Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

Работники одного из днепропетровских заводов прислали официальную делегацию, приглашая Раковского выступить перед коллективом. Этот факт стал известен «отцам города». Раковского вызвали на заседание бюро окружкома партии и предъявили требование не являться на собрание. Он попросил предоставить ему постановление на этот счет, которое тут же было принято и вручено ему. В ответ на вопрос, намерен ли он выполнить указание о возвращении в Москву (повторная телеграмма от имени ЦК и ЦКК ВКП(б) была передана ему уже в Днепропетровске), Раковский, по словам Постышева, заявил: «Вы свое дело сделали, вручили телеграмму, а я сам за себя буду отвечать». [1038] Общесоюзная газета не постеснялась изложить всю эту историю в грубо извращенной форме: «Воспользовавшись приездом Раковского, меньшевики (!), а также исключенные из партии и контрреволюционные элементы (!) инсценировали делегации к Раковскому якобы (!) от имени рабочих. Но эта попытка не удалась. Прибывшие на конференцию Кайдакского района делегации беспартийных рабочих (!) отмежевались от самозванцев (!) и выразили свою преданность партии и ленинскому ЦК (все восклицательные знаки в скобках наши. – Авт.)». Прямой клеветой было и следовавшее за этим заявление, что в связи с приездом Раковского в Днепропетровск в городе «зашевелились» остатки меньшевиков, эсеров и даже петлюровцев, что именно они распространяли прокламации с требованием свободы слова, провозглашали лозунг «Да здравствуют ленинские вожди Раковский, Зиновьев и Троцкий!». [1039] Между прочим, в этих словах фактически прозвучало признание, что в городе значительная часть общественного мнения рассматривала Раковского и других оппозиционеров как последователей Ленина. Эта позиция совпадала с характером вопросов, которые задавали коммунисты Харькова.

1038

ГАХО. Ф. 10. Оп. 1. Ед. хр. 918 к. Л. 105.

1039

Известия. 1927. 13 ноября.

Вместо выезда в Москву Х. Г. Раковский отправился в Запорожье, быстро развивавшийся новый индустриальный центр республики. 11 ноября он участвовал в партийном собрании завода «Коммунар». И здесь его просьба о содокладе была отвергнута и предоставлено лишь десять минут для выступления в прениях. В условиях, когда партийный аппарат и его пресса все более раздували страсти, перераставшие в истерию, речь Раковского была сорвана. Газета «Пролетарий» с нескрываемым чувством злобного удовлетворения писала в заметке «Очередной провал тов. Раковского в Запорожье»: «Демагогическое выступление Раковского вызвало сильное возмущение. Рабочие-партийцы требовали лишить тов. Раковского слова. Резолюция Раковского собрала 9 голосов из 300 присутствовавших». [1040]

1040

Пролетарий. 1927. 12 ноября; Комуніст. 1927. 13 листопада.

О содержании выступлений Раковского и других оппозиционеров печать не информировала, отделываясь обвинительными клише самого общего характера. [1041]

Поездка Х. Г. Раковского по городам Украины серьезно встревожила правившую верхушку. После того как он отказался подчиниться требованию о возвращении в Москву, зафиксированному в двух телеграммах, посланных от имени ЦК и ЦКК, 10 ноября вопрос о его поведении был поставлен на заседании Политбюро. Решение гласило: «Предложить т. Раковскому безусловно прекратить свою антипартийную деятельность (нелегальные антипартийные собрания, выступления против партии на непартийных собраниях и т. п.) и немедленно выехать в Москву. В случае отказа т. Раковского от немедленного выезда в Москву, от чего он раз уже отказался в ответ на вызов ЦК, поставить вопрос об исключении т. Раковского из партии».

1041

См., например: Красное Запорожье. 1927. 15 ноября.

На этот раз прессинг сработал. Из Запорожья Х. Г. Раковский выехал в Москву.

В эти дни кампания против оппозиции вступила в новый этап. В прессе стали широко печататься требования об исключении активных оппозиционеров, прежде всего членов ЦК и ЦКК ВКП(б), из партии, и одновременно стали появляться первые письма об отходе от оппозиции. И то и другое являлось проявлением усиленного давления, запугивания оппозиционеров, многие из которых отнюдь не обладали гражданским мужеством.

На Украине кампания была направлена, разумеется, не только против Раковского, но против него в первую очередь. В докладе о работе ЦК КП(б)У на Харьковской окружной партконференции В. Я. Чубарь заявил: «Я думаю, что раскольническая работа оппозиции встречает решительный отпор со стороны пролетариев, дорожащих завоеваниями Октября. Я думаю также, что поведение тов. Раковского, который приехал сюда для проведения подрывной работы за пределами партии, харьковская конференция должна осудить». [1042] Это были беспочвенные, по существу клеветнические обвинения.

1042

Пролетарий. 1927. 11 ноября.

Другой оратор, В. П. Затонский, являвшийся председателем ЦКК КП(б)У и наркомом рабоче-крестьянской инспекции Украины, пытаясь найти доходчивый образ, спекулятивно заявил: «Представьте себе такое положение: на рабочем собрании докладчик и содокладчик, докладывать будет тов. Чубарь, а содокладывать будет т. Раковский. Что это значит? Это значит, что внутри партии имеются две партии». [1043]

При этом ни выступавших, ни большую часть их аудитории не интересовали факты деятельности оппозиции, в частности то, во-первых, что Х. Г. Раковский просил слово для содоклада только на партийных конференциях и собраниях, и, во-вторых, на собрания рабочих, включая беспартийных, куда его приглашали, он допущен не был, и ораторы не могли и не имели политического и морального права судить о том, что он мог бы на них говорить. Окончательно точку над і поставил Каганович, заявивший на Харьковской партконференции: «Мы должны сказать массам, что революция не дает трех путей, что революция дает только два пути – либо с партией, либо с контрреволюцией». [1044] По существу дела, это было высказанное лишь другими словами зловещее крылатое выражение второй половины 30-х годов, оправдывавшее Большой террор: «Кто не с нами, тот против нас».

1043

Там же. 12 ноября.

1044

Там же. 17 ноября.

В обстановке все большего нагнетания истерии против оппозиции 15 ноября в печати было опубликовано принятое накануне постановление пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) об антипартийных выступлениях лидеров оппозиции. Л. Д. Троцкий и Г. Е. Зиновьев были исключены из партии, Л. Б. Каменев, И. Т. Смилга, Г. Е. Евдокимов, Х. Г. Раковский и А. Д. Авдеев выведены из состава ЦК, пять оппозиционеров – из состава ЦКК ВКП(б). Они предупреждались, что вопрос о «несовместимости их фракционной работы с пребыванием в рядах ВКП(б)» ставится на обсуждение XV съезда партии. [1045]

1045

Правда. 1927. 14 ноября.

Так Х. Г. Раковский был лишен важного канала общественно-политической деятельности – членства в ЦК ВКП(б). Сделано это было всего за две с лишним недели до XV съезда, которому предстояло сформировать новый состав ЦК, очевидно, с целью продемонстрировать ему и другим оппозиционерам силу и непреклонность сталинской группы, ее нежелание идти на какие-либо, пусть даже самые незначительные, уступки оппозиции. По существу, перед деятелями объединенной оппозиции был поставлен ультиматум – капитулировать или же оказаться вне партии, подвергнуться прямым личным преследованиям, характер и масштабы которых предвидеть было невозможно.

Разумеется, сразу после ноябрьского пленума была организована кампания поддержки его решений партийными организациями, в ходе которой происходила эскалация нападок на оппозиционеров. Против них, в частности против Раковского, выдвигались новые и новые обвинения, об обосновании которых авторы резолюций не помышляли. Инсинуации по адресу Раковского особенно нагнетались в Харькове, причем предпринимались попытки представить дело так, будто его деятельность осуждает рабочий класс. Один из местных деятелей – заместитель наркома просвещения Украины Я. П. Ряппо – на кустовом собрании ячеек технологического института, строительного и фармацевтического техникумов, а также некоторых других организаций Харькова 27 ноября 1927 г. заявил: «Что сказали рабочие о деятельности Аусема [1046] и Раковского, посланных сюда нелегальным ЦК оппозиции (такового на самом деле не существовало. – Авт.). До сорока делегаций, буквально со всей Харьковщины, приветствовали XII окружную партконференцию, требуя железной метлой очистить партию от оппозиционеров. Ни Раковский, ни Аусем на конференцию не явились (на самом деле они просто не были туда допущены! – Авт.), а вместо этого воровским образом по ночам старались нащупать почву для оппозиционной работы в комсомоле и среди беспартийных (эта ложь опровергалась документально, о чем уже шла речь. – Авт.). И везде только возмущение являлось ответом на выступления Раковского и Аусема (приведенные выше вопросы документально разоблачают фиктивность данного утверждения. – Авт.)». [1047] Это собрание, как и другие, приветствовало исключение Х. Г. Раковского из ЦК ВКП(б) и решило лишить его звания почетного рабфаковца, которое он получил в бытность работы в Харькове. [1048]

1046

Правильно Ауссем В. Х. (1879–1937) – известный деятель рабочего движения на Украине в дооктябрьский период, член Народного секретариата – первого советского правительства Украины, затем дипломат. Активный участник объединенной оппозиции 1925–1927 гг. В 1927 г. исключен из партии. Расстрелян во время Большого террора.

1047

ГАХО. Ф. 45. Оп. 1. Ед. хр. 65. Л. 55.

1048

Там же. Л. 58.

Атака на Х. Г. Раковского была предпринята и по линии Коминтерна. На заседании Президиума Исполкома Коминтерна 23 ноября с докладом о положении в ВКП(б) выступил Н. И. Бухарин, а принимавшие участие в обсуждении поддержали решение пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). Особенно тягостным для Раковского был факт осуждения его представителями тех партий, с которыми он был тесно связан в прошлом. Болгарин Христо Кабакчиев заявил, что его партия вполне одобряет мероприятия ВКП(б) по отношению к оппозиции (болгарская правая газета особо отмечала требование Кабакчиева применить против оппозиции самые решительные меры). [1049] Румынский коммунист А. Бадулеску добавил к аналогичной общей декларации, что РКП должна особенно активно разоблачать деятельность Раковского, начать против него специальную кампанию, так как он продолжает пользоваться популярностью в Румынии. [1050]

1049

Демократически сговор. 1927. 29 ноември.

1050

Правда. 1927. 24, 25 ноября.

Особенно озлобленной и непримиримой была все более усиливавшаяся атака на Х. Г. Раковского на Украине, где остатки былого к нему уважения искоренить было нелегко. Эта атака достигла апогея на X съезде КП(б)У, непосредственно предшествовавшем XV съезду ВКП(б), в докладе Кагановича и выступлениях многих делегатов. Интересно отметить, что небольшим диссонансом в этом почти единодушном хоре прозвучало выступление молодого секретаря Петрово-Мариинского райкома партии в Донбассе Н. С. Хрущева, который вообще, по существу дела демонстративно, уклонился от критики оппозиционеров, заявив: «Ведя борьбу с оппозицией, мы не должны забывать практических вопросов партийного строительства», после чего поднял ряд таких вопросов. [1051]

1051

Пролетарий. 1927. 30 ноября. Быть может, и этот факт имел в виду весьма злопамятный В. М. Молотов, когда почти через полсотни лет заявил писателю Феликсу Чуеву, что Хрущев «в свое время был троцкистом» (Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневников Ф. Чуева. М., 1991. С. 392).

Перед XV съездом партии, 22 ноября 1917 г., Х. Г. Раковский попытался использовать еще одну политическую трибуну для разъяснения своих взглядов – он выступил на XVI Московской губернской партконференции в прениях по докладу Н. И. Бухарина, посвятив речь главным образом международному положению СССР. К этому он был в значительной мере спровоцирован крайне невыдержанным выступлением делегата Софронова, возмущавшегося, что «экс-дипломат» Раковский недоволен, мол, тем, что его отозвали из Франции, не испросив его разрешения. «Неужели же нужно было из-за вопроса о тов. Раковском ввергаться в войну с Францией и со всем капиталистическим миром?» – вопрошал этот оратор, вступивший в откровенный конфликт с самой элементарной логикой и политической практикой. [1052]

1052

ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 8. Ед. хр. 10. Л. 28.