Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
После всего этого Маркантонио, переехав в Рим, полностью отдался рисунку, Альбрехт же, вернувшись во Фландрию, застал там нового соперника, который уже приступил к изготовлению многих тончайших гравюр, соревнуясь в этом с Альбрехтом. Это был Лука из Голландии, который, хотя и не владел рисунком так, как владел им Альбрехт, тем не менее во многом не уступал ему в умении пользоваться резцом. В числе многих больших и красивых листов, им выполненных, первыми в 1509 году появились два тондо, в одном из которых — Несение креста, а в другом — Распятие. Затем он выпустил Самсона, конного Давида и св. Петра-мученика с его убийцами. После чего он напечатал гравированный на меди лист с изображением сидящего Саула и юного Давида, играющего перед ним. А немного времени спустя он, уже значительно созрев, изобразил на огромнейшей, тончайшим образом гравированной, картине Вергилия, подвешенного за окном в корзине, и тут же разные головы и фигуры, настолько удивительные, что Альбрехт, изощрив свой талант в этом соревновании, выпустил несколько листов,
В 1512 году были выпущены шестнадцать маленьких историй Страстей Христовых, им же выполненные на меди так хорошо, что более красивых, нежных, живых и к тому же более объемных фигурок и не увидишь. И опять-таки тот же Лука из Голландии, воодушевленный тем же духом соревнования, вырезал двенадцать подобных же досок, очень красивых, но далеко не столь совершенных по резьбе и по рисунку, а также св. Георгия, утешающего девушку, которая плачет, так как ей суждено быть растерзанной змием, Соломона, поклоняющегося идолам, Крещение Христа, Пирама и Физбу и Ассура с царицей Эсфирь, склонившей перед ним колена.
Со своей стороны, и Альбрехт, не желая уступить Луке ни по количеству, ни по качеству своих произведений, вырезал обнаженную женскую фигуру, сидящую на облаках, а также Умеренность, держащую в руках золотую чашу и узду, на фоне пейзажа, изображенного с мельчайшими подробностями, а затем и св. Евстахия, коленопреклоненного перед оленем с крестом между рогами. Этот лист — просто чудо, но особенно хороши собаки, которые изображены в разных положениях и прекрасней которых и быть не может. А в числе многих путтов, выполненных им в различных манерах для украшения гербов и эмблем, он сделал несколько, держащих щит с черепом в шлеме, увенчанном петухом, перья которого так распущены, что более тонкой работы при помощи резца, казалось бы, выполнить невозможно. И в конце концов он выпустил лист с изображением пишущего св. Иеронима в кардинальском облачении, со спящим львом у его ног. На этом листе Альбрехт изобразил комнату с застекленными окнами, освещаемую солнцем, лучи которого падают как раз в то место, где пишет святой, так живо, что это поистине чудо, и тут же книги, часы, рукописи и всякие другие предметы, как нельзя лучше подходящие для такого рода занятий. Вскоре после чего, а это было чуть ли не последним его произведением, он в 1523 году изобразил в маленьком размере Христа с двенадцатью апостолами. Можно также видеть многие его эстампы с портретными головами, как-то: Эразма Роттердамского, имперского курфюрста, кардинала Альбрехта Бранденбургского, а также и собственный его портрет. Однако, сколько бы он ни гравировал, он никогда не бросал живописи, но продолжал писать на дереве и на холсте и создавал всякие иные живописные произведения, все без исключения — выдающиеся. Мало того, он оставил после себя много писаний, касающихся гравюры, живописи, перспективы и архитектуры.
Вернемся, однако, к гравированным эстампам. Творения Дюрера послужили для Луки из Голландии толчком к тому, что он по мере сил стал следовать по его стопам и, после упомянутых выше вещей, вырезал на меди четыре истории из деяний Иосифа, четырех евангелистов, трех ангелов, явившихся Аврааму в долине Мамврийской, Купание Сусанны, молящегося Давида, Мардохея, торжествующего на коне, Лота, опьяненного дочерьми, сотворение Адама и Евы, которым Бог запрещает вкушать от плода на дереве, указывая на него, Каина, убивающего своего брата Авеля. Все эти листы были выпущены в 1529 году.
Но больше всего известности и славы доставил Луке большой лист с изображением Распятия Иисуса Христа и другой, где Пилат на него указует, говоря: «Се человек». Эти листы, большие и многофигурные, ценятся очень высоко, равно как и Обращение св. Павла, где его, ослепшего, ведут в Дамаск. Произведения эти достаточно говорят о том, что Лука может быть причислен к тем, кто превосходно владел резцом.
Композиции историй Луки очень выразительны и выполнены с такой ясностью и до такой степени лишены всякой путаницы, что и в самом деле кажется, что изображаемые им события и не могли произойти иначе. К тому же в композициях этих в большей степени соблюдены законы искусства, чем у Альбрехта. Мало того, по ним видно, что, гравируя свои произведения, он проявлял большую сообразительность, тщательно все обдумывал, ибо у него все постепенно удаляющиеся предметы изображены все с меньшим нажимом резца, теряясь вдали, так же как они и в природе постепенно теряются для глаза, смотрящего на них издали. Принимая это во внимание, он и изображал их дымчатыми и настолько нежными, что и в цвете этого иначе не изобразишь. Эти его наблюдения открыли глаза многим живописцам.
Им же были выпущены и многие небольшие эстампы, как-то: разные Мадонны, двенадцать апостолов с Христом, многие святые мужи и жены, шлемы и т. п. Очень хорош мужик, который дает вырвать себе зуб и испытывает от этого такую боль, что не замечает, как в это время женщина опустошает его кошелек. Все эти произведения Альбрехта и Луки послужили толчком
к тому, что после них многие другие фламандские и немецкие художники стали печатать подобные же превосходные гравюры.Пора нам, однако, вернуться к Маркантонио. По приезде в Рим он вырезал на меди великолепнейшую гравюру по рисунку Рафаэля Урбинского, изображавшую самоубийство римлянки Лукреции и выполненную настолько умело и в такой прекрасной манере, что некоторые его друзья тотчас же отнесли ее Рафаэлю, который решил выпустить в печать некоторые рисунки своих произведений, и в первую очередь прежний свой рисунок с изображением Суда Париса, на котором ему захотелось нарисовать также и колесницу солнца, и нимф, обитающих в рощах, в источниках и реках, и всякие сосуды, кормила и прочие красивые выдумки. И вот, после того как это было решено, Маркантонио так награвировал рисунки Рафаэля, что весь Рим был этим ошеломлен. Вслед за этими листами было им гравировано Избиение младенцев с великолепными обнаженными фигурами женщин, мужчин и детей, вещь совершенно исключительная, и далее: Нептун, обрамленный маленькими историями с похождениями Энея, великолепнейшее Похищение Елены, также нарисованное Рафаэлем, и еще другой лист, на котором мы видим смерть св. Фелицитаты в кипящем масле и обезглавливание ее сыновей. Работы эти принесли Маркантонио такую известность, что гравюры его ценились за их хороший рисунок гораздо выше, чем фламандские, и купцы отлично на них наживались.
Рафаэль долгие годы держал при себе для растирания красок некоего подмастерью по прозванию Бавьера. А так как этот человек кое-что умел делать, Рафаэль распорядился, чтобы Маркантонио гравировал, а Бавьера занимался печатанием, и чтобы таким образом можно было напечатать все его истории, продавая их любому желающему как оптом, так и в розницу. Взявшись таким образом за дело, они напечатали бесчисленное множество вещей, которые им принесли величайшую прибыль. Подписаны же были листы нижеследующими монограммами: вместо полного имени Рафаэля Санцио из Урбино — RS, вместо имени Маркантонио — MF. Произведения же эти следующие: Венера, обнимающая Амура, по рисунку Рафаэля, и история, в которой изображен Бог Отец, благословляющий семя Авраама, а также служанка с двумя детьми. После чего были вырезаны все тондо, которые были выполнены Рафаэлем в покоях папского дворца, а именно — Познание природы, Каллиопа с лирой в руках, Провидение и Правосудие, далее — маленький рисунок истории, написанной Рафаэлем в той же комнате и изображающей Парнас с Аполлоном, музами и поэтами, а также Эней с Анхизом на спине в пылающей Трое — рисунок, сделанный Рафаэлем для маленькой картины.
Вслед за этим была напечатана Галатея того же Рафаэля, изображенная на колеснице, влекомой по морю дельфинами, с тритонами, похищающими нимфу. По окончании всего этого Маркантонио также по рисункам Рафаэля и тоже на меди вырезал много отдельных фигур, как-то: Аполлона с лирой в руках, фигуру Мира, которой Амур подносит масличную ветвь, три богословских добродетели и три нравственных, а также в том же размере — Иисуса Христа с двенадцатью апостолами и на полулисте Мадонну, которую Рафаэль написал на алтарном образе в Арачели, и ту, которая была отправлена в Неаполь в церковь Сан Доменико и на которой кроме Богоматери изображены св. Иероним и Архангел Рафаил с Товием, а на маленьком листе сидящую в кресле Мадонну, которая обнимает полуобнаженного младенца Христа, не говоря о многих других Мадоннах, срисованных с картин, которые были написаны Рафаэлем для разных лиц.
После чего он вырезал младенца Иоанна Крестителя, сидящего в пустыне, и далее — алтарный образ, написанный Рафаэлем для церкви Сан Джованни ин Монте и изображающий св. Цецилию с другими святыми, лист, считавшийся исключительно прекрасным. А так как Рафаэль выполнил для папской капеллы все картины для ков ров, впоследствии выгнанных шелком и золотом и изображавших истории из деяний св. Петра, св. Павла и св. Стефана, Маркантонио награвировал из всех этих историй Проповедь св. Павла, Избиение камнями св. Стефана и Исцеление слепого. Эстампы эти были так хороши, благодаря замыслам Рафаэля, а также живости рисунка и тщательности резьбы Маркантонио, что лучшего увидеть было невозможно.
А потом он вырезал прекраснейшее Снятие со креста по композиции Рафаэля и с удивительной фигурой лишившейся чувств Богоматери и несколько позже великолепный эстамп с образа Рафаэля, попавшего в Палермо и изображающего Несение креста, а также большой и прекраснейший эстамп с рисунка Рафаэля, на котором был изображен Христос, парящий в воздухе, а на земле — коленопреклоненные Богоматерь, св. Иоанн Креститель и св. Екатерина и предстоящий св. апостол Павел. Эта доска погибла, как и другие, почти совсем стертые от долгого употребления и увезенные немцами и другими войсками во время разграбления Рима.
Тот же Маркантонио вырезал в профиль портрет папы Климента VII, бритого, как на медалях, а после него императора Карла V в молодости, а затем его же в более зрелом возрасте; равным образом и Фердинанда, короля римлян, унаследовавшего империю от упомянутого выше Карла V. В Риме же он сделал с натуры портрет знаменитейшего поэта мессера Пьетро Аретино, самый лучший из всех портретов Маркантонио, и немногим позднее — двенадцать древнеримских императоров в медалях. Некоторые из этих листов Рафаэль послал во Фландрию Альбрехту Дюреру, который очень похвалил Маркантонио и взамен послал Рафаэлю кроме многих других листов также и свой собственный портрет, который был признан прекрасным во всех отношениях.