Жорж Милославский. Угнетатель

— Ха-ха-ха, ха-ха-ха! Вот ты выдал, сын, и ведь не поспоришь!

Так вот и проходили мои дни: в трудах на благо моё и семьи, в тренировках тела, а еще в изучении аспектов магии зачарования. Внезапно мою голову посетил одна интересная мысль, настолько интересный момент в магии мне привиделся, что я даже потерялся слегка. Зачаровывая вещь, мы работаем с её структурой, вероятнее всего меняем взаиморасположение молекул, чтоб добиться изменения свойств материалов. Логично? А раз мы влияем на молекулы, то может я способен их расшевелить? Как я обычно колдую? Таращусь на предмет и представляю, что меряется кристаллическая решетка стали или нити шёлка превращаются в мономолекулы… Тогда что мешает мне приказать тем же молекулам чуть побыстрее колебаться? Так-то они еле-еле дрожат в соответствии с запасом тепловой энергии тела. Значит, если я волью свою волю в посыл раскачать решетку, тем самым я нагрею кусок металла? А огневик тогда что делает? Не то же ли самое? Просто он не представляет процесс так глубоко по своему средневековому невежеству. А я представляю, меня этому в школе учили два раза, а еще в институте. Не магии, а физике, что тоже неплохо.

Следующий день я начал с обычной тренировки, режим менять не стал, потом завтракал, но мыслями был весь там, в мастерской, где меня ждет большое открытие или такое же здоровенное разочарование. Но вот обычные дела сделаны, я стою в мастерской, передо мной на верстаке бракованная заготовка ножа. Представляю, как молекулы железяки усиливают своё дрожание в кристаллической решётке, как нагревается металл, даю посыл в заготовку…

Прихожу в себя от того, что меня кто-то поливает водой и кашляет. Начинаю кашлять за компанию, понимаю, что в таком дыму не кашлять нельзя. Пожар? Сейчас выясню, вот только меня за ноги выволокут из мастерской, я сразу встану на ноги и пойду разбираться. А лучше полежу немного на дворе, тут хорошо — воздух чистый и солнышко светит.

Когда очухался, помыл морду от крови и гари, продышался и попил винца которое принесли мои сенные, то сразу же переоделся в чистое и сухое. А уж потом пошел в мастерскую, где к тому времени уже всё проветрили. Да, надо делать нормальную вытяжку, теперь я это понял. Пока жив, буду экспериментировать и косячить, а пока есть косяки, есть и потребность в вытяжке. А еще нужен верстак. Ни или старый починить надо — старый прогорел. Да кто бы на его месте не прогорел, если бы на его поверхность налили расплавленного железа. Вон, часть смогла прожечь деревяху насквозь и застыла лужицей на земляном полу. Лужица — громко сказано, так пара капель.

Глава 10 Тучи на горизонте

Как я уже говорил, северная граница Мерсальского королевства, находящегося под благословенным правлением короля Якоба Третьего, проходила по Герейским горам. Вообще, как показывает история, самыми нерушимыми границами между странами являются те, которые совпадают с границами естественными, то есть горами и реками. И чем шире река или выше горы, тем административная граница надежнее. Герейские горы к высоким не относятся, между ними всегда имелось множество проходов через перевалы и даже настоящая дорога. Дорога соединяет гафство Прист с нашей стороны и графство Долинол с северной, относящееся к королевству Имант. Пограничной стражи как таковой еще не придумали, а с прозрачностью границ не просто никто не борется, даже мысль такая практически не приходит в головы власть имущих.

Точнее не так: отдельные граждане, группы граждан и целые караваны с вьючными животными, оружием и отрядами охраны могут пересекать любые границы беспрепятственно. А вот зайди за границу крестьянин с коровой, отарой овец или же лесоруб с топором, случится беда. Нарушителя при поимке арестуют и бросят в темницу, скот и топор отнимут. Потому как одно дело приехать в чужую страну с целью оставить по горсти монет в каждом попутном трактире или даже изрядный кошель на рынке, и совсем другое — сожрать чужую траву, собрать хворост или даже пару срубленных стволов утащить! Может возникнуть резонный вопрос — если нет пограничников, то кто тогда защитит Родину от посягательств чужих овец? Ответ прост — любой, кто в силах. А нет сил наказать чужака с охапкой хвороста — зови подмогу или даже баронских воинов, ведь это их хлеб — беречь баронство от разграбления. Им нетрудно, даже в удовольствие ободрать чужих крестьян или иных чудил, с паршивой овцы хоть поясок, хоть сапожок.

Граф Фриго дер Долинол был беден. Настолько, насколько беден может быть граф. То есть, было что поесть, надеть, запрячь или оседлать. Но всё это представляло из себя плохонькое, собственными подданными произведенное барахло. А на нормального качества заморские товары не было денег, причем их и не предвиделось. Всю образовывающуюся наличку из года в год забирали королевские сборщики податей. Положение было настолько не очень, что тракт, проходящий через горы и соединяющий два соседних государства оказался чуть ли не заброшен, не видели купцы никакой выгоды в отправке караванов в Долинол ввиду отсутствия покупательской способности у жителей графства. Надо бы посочувствовать бедному графу, но в его владениях было кому посочувствовать и помимо первого лица. Потому как остальное население, особенно крестьяне находилось в положении хуже графского.

Первое лицо данной географической единицы думало достаточно долго, и один вариант у него в голове вытанцовывался. Раз своих нищих крестьян и таких же нищих баронов грабить уже бесполезно, а соседей небезопасно, надо идти и грабить чужих. Благо идти не так далеко — перешел через горы, и ты в Мерсалии, за которую свой король не предъявит, а даже наоборот, поставит в пример как образчик находчивости. Граф дер Прист жирует со своих рудников, с соседом не делится, а между прочим, горы общие! Так что грабануть богатенького дер Приста — это просто восстановить вселенскую справедливость. Вот только было немного боязно.

А осенью из первых рук Фриго получил очень важную информацию о том, что единственный сын и наследник графа Витора дер Прист очень удачно упал с коня и сейчас лежит при смерти. Причем маг-лекарь, который донес эту весть и сам лечил пацана, утверждал с уверенностью: даже если Дорд и выживет, навсегда останется идиотом. Что-то такое в его голове почуял старый маг, некое неизлечимое помрачение сознания.

И вот теперь у дер Долинола картинка окончательно сложилась. Нападение на рудники однозначно удастся, нет там никакой серьезной охраны. Следующий шаг за Пристом, которому ничего не останется, кроме как попытаться отбить свои активы, причем самостоятельно, без помощи своего короля. А когда еще и Витор погибнет от вражеской стрелы или водяного копья в исполнении самого Фриго, графство останется без наследника. И примерно год у него будет, чтоб по максимуму выгрести всё из шахт и рудников. Горняков можно будет не жалеть, лишь бы годик протянули. За то время, пока Мерсальский король соберёт войско, чтоб выгнать дер Долинола со своей территории, у того изрядно пополнится казна. «А ведь и так может пойти, что мой король заинтересуется в приращении территорий и поддержит мою инициативу» — фантазии Фриго потеряли берега. Он уже начал прикидывать, как присоединит рудники и виноградники Пристов к своему графству, а там чем чёрт не шутит… стоп! Он понял, что увлекся.

Граф был не бесполезным фантазером, а деятельным человеком, посему наметил на следующее лето военную компанию. Зимой его дружина проверила перевалы, заодно обложила новообразовавшуюся банду из собственных же крестьян. Как оказалось, верховодил там бывший стражник, неглупый человек. Именно с этим человеком граф провел почти дружескую беседу вместо того, чтобы подвесить его на дыбе. Условие было поставлено в отношении всей банды: хотите жить, переходите через горы и разбойничайте в графстве Прист. И второе условие — весной главарь обязан лично предстать перед очами дер Долинола и поведать всё об обстановке в соседнем графстве. Атаман доморощенный, естественно, принял все условия, а сама сермяжная банда даже и не поняла, какая над ней собиралась туча да миновала.

Пришла весна, подготовка к вторжению шла полным ходом, а от лазутчика ни слуху ни духу. Вот и верь после этого бандитам — расстроился граф. Его не на шутку злило, что приходится иметь дело с такими вероломными людьми без чести и совести. Одно слово — простолюдины! Караванов так и не было, а крестьяне и ремесленники, слоняющиеся туда-сюда через перевал к родственникам или по каким-то другим делам не представляли из себя никаких источников данных о житье-бытье в замке дер Пристов. Более того, начни их выпытывать и расспрашивать, слух пойдет, что де граф Долинола умышляет что-то супротив графа Прист.

Я ни о чем таком не знал, да и не задумывался — для внешней политики есть отец, ему виднее, что и как. Но раз у меня есть своя мастерская и кузнец в придачу, никто не сможет мне помешать что-нибудь учудить. А тем более, руководство в курсе и одобрило все мои начинания. Всего одно условие было поставлено — выжить и не спалить замок. Я тогда не стал спорить, что это целых два условия, а просто угукнул. Только леди Анна постоянно неодобрительно крутила носом и качала головой, когда выслушивала рассказы дочерей о том, как здорово они с отцом постреляли в этот раз.