Жнец и Воробей

Я еле сдерживаю стон.

— Тс-с, — шипит Фионн, медленно двигая пальцами внутрь и наружу. Я стараюсь не дергаться, но это практически невозможно. — Кто-нибудь услышит.

— Да все, кто проходили мимо, уже давно всё поняли, — шепчу в ответ. — Твоя куртка у меня на коленях, а рука шевелится прямо там.

— Хочешь, чтобы я перестал? — мурлычет он.

— Блять, нет.

И это чистая правда. Я не хочу, чтобы он останавливался. Если честно, я до сих пор в шоке от происходящего. Я была уверена, что после той ночи пару недель назад мы больше никогда не повторим… Да, он немного пострадал от своих загонов, но это длилось ровно до того момента, пока в новостях не сообщили, что поиски Эрика Донована на озере прекращены. Не знаю, хорошо это или плохо, но стало отличным поводом для бурного секса на кухонном столе.

А потом позвонил Роуэн и пригласил на открытие своего ресторана. Мы согласились, и после примерки пары платьев из гардероба моей несчастной «Дороти», устроили феерическое шоу для кукурузных детей из «Принцессы Прерий», когда я сделала Фионну минет прямо в автодоме, а он кричал моё имя. И вот мы тут. В самолёте. Летим в Бостон. А пальцы Фионна творят чудеса.

Большим пальцем он нажимает на мой клитор, и я чуть не взрываюсь.

— Безопасность прежде всего, — говорит Фионн и, протянув руку через мои бёдра, застёгивает ремень поверх своей куртки. Затягивает его, сильнее прижимая свою руку к моей промежности. — Ремни должны быть пристёгнуты. Вдруг, турбулентность.

— Боже, — выдыхаю я, чувствуя, как его пальцы проникают ещё глубже. — Ты кто вообще такой?

— Просто возвращаю должок за тот минет в автодоме. Так делают друзья, разве нет? К тому же, у нас мини-каникулы. Надо отпраздновать бегство из города.

— Нарушая правила?

Фионн усмехается и начинает дразнить мой клитор нежными круговыми движениями.

— А мы их не нарушаем.

— Разве это не «публичное проявление чувств»? — спрашиваю я, задыхаясь.

— Технически — нет. Когда мы садились на самолет, я сделал исключение: пока не доведу тебя до оргазма, мы отсюда не выйдем.

Он снова ныряет пальцами внутрь, и я отворачиваюсь, закусываю кулак и прижимаюсь лбом к стеклу, где ночное небо сливается с облаками. Слышу звуковой сигнал — объявление пилота.

— Мы начали снижение в сторону Бостона. Посадку планируем в 23:17. В Бостоне сильный дождь и девять градусов тепла. Просим убрать столики и пристегнуть ремни. Желаем вам приятного пребывания в Бостоне. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании.

— Поторопись, Роуз, — шепчет Фионн мне на ухо, надавливая на мой клитор сильнее. Я еле сдерживаю стон. — Сейчас сюда стюардессы пойдут. Не хочешь же, чтобы увидели, как я дрочу тебе, да?

Движения становятся быстрее. Он ласкает меня изнутри. Я закрываю глаза, чувствуя, как напрягается каждая мышца, и вот, наконец, меня накрывает волна блаженства. Сжимаю его руку, но Фионн не останавливается, хочет, чтобы я получила максимум удовольствия. Он медленно вытаскивает пальцы, будто смакуя ощущение жара и того беспорядка, что натворил. Я чувствую влагу между бедрами и прохладу мокрых трусиков, когда он их поправляет. Закончив, он забирает куртку и кладет её на колени, как раз в тот момент, когда к нам подходит стюардесса.

— Это было очень неприлично, особенно для такого уважаемого врача, — шепчу я с хитрой улыбкой, а Фионн облизывает своих пальцев. Потом пожимает плечами и проделывает то же самое со вторым. — Нас же могли увидеть.

— Так веселее.

— Я уже спрашивала. Ты кто такой?

— А я уже отвечал, что просто возвращаю должок. Для этого и нужны друзья.

— По-моему, в этом порядочном докторе прячется чертовски плохой парень, — дразню его. — И мне это нравится.

Наши взгляды встречаются, и дразнящий огонек в глазах Фионна сменяется чем-то по-настоящему жарким. Он смотрит на мои губы, и я чувствую, как внутри все начинает гореть. Хочется наклониться ближе. И ему тоже. Я представляю, как мы целуемся, и почти ощущаю вкус своего возбуждения на его губах. И, боже, как он хорошо выглядит с этой самодовольной ухмылкой. Боюсь, что он сейчас отстранится, но нет. Моё сердце стучит всё сильнее.

Самолет резко попадает в турбулентность. Мы хватаемся за подлокотники. Рука Фионна накрывает мою.

— Прямо как на аттракционе «Молния», правда? Обожаю. Всегда катаюсь на нем, когда мы проводим шоу в парках, — говорю я с безмятежной улыбкой, когда салон трясётся. Кто-то из пассажиров вскрикивает. Фионн смотрит мне в глаза и моргает, словно выходя из тумана. А потом убирает свою руку от моей.

— Да, — отвечает он. Но в его голосе нет прежней легкости. — Действительно, как будто падаешь вниз.

Самолёт ещё несколько раз трясёт, но мы оба успокаиваемся, положив руки на колени. Может, я ошибалась, думая, что только я задаюсь вопросом о том, что будет, когда мне снимут гипс и жизнь вернется в нормальное русло. Может, нам обоим было нужно это напоминание: у нас есть своя жизнь. И если границы размоются, будет очень сложно вернуться в прежнее русло.

В конце полёта казалось, что мы оба уже осознали, что зашли слишком далеко. И хотя он помогал мне на каждом шагу, когда мы выходили из самолёта и шли по аэропорту, мы особо не разговаривали, чтобы избежать неловкости.

По крайней мере, я молчу, пока мы не добираемся до зоны выдачи багажа, и моего чемодана там нет. После этого я не замолкаю ни на минуту. Ни пока мы пытаемся отследить его, ни пока заполняем бумаги, чтобы его доставили в отель, даже когда мы едем в город под дождем. Я так раздражена, что почти не ем «Cheetos», которыми Фионн пытается меня утешить.

— Да что за хрень, — в тридцатый раз говорю я, размахивая чипсами, пока такси едет по центру Бостона. — Наши сумки загружали вместе. Как мой чемодан оказался во Флориде, а твой здесь?

— Загадки авиации, — отвечает Фионн.

— Там была вся моя одежда. Буквально вся.

— Мы можем завтра купить тебе что-нибудь новое, это не проблема. И они сказали, что багаж привезут к обеду.

— А зубная щётка?

— У меня есть зубная щётка.

— Рада за тебя. Давай ещё хвастайся, Док.

— Можешь воспользоваться моей. Хотя, думаю, в отеле есть одноразовые, — он смотрит на меня, пока я наконец-то пробую чипсы. — Ты очень расстроена.

— Ещё бы, Доктор Всезнайка, — я вздыхаю, понимая, что слишком резка, хотя Фионн, кажется, невозмутим. — Прости. Просто в этом чемодане мои карты таро. Я волнуюсь.

Фионн хмурится, взглядом скользя по моему лицу.

— Ты не взяла её с собой? — я качаю головой. — Почему?

— Я сделала расклад перед полетом. И у меня было такое сильное предчувствие, что их надо убрать в чемодан. Я давно поняла, что если бабуля что-то говорит, лучше не спорить. Хотя иногда я пытаюсь, — говорю, глядя на свой гипс. — Обычно это плохо заканчивается.

— Ты называешь свою колоду Бабулей?

— Нет. Это карты моей бабушки. Она умерла на них. Прямо так — бац! — я хлопаю в ладоши. Фионн вздрагивает. — На картах, понимаешь? Теперь она, типа… С ними связана.