Жорж Милославский. Конец эпохи

– Врешь опять небось! Сам сочинил и приплел.

– И какой мне резон так подставляться, чтоб кто-то потом имел возможность сказать, что Милославский врал?

– У тебя самомнение раздуто до неприличия. Ты настолько самовлюбленный тип, что даже врать тебе неудобно. Как так можно, Жорж?

– Я себя очень уважаю, тут ты права. Быть всегда честным трудно, но мы трудностей не боимся.

– Кто мы?

– Комсомольцы. Ты же не врешь, как и я?

– Угу. Особенно про родственников из Пензы. И про домашку. И про тебя. Ой.

– А поподробнее, что ты про меня не врешь?

– А ты тогда про Женьку скажешь честно?

– Я разве врал когда?

– У тебя с ней было?

– Петрова, прикинь: вот мы бы с тобой в лес пошли и там покувыркались. А потом меня бы парни из банды спросили, мол чего делали, ЭТО САМОЕ с Петровой в лесу устраивали? И я бы им в подробностях описал, сколько раз и в каких позах… Это нормально, ты считаешь?

– Глупый что ли?

– А ты меня про Коваленко спрашиваешь, нормально? Тебя бы стали спрашивать, ты бы что сказала?

– А я и так говорю, вот! Говорю, что мы с тобой на Школе, как ты выражаешься «в полный рост»! – Я хренею, дорогая редакция, как понимать этих девушек?! Надо эти разговоры по душам заканчивать. Просто гуляем по выставке, любуемся работами.

– Жора, а ты перспективный?

– В смысле?

– Ну я вечером расскажу, что меня на эту выставку приглашал комсомолец, который на Школе комсомольского Актива был и которому теперь товарищи из ЦК ВЛКСМ оказывают поддержку в организации нового молодежно-патриотического направления.

– Республиканский ЦК.

– Это ты один так думаешь. Раз Школа была всероссийская, то и занимался ей россиянский комитет, типа? Дерёвня! Да даже я знаю, что такого нет уже давно. Жора, ты бы хоть поинтересовался сам, как там всё устроено. И не сбивай меня. Я про тебя родителям расскажу, а они спросят: этот парень перспективный или нет?

– А им какое дело? Я никому в зятья не набиваюсь, мало того, не готов к такой роли.

– А всё равно спросят. Они у меня коллекционируют перспективных женихов.

– Тогда говори, что не очень. Мол, пока он дорастет до нормальных размеров, ты уже замужем будешь. А когда второй раз замуж пойдешь, он уже женится.

– Ха! Класс, я так и скажу. А мы в другие залы пойдем?

– Да, время еще есть.

Поскольку я не планировал становиться частью коллекции семьи Петровых, даже провожать Олю не стал. А может дело в том, что мы мороженое долго кушали, и у меня уже не оставалось времени на джентльменские телодвижения. Поцеловались около метро и разбежались. Правда, целовались чуть дольше, чем это принято у приятелей и не в щечку. Получили даже вполне ожидаемый комментарий «Совсем молодежь стыд потеряла!» К пятнадцати часам я уже стоял около входа в гостиницу и ждал Онегина, и было мне не жарко. Поэтому к моменту его появления на горизонте график прогулки окончательно сформировался: «Привет, Петр! А пошли кофе пить! Погода прямо мерзопакостная!» И мы пошли пить кофе.

Вот так и вышло, что вторую опасную беседу на тему пророчеств мы вели опять в ресторане. Месть выбирал я, а Онегин результат одобрил кивком, в итоге угнездились за отдаленным столиком, но не около стены. Столик был несерьезный, прослушку к таким в этой эпохе не подсоединяют. И не надо ржать, лучше перестраховаться, чем налететь на неприятности.

– Петр, а ведь ты сечешь в методах слежки, прослушки, сбора информации. Это заметно.

– Ты же сам сказал, бывших КГБшников не бывает. В душе я тот еще разведчик.

– А бывший разведчик в курсе, что на нашу школу кто-то натравил ОБХСС? Потихоньку копают под музей, директора и трудовика. То есть всех, кто причастен к нашему пректу?

– Дело завели?

– Вряд ли, похоже, пока материал собирают.

– Ошибки не может быть? Откуда информация?

– Майор, что копает, сын моего бандита.

– Весело у вас там, прямо интриги Мадридского двора.

– Главное, чтоб Макбет не нарисовался.

– Жорж, почему у меня при разговоре с тобой иногда возникает ощущение, что разговариваю со взрослым человеком? А потом опять всё нормально – раздолбай и шалопай.

– Может шизофрения?

– У меня?

– У меня. Может, во мне сидят две личности, взрослый и подросток? И между собой как-то ладят, но управление телом друг у друга перехватывают?

– Вот опять! Это подросток издевается или взрослый откровенничает?

– Вскрытие. Только вскрытие даст верный ответ на поставленный тобой вопрос. Нож-пила-топор с собой?

– Во-во! Я о том же. Может тебя реально надо в больничку? И меня до кучи, раз я повелся на твоё пророчество.

– Да осталось потерпеть всего-ничего до одинадцатого.

– Ты же сказал, десятого…

– Сразу не объявят, испугаются.

– Откуда ты это знаешь?

– Уже беседовали на эту тему. Не знаю. Вот сегодня вспомнил, к новому году мистический фильм по телеку крутить будут по мотивам Стругацких. «Понедельник начинается в субботу», читал?

– Читал конечно. Это ты тоже ЗНАЕШЬ?

– Угу. Еще знаю про сверхсильные магниты. Их в США только что придумали и до ума доводят. В голову пришло вдруг.

– Тебе надо к ученым.

– Там таких уникумов полно. Да результат нулевой.

– Откуда взял? Опять ЗНАЕШЬ?

– В этот раз догадываюсь. Петр, ты помнишь истории про всяких внезапных вундеркиндов, которые сначала вон чего, а потом всё?

– Ну да, в газетах иногда пишут.

– А про Моцарта читал? С пяти лет музыку писал отпадную, а к тридцати пяти умер в нищете. Или Да Винчи – за что не возьмется, сплошные прорывы в науке. А скольких мы не знаем… Может у этих людей тоже всплывало в голове как у меня, а потом опять погружалось?

– Да, это в «Очевидное-Невероятное» к Капице идти надо, а не к ученым.

– Угу, или в «Здоровье» к Белянчиковой. Или в Спортлото писать, как Высоцкий собирался. А Высоцкого взять – шизофреник или медиум? Он же за каждого персонажа песни жил и умирал! А ты знаешь, что некоторые люди по нескольку раз живут?

– Читал, вроде как индуисты в это верят. А ты про это ЗНАЕШЬ?

– Знаю. А еще знаю, что мы заказ сделать забыли и на нас косятся. Косяк упороли.

– Ну и сленг у тебя. Но, по сути, верно подметил, палим контору. Я правильно тебя цитирую? Сейчас исправимся.