Жнецы свободы

Ной

Прошло уже две недели с тех пор, как меня привезли в Штаб оппозиции. За это время я полностью восстановился. Силы вернулись, чувствую, что готов горы свернуть, но пока все это бестолку. План Кейна провалился по всем фронтам. Оказывается, у него есть свой человек среди Жнецов, но связаться с ним не получилось. За все это время он ни разу не вышел на связь. Кейн сильно не переживает по этому поводу, и связывает это с тем, что оттуда, где сейчас укрылся Бишоп и многие его Жнецы, очень трудно незаметно отправить хоть какую-то информацию.

Неизвестность пожирает меня изнутри. Разум подсказывает, что нужно смириться с тем, что Евы больше нет. Она не могла пережить изменение. Но сердце не согласно. Ему нужны наглядные доказательства. И я их добуду.

Неделю назад случилось то, чего так долго добивалась от меня Тереза Мартин. Я сдался и вступил в ряды оппозиции. Кейн взял меня в свой отряд, чтобы держать на виду. Понимаю его, он мне не доверяет. Как, впрочем, никто из его людей. В первое время они винили меня в том, что произошло с девушкой, и отчасти я с ними согласен. Но больше меня поразило то, что за столь короткий срок, они привыкли к ней настолько, что готовы были разорвать меня из-за произошедшего. Сейчас, конечно, отношения между нами стали чуть лучше, но они все еще не идеальны.

Стою на крыше заброшенного здания и смотрю вокруг. Рация Кейна, сидящего рядом, пищит, и я оборачиваюсь на звук. Никогда бы раньше не подумал, что буду таскаться за каким-то человеком как приклеенный, но подобно тому, как он не доверяет мне, я тоже не доверяю ему. И если вдруг он получит какую-то важную информацию, вряд ли сочтет нужным просветить меня о ней. Поэтому, чтобы ничего не упустить, не отстаю от своего соседа, а теперь и командира, ни на шаг. Это выводит его из себя. Несколько раз он даже грозил закрыть меня в камере, но ничего подобного, естественно, не сделал. Ведь я веду себя более чем прилично.

– Генри? Что случилось? – спрашивает Кейн, зажав кнопку на рации.

– Вертолет с мистером Сорренсом приземлится с минуты на минуту, он хочет встретиться немедленно и ждет тебя в своем кабинете.

– Понял, отбой. – Кейн поднимается на ноги и смотрит на меня. – Уверен, у Сорренса какие-то важные новости. Поэтому, встретимся с ним прямо возле вертолета.

Начинаем спуск по захламленной лестнице, я иду впереди.

– Думаешь, он одобрит операцию? – спрашиваю с сомнение.

– Вот сейчас и узнаем. Вдруг что-то существенно изменилось.

Почти сразу Кейн предложил Сорренсу выделить небольшую группу для разведки в Пирамиде, но тот был категорически против.

Трент наконец отправился в Рудники, а доктора Мартин зачем-то вызвали в лаборатории. Поэтому Сорренс давил на то, что не может принимать такие решения в одиночку, да и к тому же, это было весьма опасно. Вдруг в Пирамиде осталась засада.

Спускаемся на первый этаж и выходим из здания, теперь Кейн идет вперед, направляясь к вертолету, который, судя по звукам, приземлился пару минут назад. Путь отнимает немного времени. Но мы не успеваем дойти до него, навстречу нам уже идет Дэниел Сорренс.

– Кейн, Ной, – приветствует он нас. – Были неподалеку?

Молча киваю и выжидательно смотрю на него. Кейн не выдерживает первым.

– Что там за срочные новости? – нетерпеливо спрашивает он.

– Дрон-разведчик не обнаружил никакой активности в районе Пирамиды, думаю, можно рискнуть и отправиться туда с отрядом прямо завтра. Тереза согласна.

– Сегодня! – заявляет Кейн. – Соберу людей прямо сейчас.

Сорренс вздыхает, но не возражает, вместо этого говорит:

– Среди столичных Жнецов все тихо. Они если и знают, куда перебрались остальные, то не разговаривают об этом даже между собой. Тереза говорит то же самое и о Жнецах Лабораторий. От Трента пока новостей нет. Собирайтесь, вертолет будет готов к отправке минимум через полчаса. Я распоряжусь.

Сорренс возвращается к пилоту, мы идем обратно к зданию.

– Я полечу с вами, – как бы между прочим сообщаю Кейну.

– И почему я в этом не сомневался? – иронично спрашивает он.

За полчаса мы собираем большую часть отряда, одеваемся, берем оружие и боеприпасы. На этот раз дротики со снотворным только у трех человек, у остальных десяти настоящие боевые патроны. Будто мы отправляемся не на разведку, а на войну. Но это и правильно, попасть в засаду, а потом и в плен, никто не хочет.

Садимся в вертолет и без промедления взлетаем. За время полета прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Я привык доверять своей интуиции. И сегодня она подсказывает, что мы ничего не найдем. Но будь я проклят, если не попытаюсь. Нет абсолютно никакого волнения, все настроены решительно. Да, все это делается ради общего дела и блага всего человечества, но в глубине души каждый человек в этом вертолете знает, что на самом деле все это ради одной лишь девушки, которой вероятнее всего уже даже нет в живых.

Гоню прочь мрачные мысли и вместе с остальными высаживаюсь на песчаный берег рядом с Пирамидой. Действуя слаженно, не зря столько тренировались, направляемся к величественному сооружению. Но вскоре убеждаемся, что здесь действительно пусто. Нет никого, ни засады, ни забытых заключенных.

Методично, уровень за уровнем осматриваем помещения. В кабинете Бишопа находим какие-то бумаги, по мне так ничего интересного, но Кейн приказывает все собрать. Пусть Сорренс решает, что представляет интерес, а что – нет.

Напоследок заглядываем в спальни Жнецов, по инерции захожу в свою бывшую комнату. Тут все по-прежнему, ничего не изменилось, все такая же безликость и ни намека на то, какой человек мог здесь жить. Ноги сами несут меня в спальню брата, но Кейн уже опередил меня, осмотрел, кажется, всю поверхность и все уголки, переворошив всю комнату.

– Ничего, – с досадой сообщает мне, выходя в коридор.

А что он собирался тут найти? У Жнецов обычно не так много личных вещей, а таких, которые бы представляли для нас интерес и давали хоть какую-то подсказку, где искать дальше, вообще не существует в природе.

Спустя три часа после приземления, морально уставшие и почти с пустыми руками возвращаемся обратно в вертолет. Когда он поднимается в воздух, во мне просыпается чувство, что мы в тупике. Никаких подсказок нет, и мы топчемся на одном месте. В этот момент чувствую себя беспомощным и ни на что не годным. Мне это не нравится. Нужен новый план.

А сидя в одном месте, в Штабе оппозиции под землей, мы ничего не добьемся. Тут же появляется пара идей, как это исправить. Нужно только убедить Кейна, а потом и Сорренса.