которая мгновенно привлекла к себе не только взгляд Ильи Андреевича, но и остальных немногочисленных посетителей полупустого в этот час заведения.

На ней было стильное белоснежное пальто, явно сшитое на заказ и подогнанное по стройной фигуре опытным мастером. Короткие темные волосы и шелковый шарф сочного фиолетового оттенка, не повязанный на шею, а выглядывающий из-под отворотов воротника, придавали ее облику особенный шарм.

Илья Андреевич вскинул взгляд и тут же разочарованно подумал, что это какое-то недоразумение, случайность и молодая женщина просто оказались в этом месте по странному стечению обстоятельств, но когда дверь за ней затворилась, а она не прошла в зал, застыв на пороге уютного кафе и напряженно осматривая полупустое помещение явно в поисках кого-то, знакомого ей лишь по описанию, то сердце Горкалова внезапно екнуло, потому что было в ее чертах что-то смутно, неуловимо знакомое…

Увидев его, одиноко сидящего за отдельным столиком в углу зала, девушка решительно направилась к Илье Андреевичу.

— Вы полковник Горкалов? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Да. — Он немного опешил — так неожиданно и стремительно произошла эта, никак не запланированная встреча.

— Я дочь капитана Нормана, — произнесла она, отодвигая стул и присаживаясь напротив Ильи Андреевича. — Отец не смог откликнуться на письмо. — Она продолжала смотреть ему в глаза и тихо добавила:

— Папа умер два года назад.

Простота, непринужденность ее манер, в которой угадывалось воспитание определенного сорта, сразу расположили Илью Андреевича и одновременно — оттолкнули его, словно в душе сработал некий предохранитель. Воспоминания обрушились мгновенно, в сидящей напротив девушке он действительно узнал Дейвида Нормана — его черты, смягченные юностью и женственностью, его глаза изменчивого, небесного цвета и даже упрямый, чуть насмешливый взгляд.

Вспышка памяти продолжалась не более нескольких секунд:

«Серые стволы деревьев… Опавшая листва оранжевого цвета, испуганная стайка птиц, стремительно вспорхнувших из зарослей, куда секунду спустя, сминая деревья, опустились пять тонн серой камуфлированной брони, — это четырехпалый ступоход боевого робота сделал очередной шаг и застыл».

— Илья, что на твоих сенсорах?

— Вижу пять сигналов, капитан.

Рубка «Фалангера» резко повернулась, взвизгнув приводами торсового разворота. Лицо капитана Нормана за выпуклым бронестеклом выглядело именно так — спокойно, даже чуть насмешливо. Автоматическая пушка правого борта повернулась, используя свой независимый привод, и лейтенант Горкалов отчетливо увидел, как заработал плечевой механизм перезарядки, подавая из недр «Фалангера» резервный боекомплект.

— Спокойно, лейтенант. Это всего лишь «Хоплиты».