Жнец. Возрождение

– Да уж, как в лучших отелях мира, – присвистнул стоящий рядом Саня. Судя по его выражению лица, эмоции он испытывал примерно такие же.

– Ну что, рискнем? – Денис собрался с духом, толкнул дверь, шагнул и чуть не упал с высокого порога.

Он ожидал, что на него пахнет паром и смесью запахов шампуней и гелей для душа. Он даже мог предположить, что кто-нибудь непременно крикнет что-то резкое на открытую дверь. Но чего он явно не ожидал, так это оказаться по щиколотку в холодной воде. Высокий порог не давал ей проливаться в коридор, но тут её было в избытке.

– О нет, – простонал Денис, чувствуя, как противные мурашки побежали по коже. – Она что и из крана такая холодная бежит?

– А я говорил, пропускаешь ужин, занимаешь очередь, мчишь сюда на всех парах, – Ратор, завернутый в полотенце усердно вытирал голову. – В начале вода теплее. Но пусть тебя успокоит, что в проруби она вообще ледяная.

Денис тяжело вздохнул и порадовался, что послушал Вальтера и натянул сланцы. Саня смерил Ратора суровым взглядом, резко развернулся и зашагал прочь.

– Эй, ты куда? – воскликнул Денис. – А душ?

– В умывальник залезу! – с гордо-обиженным видом изрек Саня и вышел, оставляя Дениса один на один в борьбе с холодной водой и очередью.

Дни тянулись медленно. Иногда Денису казалось, что он не доживет до вечера – усталость одолевала так, что хотелось упасть посреди коридора и больше не подниматься. Но Денис терпел. Каждое утро он ставил себе цель дожить до вечера и доживал. Иногда, отсчитывая минуты, иногда не имея времени даже вспомнить, как его зовут. Дни тянулись медленно, но недели пролетали катастрофически быстро. Устав Лицея не позволял ученикам покидать территорию в первый месяц учебы и не разрешал родителям посещать своих детишек. Только звонки. Поначалу Денису казалось, что он в тюрьме. В детской колонии особо строгого режима. Но добрейшие учителя с непреодолимыми горами заданий быстро выбили эти мысли из головы. На них просто не хватало времени. Весь день проходил в режиме подъем – пробежка – уборка – завтрак – учеба – учеба – учеба – обед-учеба-учеба-ужин-учеба – подъем. Денису казалось, что он учит даже во сне. До перехода в Лицей он и не подозревал, что у него такие пробелы в знаниях. Сейчас же это явственно ощущалось, и он изо всех сил старался скрыть это от окружающего мира. Радовало, что он был не один такой. Частенько в соседнем пристеночном шкафу с фонариком заседал Ратор. Вальтер чаще пропадал в бибилиотеке ночами напролет. Лишь в редкие дни ночных дежурств Вероны все укладывались без десяти десять, чтобы не навлекать на себя гнев куратора за нарушение режима. Уж что-что, а наказания она раздавать умела. Кто-то из-за нерасторопности отправлялся в столовую. Кто-то – мыть спортзал. Кому-то доставалась уборка территории. Нет, жителей соседних корпусов тоже отправляли на трудотерапию, но реже. Гораздо реже.

Ратор был наказан до конца четверти – полы всего Медногора ждали его. Денис с октября должен был составить ему компанию за пресловутые пирамидки. Не то, чтобы парень сильно расстроился. Усталость, накопившаяся за месяц, сделала его апатичным и равнодушным. Он лишь подумал, что ему будет, если он однажды заснет за цветочным горшком? Но всё же надеялся не испытывать этого на себе.

За учебной суетой и бесконечными хлопотами по привыканию-обустройству, Денис не заметил, как пролетел сентябрь. Поэтому, когда на самоподготовке к нему подсела Ёлька с вопросом, что дарить учителям – он немало удивился.

– Васнецов, ты чего? День учителя через неделю. А народ принято поздравлять, – Ёлька покачала головой в ответ на недоумевающий взгляд.

– А, ну это, конфет там. Гвоздики. Кофе, – попытался напрячь память Денис. В прошлой школе он никогда не задавался подобными вопросами.

– Ты что, это же так банально, – фыркнула Ёлька. Она была старостой класса, и все подобные вопросы решались с её подачи.

– А давайте Вероне каменный цветок подарим! – подал голос Саня с последней парты.

– У нее целая комната, заваленная этими цветками, – не отрываясь от решения квадратных уравнений, бросил Ратор. – На любой вкус и цвет. В последнее время она их даже не вытаскивает, так в коробочках и валяются.

– А может тортик какой девочки сообразят? – продолжил сыпать идеями Саня.

– На утюге? – возмущенный девичий голос заставил Саню вздрогнуть. Пухлая бойкая Свинцова до девятого класса училась в "Киселе", потому считалась главным специалистом в вопросах кулинарии.

– А что? Я яичницу жарил и нормально! – развел руками Саня. – Вам лишь бы отговорку найти. Лишь бы только не делать ничего.

Свинцова покрутила пальцем у виска и вернулась к своему английскому.

– И вообще! Чего я один мучаюсь? Предлагайте вы свои варианты! – Саня включил режим вселенской обиженности.

Вариантов не было. Класс молчал. Каждый усиленно делал вид, что поглощен домашними заданиями.

Ёлька вздохнула. Хоть она и старалась скрыть, Денис заметил, что она расстроилась. Покрутив карандаш между пальцами, парень поднялся и направился к доске. По дороге он стянул с Самойлова, занятого биологией, кепку, но тот даже не заметил.

– Итак, достопочтенная публика, – уверенно начал свою речь Денис. – Негоже нам, славным ледям и джентельменам сидеть, сложа руки, пока одна прекрасная дама отдувается за весь класс!

Парень сделал паузу, дожидаясь, пока каждый обратит на него внимание. Народ оживился. Ученики медленно, с неохотой, но все же оторвались от своих дел. Кто-то смотрел на Дениса с раздражением, кто-то с интересом. Но равнодушных не было.

– Как любит говорить наша несравненная Верона Вергардовна – а сейчас достали полулистики! – волна смеха прошлась по классу. Даже Ратор, до этого хмурый и недовольный, усмехнулся.

– И написали свой вариант подарка нашему милейшему куратору. Положим в шапку-невидимку, потом зачитаем!

Денис старался не смотреть на Ёльку, но знал, что она улыбается. Как он и предполагал, несогласных не оказалось. Даже Саня схватился за ручку и принялся составлять целый список возможных вариантов.

– Держи, – через некоторое время Денис вывалил на стол перед Ёлькой кучу свернутых листков. – Выберешь, что по душе. Если еще надо что-то прокатализировать будет, обращайся.

– Спасибо, – Ёлька улыбнулась, сгребая листочки в охапку. – Правда, спасибо большое.

– Да ладно, брось. Это было не сложно, – как от ничего не значащей мелочи отмахнулся Денис. Со всей силой стараясь сдержать довольную улыбку, расползающуюся на лице. Все-таки приятно чувствовать себя героем, пусть и сиюминутным.

– Это было неожиданно, – возразила девушка, поднимаясь.

Денис хотел было спросить, с чего бы, но не успел. Ратор окликнул Ёльку, и та убежала помогать ему с дискриминантом.

Неделя перед днем учителя пролетела еще быстрее. Ко всем заботам Дениса добавилось еще мытье коридоров. Каждый вечер перед отбоем парень вооружался ведром и шваброй и воодушевленно шагал намывать линолеум и паркет. Иногда к нему присоединялся Саня. Этот человек вообще рождал в душе Дениса сплошное непонимание. От природы одаренный умом, сообразительностью, а главное памятью он не прилагал практически никаких усилий в учебе. Большую часть времени он либо читал своё любимое фэнтези, либо слушал музыку. О домашнем задании вспоминал аккурат на перемене. Десяти минут человеку хватало на то, чтобы по диагонали просмотреть параграф или списать примеры. При этом Денис искренне не мог понять, как тот умудрялся после этого выходить к доске и влет решать подобные примеры. Судя по всему, это был принцип сообщающихся сосудов – на Денисе природа слегка отдохнула, на Сане напряглась. Возможно, в этом и была причина сверх легкомысленности одноклассника. При поверхностном общении он оставлял ощущение человека несерьезного, взбалмошного и безответственного. Но Денис за этот месяц неоднократно успел убедиться – не всё то, чем кажется.

За этими мыслями его и застал вечерний прохожий в коридоре. Словно колобок, он выкатился из-за объемной кадки с монстеррой.

– О, вечер-вечерок! А я говорил, что будешь мыть коридоры! – по очертаниям силуэта и голосу Денис узнал странного доктора из медпункта.

– Здравствуйте, – Денис оставил швабру и откинул отросшую челку со лба. В полумраке коридора доктор выглядел серой тучкой. Прищурившись, Денис разглядел все тот же полосатый ватный халат и тюбетейку.

– И ты здоров будь, не болей. Что, провинился, да? Небось, Веронушку разозлил, зверя разбудил, да?